По поводу одной визитерши из Европы
У меня такое впечатление, что ей надо расслабиться, что ее пребывание здесь было бы хорошим, если бы она смогла открыться, как цветок, вот так, рассла-биться. Она очень напряжена по отношению к жизни [Мать сжимает свои кулаки и делается жесткой]: это «держать ухо востро» и «поберегись!» Так что если бы она смогла… В конце концов, это так здорово, когда можно сказать: «О! можно довериться, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО есть что-то конкретное как Милость, можно довериться.» Это было бы большим прогрессом.
(Мать дает цветок, называемый «Радха»)
Радха - это surrender [сдача]. Так что мы говорим: «Сдача божественному приносит победу.»
9 января 1967
Ты устала?
Нет… не могу сказать, что я «устала», я не устала… Я очень… очень глубоко внутри. Я чувствую, что нахожусь там [жест над головой], и обычно это так. С само-го утра у меня впечатление, что я нахожусь там [тот же жест], и там это очень сильно, как если бы что-то вырабатывалось. У меня такое ощущение, что дела-ется работа (ночью тоже).
Я не знаю, является ли это результатом воздействия твоего переживания, но мне было весьма трудно присутствовать в физических вещах: в словах, жестах, во всех внешних вещах. Весьма трудно.
Это началось вчера, с впечатлением, что происходит очень общее действие.
11 января 1967
…После полудня список [назначенных встреч] разросся до такой степени, что не осталось больше времени. Прежде моя повседневная работа (подпись от-крыток и т.д.) обычно начиналась в три тридцать, затем она сместилась на че-тыре часа, а теперь начинается без четверти пять. Было время, когда я заканчи-вала в четыре, а затем бралась за перевод «Савитри» (это было очень-очень дав-но); затем я стала заканчивать в половине пятого, так что у меня еще было вре-мя на что-то, например, немного поесть; сейчас же я заканчиваю после пяти, так что [смеясь] так и устраивается! ДОЛЖНО быть так, раз уж это так. Возможно, это урок (это указание), но это имеет цель. Что касается меня, я пытаюсь понять урок, который я должна понять. Я учусь быть очень терпеливой…
Да!
О! терпение… Люди постоянно протестуют, обвиняют, все такое. Для меня это абсолютно ноль, иногда даже забавно; иногда я нахожу это смехотворным. Но когда я нахожу это смехотворным, тогда я не в самом лучшем своем состоя-нии, потому что когда я нахожусь в своем собственном состоянии – истинном состоянии сострадания – это не меняет ничего, это не вызывает даже маленькой ряби на поверхности: ничего. Когда это смехотворно, тогда это заставляет меня работать над людьми, которые сделали то или это. Когда что-то работает, тогда это кажется мне забавным. Вчера мне задали вопрос; меня спросили, есть ли место в садхане оскорбле-нию, чувству того, что тебя оскорбили, и того, что по-английски называется self-respect [чувство собственного достоинства] (что немного сродни самолю-бию). Конечно, им там не место, это само собой разумеется! Но я увидела дви-жение, оно было совершенно ясным: я увидела, что без эго, когда нет эго, в су-ществе не МОЖЕТ БЫТЬ этого хорохорства. Я отошла далеко в прошлое, во время, когда я еще чувствовала это (прошли годы), но теперь это даже не что-то чуждое: это что-то невозможное. Все существо, и даже (что странно), даже фи-зическое строение не понимает, что это означает. Это то же самое, как когда материально происходит удар [Мать показывает царапину на своем локте], вот так, например: это больше не чувствуется так, как чувствуется ушиб . Это больше не чувствуется так. Чаще всего нет вообще ничего, это происходит со-вершенно незамеченным в целом; но когда есть что-то, это только впечатление – впечатление очень… очень сладкое, очень сокровенное – помощи, которая хочет, чтобы ее почувствовали, урока, который надо усвоить. Но не так, как это бывает ментально, когда всегда есть жесткость; это не так: это сразу же некая отдача существа, которое отдает себя, чтобы научиться. Я говорю о всех клет-ках. Это очень интересно. Конечно, если ментализировать это, то надо сказать, что это впечатление или осознание божественного Присутствия во всем, и спо-соб – способ контакта – приходит в состояние, в котором мы находимся. Таково переживание тела. И единственное восприятие, когда происходит то или иное столкновение индивидов, это всегда ясное видение эго – проявляющегося эго. Они говорят: «Это из-за того-то.» Я не сказала бы: «О! это гнев того-то» или «О! то-то и то-то…» Нет, это его эго; даже не его эго: это ЭГО, принцип эго – принцип эго, который еще вмешивается. Это очень интересно, ведь эго стало для меня чем-то вроде безличной сущности, тогда как для всех это острое чувство его личности! Вместо этого, это нечто вроде способа бытия (который можно назвать земным или человеческим), нечто вроде способа бытия, который в том или ином коли-честве есть здесь или там и который дает каждому иллюзию его личности. Это очень интересно.
Да, но беда в том, что другие не учат свой урок, так что… Так что они за-хватывают тебя.
О! если бы они учили свой урок, все изменилось бы очень быстро!
Так что в результате ты захвачена, поглощена.
Не может быть!
Они отнимают все твое время, все твое…
Меня невозможно поглотить! [смеясь] я слишком большая!
Но все же, материально, ты перегружена.
Я заметила, что если я сопротивляюсь, становится хуже. Если у меня есть ощущение текучести, то нет больше столкновений. То же самое, что и с этой царапиной [Мать показывает свой локоть]. Ты видишь, если ты становишься жестким, а вещи сопротивляются, тогда ты ударяешься. Это как люди, которые умеют падать: они падают и ничего не ломают. Люди, которые не умеют па-дать: малейшее падение, и они что-то ломают. Это то же самое. Надо учиться… совершенному единству. Исправлять, выправлять – это еще из-за сопротивле-ния. Так что же произойдет [если продолжится это вторжение]?… Это будет за-бавно, посмотрим! [Мать смеется] Поскольку другие находятся не в том же со-стоянии, то, может быть, это причиняет им боль, но я не могу им ничем помочь! [Мать смеется] Надо всегда смеяться, всегда. Господь смеется. Он смеется, и Его смех так хорош, так хорош, так полон любви! Это смех, обволакивающий необычайной сладостью. И это люди исказили – [смеясь] они все исказили!
14 января 1967
(Войдя в свою комнату, Мать останавливается перед подносом с цветами, который только что принесли, и берет в руки новую странную разновид-ность гибискуса, серовато лилового цвета с ярко-красным пестиком)
О! это действительно моя радость! Что с цветком?… [Мать берет гибискус] У него странный цвет.
Да, я никогда не видел такого.
Он странный, с красной точкой здесь.
Очень странный.
Он производит на меня странное впечатление. Как объяснить это? Странно, это что-то как обман и извращение, и все же он божественен! Как тебе это!
Ты имеешь в виду, что в видимости цветка есть что-то ложное?
Нет, это не снаружи: это внутри.
В цветке?
Это внутри, это… Как можно назвать это?… [смеясь] «Божественный прин-цип двуличности»!
Этот цветок не очень-то утешает.
Да, верно. Можно сказать: «Очарование обманчивой красоты.»
Да, немного так!
Нам много чему можно научиться у жизни… Цветы знают гораздо лучше нас. Это спонтанное, не надуманное, не желаемое: это божественные вибрации, спонтанно выражающие себя. И это… Есть английское слово alluring [соблаз-нительный]. Что же, можно сказать, что это «Всемогущественное божественное Очарование… предательской красоты.» Конечно, это на витально-физическом плане. Не где-то высоко вверху, а здесь [на витально-физическом плане].
* * *
(После работы, к концу беседы, Мать вдруг, как кажется, припоминает что-то)
Две ночи назад я жаловалась, что мои ночи всегда проходят в тусклом труде в подсознательном, и это, в конце концов… [смеясь] было «не очень-то забав-но»! Это было так, прихоть; я казал: «Я хотела бы иметь ночью полное созна-ние, которое я имею в пробужденном состоянии; не хватает чего-то – не хвата-ет…» И я пыталась определить это «нечто», что было точным выражением то-го, что физическое творение принесло в безмерную Манифестацию, это что-то специфически присущее физическому сознанию, чего нет нигде, ни в какой другой области. Проблема ставилась так: если во сне невозможно иметь это [это «нечто», специфическое для физического сознания], то означает ли это, что ко-гда мы покинем свои тела, то лишимся и этой точности? Перед сном я была в этом расположении духа, а ночью произошла серия пе-реживаний, показавших мне все различные состояния сознания всех различных состояний бытия; и когда я проснулась утром, было очень острое наблюдение разницы, вносимой физическим. Я увидела, как та разница могла бы сохра-ниться в новом физическом состоянии, утратившем свою ложную сторону. И затем, в течение… я не знаю, наверняка в течение двух часов, было конкретное Присутствие того, что я называю «всевышним Господом» (но это можно назвать как угодно, это не имеет никакого значения: Истина, Сознание, что угодно – все слова не имеют никакого значения, это превосходит все это), это было конкретным, здесь, вот так [Мать сжимает свои кулаки, словно выражая ощутимую твердость], во всех клетках, во всем существе. И я продолжала де-лать всевозможные маленькие дела, совершенно маленькие и неважные – как умывание, одевание, еда, разговор – и это было здесь. Словно для того, чтобы сказать мне: «Вот как будет.» И радость, сила, расцвет! необычайно, до такой степени, что я спрашивала себя, как это [тело] не изменилось… это из-за того, что ЭТО СОСТОЯНИЕ НЕ БЫЛО ДОСТАТОЧНО ДОЛГИМ. Оно длилось только почти два часа (примерно); затем вернулась повседневная рутина, все со своими проблемами и т.д. [Мать делает обычный жест сваливания «тележки»] Но я ничто не обвиняла в том, что это состояние ушло: оно ушло из-за того, что это [тело] еще не способно хранить это, вот и все. В то время, когда это было здесь, появилось указание, что я должна написать записку… Вот что я хотела сказать тебе. Я должна была написать записку. [Мать внезапно останавливается и начинает говорить так, как если бы ей диктовали слова :]
«По причине трансформации тело может войти в состояние транса, который будет казаться каталептическим…
И тогда я узнала, что это говорит Шри Ауробиндо, поскольку он принял свой ироничный тон и сказал:
Прежде всего, никаких докторов! Это тело надо оставить в покое. Кроме того, не торопитесь объявлять о мой смерти [Мать смеется] и давать правительству право вмешиваться. Аккуратно прикрывайте меня от всякой порчи, что может придти снаружи: от инфекций, зара-жения и т.д. – и имейте НЕУСТАННОЕ терпение: это может длиться дни, возможно, недели, может быть, даже больше, и вы должны тер-пеливо ждать, пока я не выйду естественно из этого состояния после того, как работа трансформации будет закончена.»
У меня не было времени записать это. Но Шри Ауробиндо сам сказал мне: «В субботу, когда ты увидишься с Сатпремом.» Это интересно.
Значит, намечается, что произойдет это.
Так кажется… Ведь это произошло тогда, когда я полностью находилась в том состоянии, но я сознавала, что этому [телу] нужно… для этого требуется ВРЕМЯ, вот в чем проблема. Мгновенные вещи чудесны, но у них нет силы длиться: это не соответствует тому СОСТОЯНИЮ – вибрационному состоянию чего-то длящегося. И тогда пришло это указание, и когда оно пришло, с пере-живанием было покончено, все остановилось. Но теперь я знаю, что это. И это оставило в существе некую уверенность, и эта уверенность так наполнена радостью!… о!… Вот так.
Но, милая Мать, эти «инструкции» надо раздать…
…чтобы все знали их.
Все.
То есть, все те, кто находятся возле меня, кто ухаживает за мной, и даже лю-ди типа докторов, которым может придти в голову пойти и сообщить прави-тельству, например! Потому что это указание было очень… императивным, это была императив-ная необходимость – что мне кажется доказывающим, что это произойдет. «По причине трансформации…» Это было тогда, когда переживание было здесь, и я стала сознавать все, что должно измениться, чтобы это тело могло постоянно сохранять это состояние, чтобы оно могло быть все время. Тогда и пришло это указание. Я хотела записать его, но не было времени, я уже ужасно запаздыва-ла; тогда очень ясно пришло от Шри Ауробиндо: «В субботу, когда придет Сатпрем.» Я забыла сказать тебе об этом в самом начале!
Надо сделать из этого записку, чтобы ты раздала ее тем, кому, как счита-ешь, следует.
Да, прежде всего, членам “Trust” [главам администрации Ашрама], посколь-ку у них есть власть; затем это надо перевести на английский язык и раздать. Чтобы никому не пришло в голову сообщить правительству – ведь они так глу-пы, они могут растрезвонить.
Да, конечно. Пойти сообщить в правительство или…
Тогда правительство скажет: «Но вы не можете хранить тело, его надо похо-ронить.» Это будет мило! Прекрасная работа!
Надо, чтобы среди учеников был мудрый.
Что?
Немного мудрый среди учеников.
Да… Да. Надо, чтобы все говорили только так: «Мать вошла в транс.» Вот и все, толь-ко это: «Она в трансе.» Но если они заранее будут подготовлены к этой идее, может быть, они будут более благоразумными?…
18 января 1967
(Сатпрем спрашивает Мать, что следует сделать с текстом «инструк-ций» от 14 января, которые Мать дала на тот случай, если она войдет в транс.)
Я сохраню этот текст. Когда я получу команду распространить его, я его распространю.
(молчание)
Я довольно ясно видела, что этот транс зависел от связи между двумя аспек-тами (от их пропорции): аспекта индивидуальной трансформации (то есть, трансформации этого тела) и аспекта общей, коллективной и безличной рабо-ты. Если сохранять определенный баланс, то можно обойтись без этого состоя-ния [глубокого транса], но тогда на то, что будет сделано за несколько недель или месяцев (я не знаю), на это потребуется годы, годы и годы. Та что это во-прос терпения – не хватает терпения. Но это не только вопрос терпения, это вопрос пропорции: должно быть определенное равновесие между этими двумя аспектами, между внешним давлением внешней работы (не «внешней», а кол-лективной) и давлением на тело с целью его трансформации. Если в теле еще есть мудрость, то есть, если инструмент постоянно и безошибочно способен де-лать точно то, что от него ожидают (выражая словами: точную волю всевышне-го Господа), тогда транс не будет необходим. Только из-за неведения может быть сопротивление в исполнении. Вот как я чувствую это. Эта возможность трансформации в трансе была заявлена телу уже почти… да, почти шестьдесят лет тому назад, и периодически это повторялось. И всегда была мольба: «Нет, пусть это не будет необходимым: это метод лени.» Это ме-тод инерции. Сейчас все эти предпочтения, все это ушло. Есть только все более бдительное, все более пробужденное сознание, но пробужденное к тому, чтобы быть настороженным по отношению к несознательному сопротивлению, с во-лей, чтобы это исчезло. Все зависит от пластичности, восприимчивости. Ты понимаешь, даже если сказать телу: «Тебе надо будет держаться сто или двести лет, чтобы работа делалась без вхождения в транс», оно ответит: «Мне все равно.» Все, что оно хочет, это «Господь, сознавать Твое сознание», это все. Это его единственная, исключительная воля: «Сознавать Твое сознание», то есть, сознательно стать Тобой в другой моде. Но нет спешки, потому что нет причины для спешки.
Только что ты сказала (если я правильно понял), что это «состояние» мо-жет длиться годы. Ты говорила о состоянии транса?
Нет, это невозможно.
Это невозможно.
Нет, невозможно.
Зависит ли длительность этого транса от внешних условий, от готовно-сти мира, например?
Я так не думаю. В прошлом представлялась и другая возможность (но это часть видения всех возможностей – есть всевозможные возможности). Однажды было видение (ко-гда Шри Ауробиндо был здесь), видение всего города [Пондишери], засыпан-ного бомбами (я сейчас не помню , но это не переживалось: это было как нечто уже произошедшее), и где-то глубоко под землей возникло нечто вроде погре-бения, в гроте с лучистой атмосферой, что позволяло сохраниться телу. Затем я пробудилась через две тысячи лет. И переживание началось спустя эти две ты-сячи лет: я увидела, как я узнала, где я была, и как я вышла из этого грота, как я узнала о количестве прошедших лет и т.д. Все это развернулось в один день, и я рассказала об этом Шри Ауробиндо. Он мне ответил: «Это одна из бесчислен-ных возможностей, которые предлагают себя для манифестации.» Но не придал этому большого значения. Всевозможные вещи представляют себя как возможность.
Так что ты не предвидишь того, что это может длиться долго – транс не может быть очень долгим?
Я не думаю, что это материально возможно.
А целью этого транса будет, в сущности, заменить супраментальную виб-рацию в теле?
Трансформировать то, что не восприимчиво. В теле есть миллиарды элементов, так что это смесь восприимчивости и не-восприимчивости. Все еще есть смесь. И из-за этой смеси видимость [физиче-ская видимость Матери] остается такой, как она есть. Так что сделать воспри-имчивым все – это работа, ты понимаешь, грандиозная работа, в каждом эле-менте. Если это должно делаться в деталях, это было бы невозможно, но под давлением Силы это может делаться; и тогда транс может оказаться необходи-мым, чтобы эта работа шла быстро (относительно быстро). Эта работа ДЕЛА-ЕТСЯ (я сознаю это), только, ты понимаешь [смеясь], она может растянуться на сотни лет! Это то, что сказал Шри Ауробиндо: надо установить состояние со-знания, в котором коллективная жизнь клеток может сохраняться столь долго, сколько нужно; другими словами, Воля Всевышнего должна быть достаточно действенной, чтобы сохранять баланс между всем этим столь долго, сколь необходимо, чтобы изменились все эти элементы. И всегда, всегда говорилось, что физическая форма изменится последней; все функционирование внутрен-них органов изменится перед изменением внешней формы, видимости (это только видимость, конечно); видимость изменится последней. Это кажется мне наследием первородных привычек – привычек Материи. Эта Материя, конечно же, выходит из полного несознания, и через все века и через все способы бытия она возвращается к полному сознанию – она идет от одной крайности к другой; что же, необходимость транса вызывается привыч-ками статической неподвижности. Это не должно быть необходимым. Только (как можно объяснить?…) логически, как устроены вещи, это зависит от балан-са между способностью тела к восприимчивости и его внешней активностью: очевидно, тело гораздо более восприимчиво, когда оно неподвижно, поскольку вся его энергетика направлена к трансформации. Есть и другое, что могло бы изменить ход событий: витал становится все бо-лее восприимчивым и все более сотрудничает. Вся эта витальная зона, бывшая зоной протеста и умышленного противостояния божественной трансформации, все более и более сотрудничает, и с его сотрудничеством (ведь эта витальная зона является зоной движения, действия, используемой энергии), с его созна-тельным сотрудничеством методы трансформации могут стать другими (это то, что я изучала в эти дни). Могут измениться эти методы. Но все это еще надо изучать. Надо становиться не только все более внимательным, но и все более воспри-имчивым, с детальной точностью, которая каждую секунду будет давать знать то, что надо делать и как надо делать (не внешне: внутренне). Эти клетки долж-ны учиться каждую секунду занимать позицию, необходимую для того, чтобы все шло гладко, следуя ходу всевышнего Сознания. Заменить необходимость неподвижности и неподвижного покоя силой внутренней концентрации и покоя – того покоя, который совершенно не зави-сит от действия, который может быть в теле, неизменно, даже посреди самого неистового действия.
Это здесь ты предвидишь вмешательство витала?
Да.
Я часто спрашиваю себя, какая позиция лучше всего подходит нам. Лучше ли просто быть в состоянии молчания, открытости к высотам, обширного молчания, или же…
Думаю, что это так. А какая есть альтернатива?
Или же, лучше иметь, не знаю, особую концентрацию в деятельности?
Нет, поскольку трансформация – это единственное, что не приветствует вторжения разума: разум одурманивает все. Я ясно вижу, как будет использоваться разум – почему возник разум, почему он существует, чему он будет служить – но это придет потом. Разум трансформируется совершенно естественно, без усилия; с телом не то же самое. Но пока разум еще не может использоваться. Он может использовать-ся только через стремление, вот так [жест открытости к высотам], через посто-янное стремление – постоянство стремления и восприимчивости, чтобы позво-лить проходить свету и силам. Вот так. Увидимся снова в субботу.
Я принесу тебе текст этих «инструкций».
Да. Нет спешки – я не думаю. Лучше, чтобы это было готово, но… Самая высокая часть сознания совершенно ясно стоит за то, чтобы транс не был необ-ходим. И если, в свое время, нижняя часть станет достаточно восприимчивой, транс не будет необходим. Или же он сведется к самому минимуму. Просто храни этот текст, вот и все, держи его наготове. [Мать смеется]
21 января 1967
(По поводу перевода на английский язык отрывков из последних бесед, опуб-ликованных в Бюллетене Ашрама под заголовком «По поводу»)
…Особенно не хватает ощущения СИЛЫ в языке. В действительности, очень осложняет все тот факт, что никто не имел пере-живания, о котором я говорю. Вот чего не хватает. Можно хорошо понять толь-ко тогда, когда имел переживание. Если пытаться понять все это ментально, это нельзя, это невозможно; есть острое ощущение, что это ушло. Я прочла «По поводу» Павитре и А. (не найти людей, лучше расположенных и пытающихся понять), но вся тонкость ушла! – Они не поняли. Они пытались (они «поняли», они были очень заинтересованы), но я же знаю, я видела их со-стояние сознания: что-то было полностью закрыто, поскольку в них не было соответствия. Но что можно сделать?… О, уже очень давно я оставила идею, что меня действительно поймут – может быть, через несколько сотен лет люди поймут. Это не имеет значения.
* * *
(Затем Мать показывает две записки, касающиеся Ауровиля)
«Наконец-то будет место, где можно будет думать только о буду-щем.» «Ауровиль хорошо развивается и становится все более реальным; но его реализация идет не обычным человеческим путем, и она лучше видна для внутреннего сознания, чем для внешнего видения.»
* * *
Чуть позже
Происходит что-то довольно неопределимое. Тело имело привычку выполнять свои функции автоматически, как что-то естественное, то есть, для него не стоял вопрос их важности или полезности: не было этого ментального видения, к примеру, или витального видения вещей, то, что «важно» или «интересно», а что – нет. Этого не было. А теперь, когда клетки становятся сознательными, они словно отходят назад [Мать делает соот-ветствующий жест]: они смотрят на себя, они начинают наблюдать за своим действием и спрашивают: «В чем польза от всего этого?» И затем стремление: «Как? Как действительно все должно быть?» В чем наша цель, наша полез-ность, наша база? Какой должна быть наша база и наш “стандарт” жизни?» Если и дальше переводить ментально, можно сказать: «Как это будет, когда мы будем божественными? В чем разница? Каков способ божественного бытия?» И гово-рит здесь вся эта физическая база, полностью составленная из тысяч маленьких вещей, совершенно незначительных самих по себе, чей смысл бытия лежит только в их целостности, как поддержка другого действия, но сами по себе, они, как кажется, не имеют никакого смысла. И тогда опять то же самое: некая восприимчивость, молчаливая открытость, чтобы позволить себе быть пропи-танными, и очень тонкое восприятие способа бытия, который был бы светлым, гармоничным. Этот способ бытия все еще очень неопределим; но в этом поиске есть посто-янное восприятие (переводящееся через видение) многокрасочного света, со всеми цветами – со всеми цветами не послойно, а так, как если бы [жест нане-сения точки] они комбинировались поточечно, все цвета. Два года тому назад (чуть больше, чем два года, я не помню), когда я встретилась с Тантриками, ко-гда я вступила с ними в контакт, я стала видеть это свет, и я думала, что это «тантрический свет», тантрический способ видеть материальный мир. Но сей-час я постоянно вижу его, в связи со всем, и, кажется, это то, что можно назвать «восприятием истинной Материи». Всевозможные цвета сочетаются без сме-шения [тот же точечный жест], и сочетаются светлыми точками. Словно все состоит из этого. И это кажется истинной модой бытия – я еще не уверена, но, во всяком случае, эта мода бытия гораздо более сознательная. И я вижу это все время: с открытыми глазами, с закрытыми глазами, все время. И это дает странное восприятие (по отношению к телу), странное вос-приятие одновременно тонкости, проницаемости, если можно так сказать, гиб-кости формы и не в точности устранения, но значительного ослабления жестко-сти формы (устраняется жесткость, но не форма: есть гибкость формы). А, что касается самого тела, то в первый раз, когда оно почувствовало это в той или иной части, у него было впечатление… оно почувствовало немного потерян-ным, было впечатление чего-то ускользающего. Но если оставаться очень спо-койным и спокойно ждать, тогда это просто замещается некоей пластичностью и текучестью, что кажется новой модой клеток. Вероятно, это то, что на материальном уровне должно заменить физическое эго; иными словами, кажется, жесткость формы должна уступить место этому новому способу бытия. Но, конечно, первый контакт всегда очень… удиви-тельный. Но тело мало-помалу привыкает. Немного труден переход от одного к другому. Это делается постепенно, но все же в момент перехода есть несколько секунд… по меньшей мере, их можно назвать «неожиданными». Так и развеиваются все привычки. И то же самое со всем функционировани-ем: с циркуляцией крови, пищеварением, дыханием – со всеми функциями. И в момент перехода получается не так, что одно резко замещается другим, но есть состояние текучести между ними, и оно… трудное. И только благодаря этой большой Вере, совершенно неподвижной, светлой, постоянной, неизменной – веры в реальное существование всевышнего Господа, в ЕДИНСТВЕННОЕ ре-альное существование Господа – все в видимости продолжает идти так, как прежде. Есть словно большие волны всех обычных движений, обычных способов бытия, обычных привычек, которые откатываются и вновь приходят, пытаются еще раз поглотить и снова откатываются. И я вижу, что в течение лет тело и все телесное сознание возвращались как к прибежищу, к старому способу бытия, это было бегство; но теперь тело убеждается не делать этого, а, напротив, при-нять: «Что же, если это распад, пусть будет распад.» Оно принимает то, что бу-дет. Ментально, когда такое происходит в физическом разуме (это было годы то-му назад, но я наблюдала это), именно это дает людям впечатление, что они сходят с ума, и заставляет их бояться (и со страхом все происходит), тогда они убегают в обычный здравый смысл. Это эквивалентно – не то же самое, но эк-вивалентно тому, что происходит в материальном: такое впечатление, что исче-зает вся привычная устойчивость. Что же, в течение долгого времени – в тече-ние долгого времени – был этот отход в привычку, и тогда ты вполне спокоен и начинаешь снова. Сейчас же клетки больше не хотят этого: «Что бы ни про-изошло, будет хорошо!». Великое приключение. Как будет? – Как будет? Как… Ты понимаешь, спрашивают клетки: «Какими мы должны быть? Какими мы станем?» Это интересно.
27 января 1967
(Нолини читает Матери свой перевод на английский язык беседы от 11 ян-варя для «Бюллетеня» Ашрама. Мать замечает, что она использовала фран-цузское слово “injure” [означающее оскорбление, обиду], подразумевая «удар» или «царапину», поскольку она слышала английское слово “injury”)
Я так часто слышу, как говорит Шри Ауробиндо, и тогда я говорю по-французски, но я использую английское слово, поскольку я слышу, как он го-ворит. Часто приходит только мысль, но очень часто это точные слова, я слышу слова; тогда, говоря по-французски, у меня есть склонность использовать ан-глийские слова. Например, в то время, когда я принимаю ванну, он всегда раз-говаривает со мной и говорит то, что я должна написать или сказать; так что после, выходя из ванной, я часто должна спрашивать листок бумаги и ручку, чтобы записать. Все время, постоянно это так. Помнится, некоторое время тому назад, ночью я сказала ему (я вижу его по-чти каждую ночь, но в течение нескольких дней я не видела его, затем я встре-тила его ночью… поскольку он всегда там [Мать делает жест, обволакивающий ее], по ночам я вижу его объективно в тонком физическом мире, как если бы я встречала его), но я ему сказала: «Я не видела тебя последние дни», просто так, мимоходом. На что он, приняв самый серьезный вид, ответил со всей своей иронией: «О, я был очень занят в эти дни.» И… [смеясь] на следующий день я узнала, что снимался фильм о жизни Шри Ауробиндо! Тогда я подумала, что, должно быть, он был занят тем, что посылал им лучшие предложения. Но это было таким комичным! с невозмутимой серьезностью: «О, я был очень занят.» [Мать смеется] Вот как пришло “injury”.
(Сатпрем :) В тексте этих «Инструкций» [в случае каталептического транса] ты также употребила слово “injure”; ты говоришь, что в состоя-нии транса твое тело надо держать “a l’arbi de toute injure” [в надежном укрытии]. Я умышленно оставил это слово, поскольку во французском языке есть оборот “injures de temps” [разрушительное действие времени]. Ты хо-тела бы сохранить и это в «Инструкциях»?
В тот день он сказал мне (это он сказал мне это): «Укус насекомых, нежела-тельные контакты и тому подобное». Он сказал: «Всякая порча, отравление от укуса насекомых и т.д.»
(Затем Мать слушает английский перевод беседы от 30 сентября 1966 г. для «Заметок на Пути». Речь шла об исчезновении скелета в новом существе и о необходимости промежуточных стадий. Мать, говоря по-английски, обра-щается к Нолини :)
Думаешь, люди поймут?… Не очень?
(Нолини :) Некоторые поймут.
Некоторые!… Мало кто. И все же, для меня, это уже далеко позади. Забавно: когда вы читали пере-вод, у меня было такое впечатление, что что-то тянет меня назад, в состояние, которое больше не является моим. Вещи идут быстро, быстро, быстро. Я сейчас выхожу и этого, так что трудно описать… Но это совершенно но-вое состояние. Спустя какое-то время я смогу сказать… [Мать довольно долго молчит] что в точности имеется в виду под нереальностью этой видимой мате-рии. Это как раз переживается, я еще не могу описать. Это займет некоторое вре-мя. Там, в этой «беседе» [об исчезновении скелета], у меня было такое впечатле-ние, что одной ногой я все еще нахожусь здесь, а другой – там.
* * *
После ухода Нолини
Так, что нового?
А у тебя?
Ты знаешь, у меня такое впечатление, в точности впечатление (это тран-скрипция), впечатление, что я нахожусь на грани того, чтобы заиметь ключ – ключ или «трюк»… прием (я не знаю, как сказать: все это вульгаризация), но это такое, что если обладать этим, не находясь полностью на верной стороне… то в одну секунду можно стать причиной ужасной катастрофы. Вот почему ин-тегральная подготовка сознания должна идти одновременно с восприятием си-лы. Есть такие тонкости различия, что для понимания (я говорю об обычном понимании, но это относится даже к одухотворенному и совершенно подготов-ленному состоянию сознания, но не являющемуся ЭТИМ сознанием) они ка-жутся совершенно маленьким ничтожным движением, почти невоспринимае-мым, но это движение может вызвать катастрофу. Какую катастрофу? Я не знаю… Как уничтожение мира. Так что стоишь здесь [Мать делает жест, указывающий на очень узкий гре-бень] словно на невидимой разграничительной линии, с необычайной, всемо-гущественной Силой, которая одновременно дает вам знать и препятствует вам знать, с необходимыми мельчайшими тонкостями движения, так чтобы ничто не произошло слишком рано, то есть, до того, как будет готово все.
(долгое молчание)
Так что можно сказать, что болезнь (от болезни до смерти), это неспособ-ность выдерживать напряжение, необходимое для перехода из одного состоя-ния в другое, чтобы не скатываться, не впадать в вялость сознания. Болезнь – это всегда падение в несознание из-за неспособности выдерживать движение трансформации. И смерть то же самое – то же самое, разве что более полное.
28 января 1967
Мать показывает записку, которую она только что написала:
Я написала это для кое-кого, кто находится здесь… Он недолго находится в Индии и ничего не понимает в индийцах, но полон к ним презрения. Из-за то-го, что он не понимает, он полон презрения. Так что я написала ему вот что:
Надо тщательно остерегаться, чтобы не презирать то, чего не пони-маешь, ибо неисчислимы чудеса, опечатанные от нашего узкого виде-ния. Господь обладает неожиданными великолепиями, которые Он посте-пенно раскрывает нашему слишком ограниченному рассудку.
Есть целая категория способов мышления. Неисчислимо множество тех, кто думают, что имеют более высокий интеллект и презирают то, что они не пони-мают. И это и есть сам знак глупости! С другой стороны, есть множество людей (и обычно их считают «примитивными», но мне они нравятся – у них есть теп-ло души), они восхищаются тем, что они не понимают. У них есть нечто вроде блаженного восхищения (что считается глупостью) по отношению к тому, что они не понимают. Но у них, по крайней мере, есть добрая воля. Тогда как для других, находящихся на вершине их так называемого интеллекта, все, что они не понимают, есть ничто. Этот человек пришел сюда и сказал: «Невозможно работать с этими людьми, они индийцы!» [Мать смеется] И он говорит это как что-то само собой разумеющееся. Кажется, ты встречался с кем-то на днях?
Да, этот человек собирается написать большую статью об Индии, для журнала «Планета» [«Planete»].
И как тебе этот человек?
Он полон сексуальности. Когда входишь в его атмосферу, есть секс, и ничего другого. Его интересует только эта проблема. Так что в своем обозрении и в некоторых подобных он пытается ввести в моду тантризм «левой руки», «Ваму Магру».
Ох!
Он спрашивал меня о сексуальности и говорил о «йоге сексуальности».
О!
Тогда я расставил все по своим местам…
О, хорошо.
Без особой дипломатии, впрочем. Я сказал, что это не имеет ничего общего с Тантризмом. Но странно то, что этот человек, несмотря на всю свою сексуальную атмосферу, все же достаточно открытый: однажды, двена-дцать лет тому назад, перед ним возникла одна проблема, и тогда, вместо того, чтобы написать Шри Ауробиндо (он читал Шри Ауробиндо), он ска-зал: «А почему бы мне не сконцентрироваться на Шри Ауробиндо, чтобы получить ответ на свою проблему?» Он сконцентрировался и вдруг ночью он увидел, как пришел большой золотой диск и наполнил его, и голос с необы-чайной силой сказал ему слова, которых он ждал, слова откровения… Так что этот человек довольно открытый.
О, да.
Но затем он сказал мне: «Вероятно, это мое Несознательное, это пришло ко мне из моего Несознательного, но как бы там ни было…
(Мать смеется): У него хорошее несознательное!
Эти люди!… Милость приходит к ним и любезно дает им прекрасное пере-живание, на что следует: «Это мое Несознательное!»
(Мать смеется)
Когда он сказал это, у меня действительно было впечатление, что улыба-ется Шри Ауробиндо.
Да, это его забавляет.
Но, кажется, этот так называемый тантризм и «йога сексуальности» раз-лились по всему Западу.
Да, это опасно. Это опасно. Может быть, избавление для них заключается в том, чтобы пройти через это, я не знаю… Ведь Шри Ауробиндо говорил, что если вы прошли через пресы-щенность, вы избавились, точно также, как если бы вы ликвидировали жела-ние. Но если вы пресытились, то тем самым вы избавились, у вас есть отвраще-ние, вы чувствуете то же самое отвращение… Это возможно, я не знаю. (Смеясь) Между тем получается миленькая путаница! Другое средство гораздо более быстрое: ликвидация (я имею в виду не толь-ко материальную ликвидацию, а ликвидацию ПРИНЦИПА; это то, о чем я го-ворила раньше: когда выходишь за пределы животности, то у материального факта нет больше причины для существования, так что он отпадает), это, так сказать, сразу. Но если вы доходите до отвращения, это другое средство!
Самое опасное – это не идти до отвращения, а покрывать все это духовно-стью, делать «йогу сексуальности».
О! [смеясь] если ты скажешь им это, они все не перенесут это! Но, может быть, они достигнут импотенции. Тогда с этим и будет поконче-но. Ведь это только инстинкт Природы дает силу этому несколько болезненно-му воображению, а когда инстинкт Природы выработался или иссяк… О! я должна сказать, что знала престарелых людей, наполненных непристойных ве-щей; но, вероятно, это из-за того, что они подавляли себя всю свою молодость. Конечно, в этом есть что-то очень отвратительное, что люди преодолевают, чтобы получить «удовольствие»; но, в сущности, в этом есть что-то очень от-вратительное, что становится совершенно омерзительным, как только удоволь-ствие ушло. Я имела в виду то, что, возможно, они избавятся от этого через от-вращение. Во многих сектах, многих группах осуждалось практикование такого рода сексуальности (я думаю, что это и было «моральной» базой обвинений против тамплиеров). Вероятно, это результат христианской позиции; христианство го-ворило о «грехе» и сделало из этого грех, и вот вам результат. Это реакция. Но, действительно, спонтанно, как только вы способны иметь истинную Ананду, все это совершенно отвратительно, это как валяться в грязи. Единственно, с этим методом будет приличная пустая трата.
Но это ни что иное, как пережиток естественного процесса, который был полезен в начале эволюции.
Да, это верно.
И встреча двух существ должна происходить другими средствами.
Конечно!
Со всех сторон ставится вопрос о сексуальной связи между мужчиной и женщиной и духовной дисциплиной.
(Мать молчит некоторое время)
По правде говоря, Господь использует все! Люди всегда на пути к чему-то. Наступит момент, когда люди превзойдут возмущение.
31 января 1967
По поводу питания
…Прежде всего, надо есть не спеша: есть очень спокойно. Это совершенно необходимо. Но очень спокойно, не просто медленно: надо, чтобы внутри был некий очень медленный ритм, как если бы на еду было столько времени, сколь-ко необходимо, в полном покое. Здесь [жест ко лбу] должно быть спокойно, надо жить в некоей вечности. То-гда пищеварение идет хорошо. Если мышление очень активное, то это плохо. Должно быть некое внутреннее расслабление и ощущение очень регулярного, очень широкого ритма.
* * *
Чуть позже
Есть такая курьезная вещь: когда есть атмосфера брюзжания, ворчания, то все, что входит, входит подобным образом; а в другое время атмосфера улыб-чивая, приятная, благосклонная, и тогда все, что происходит (точно те же самые вещи, что и прежде), все это воспринимается приятным образом, вот так: «О! это хорошо.» И я заметила, что это не зависит ни от обстоятельств, ни от людей, ни от чего подобного; это зависит… [Мать делает жест втягивания воздуха] это как если бы что-то добавлялось в атмосферу или убиралось из нее. Ты заметил?
Да, точно.
Так что я ищу ключ к этому.
Это коллективное. Это не зависит от существ.
Это не зависит от существ и это коллективное, и это воздействует на всех людей и все обстоятельства. Откуда это исходит? Вот что надо увидеть. Надо найти это.
Это очень странно. Я задавал себе тот же самый вопрос, поскольку такое впечатление, что в различных точках ЗЕМНОГО ШАРА происходит то же самое.
Да-да, это земное. Это земное состояние. Иногда это длится довольно долго, иногда это очень резко меняется. Приходит ли это из межпланетных потоков? Я не знаю. Это надо увидеть, изучить. Астрологи говорят о «противостоянии» планет; в определенное время пла-неты находятся в противостоянии или в союзе, и это приводит к определенным потокам. Вот как они объясняют склонность развития событий. Так что тайна состоит в том, как сделать, чтобы этот закон подчинялся Влиянию свыше, гар-монизирующему закону свыше. Тогда мы откроем секрет множества вещей.
Февраль 1967
4 февраля 1967
Мать приходит очень простуженной
Все время был затор здесь, между носом и горлом, и я имела глупость пожа-ловаться на это; я сказала, что в этом действительно нет никакого смысла, и лучше бы это ушло, и тогда… разительное средство. Но этим утром мне сказали «отдохнуть», то есть, войти внутрь; я сказала, что мне кое-что надо сделать, и тогда это пришло силой! То есть, вдруг ко мне пришло что-то, я увидела это и совершенно естественно сконцентрировалась на этом, и затем я осознала, что ушла! Так и было, пока я работала этим утром. Мне всегда посылают фотографии людей, которые хотят пожениться (это стало манией), и меня спрашивают, подходят ли они друг другу, все ли будет хорошо. И я сразу же вижу – я сразу же вижу, какого рода будет их совместная жизнь, это очень забавно! И сегодня было три таких пары. В первой паре муж-чина был интеллигентным, чувственным, его эмоциональная сторона нуждает-ся в чем-то, в отклике. Женщина: довольно глупая, обычная. Совсем не подхо-дят для совместной жизни. Но я посмотрела и увидела, что произошло: одна-жды через нее прошла некая чувственная и эмоциональная формация, и как раз в этот день она повстречала этого мужчину, которому было нужно точно это. Он сказал себе: «Вот оно!» Все его друзья говорят ему: «Нет-нет! не женись на этой женщине, из этого ничего не выйдет», и они правы. Но он сказал: «Я чув-ствую что-то.» И это был как раз тот день, когда ее охватила та формация, и они встретились. Так что я видела все это (это было очень забавно), и я ушла!
(Мать входит в медитацию, затем внезапно прерывает ее)
Почему? Перед тобой была фиолетовая буква V. Фиолетовая V – не точно фиолетовая: темно-сиреневая, цвета витала. Что-то произошло?
Не знаю.
Вот такая большая, светлая, сиреневая. И это было перед тобой, ты был меж-ду ее «крыльев». Это было для тебя. Ничего особенного не произошло?…
(Мать возобновляет медитацию)
8 февраля 1967
Расскажу кое-что интересное. Это касается той простуды. Необычайная це-лительная сила… Все фазы в их самой острой форме, с изучением процесса, и каждая фаза проходила за несколько часов, несколько минут (в зависимости то того, что это за фаза). Обычно, когда есть простуда, вы проходите через одну фазу, через другую фазу (ты знаешь, как это), затем простуда опускается, затем появляется кашель, затем… Все это прошло очень быстро, и за два дня с про-студой было покончено. И во всем процессе, то есть, не ментализированном процессе, совсем нет: это вибрационный процесс, показывающий, как Сила приходит, действует, и одновременно… О! это было очень-очень интересно, потому что была роль, играемая несознательным, затем роль, играемая созна-тельными реакциями, а также роль, играемая волей (громадная, огромная роль), роль, играемая ментальным внушением (эта роль тоже огромная) и… действие всевышней Вибрации. Все это было в деталях, день и ночь, все время; до такой степени, что иногда я оставалась неподвижной, чтобы следовать за ходом. И это длилось (я встречалась с тобой в субботу): воскресенье, понедельник, втор-ник – эти три дня. Я сама и инициировала это; как я тебе сказала, я пожаловалась себе на эти каверны, которые всегда досаждали, и, кроме того, было это постоянное воспа-ление рта и горла. И это оказывало свой эффект. Не могу сказать, что с этим полностью покончено, поскольку есть много чего от старой привычки, но это пришло с намерением изменить положение вещей. И все это было детально изучено с вибрационной точки зрения. Это очень интересно, я не напрасно потратила это время!
Ведь то, что применимо к простуде, очевидно, применимо к любому рас-стройству, не так ли?
В каждом случае свой детальный процесс. Это одно из проявлений просту-ды.
Я имею в виду то, что это может относиться и к другим болезням тоже?
Каждая болезнь представляет свою вибрационную моду. Каждая болезнь имеет свою вибрационную моду; она представляет целое вибрационное поле, которое надо исправить. Это ТОЧНАЯ мера того, что в Материи сопротивляет-ся божественному Влиянию – точная мера, почти до атома. О, как это интересно, если бы ты знал, как это интересно… Взять, к примеру, кашель (не в груди, а в горле). Тогда первая вибрация: раздражение, которое привлекает ваше внимание, чтобы заставить кашлять. Это определенный род вибрации, который можно назвать «точечным», но не насильственным, а лег-ким, это раздражающее. Это первая маленькая вибрация. Затем, с этой вибраци-ей: пробуждение внимания окружающего сознания [сознания клеток горла], за-тем отказ принять кашель, отвержение здесь [в горле], что поначалу почти вы-зывает тошноту (все это видно через микроскоп, ты понимаешь, это мельчай-шие вещи). Внимание фиксируется. Затем, в этот момент, есть несколько воз-можных факторов, иногда одновременных, а иногда вызывающих друг друга; один из них – беспокойство: что-то идет не так, и есть опасение чего-то, что может произойти; другой фактор – воля, что ничто не должно быть расстроено этим раздражением; и затем, вдруг, вера в то, что Сила способна сразу же вос-становить везде порядок (все это не интеллектуально: это вибрации). Затем, вчера утром произошло что-то очень интересное: ясное восприятие того, что еще подавляющее большинство клеток (в ДАННОМ случае я говорю не о всем теле, а о конкретном месте – горло, нос и т.д.), подавляющее боль-шинство клеток имеют нечто вроде впечатления – что кажется результатом бес-численных переживаний или привычек (и то, и другое; нельзя ясно сказать, что это то или другое: это и то, и другое) – что сила Природы, то есть, природа, управляющая телом, знает лучше, что надо сделать, чем божественная Сила: для природы это, мол, «обычное дело», она «знает лучше». Вот как. И тогда, когда это новое сознание, которое сейчас вырабатывается в физическом существе [для клеток], когда оно хватает это, о! оно хватает это как необычайное откровение, оно говорит: «А! я поймал тебя, виновник! это ты мешаешь трансформации.» Это потрясающе интересно. Потрясающе! И все это увеличено для выражения, но это происходит на масштабе клеток тела. И как только это было открыто, возникло нечто как вспышка светлого Могущества: это спустилось вот так, бррм! [жест меча света, погруженного в Материю]. И с тех пор это не ушло. До такой степени, что я пыталась припомнить то состояние сознания, чтобы записать в деталях: оно исчезло. Эти действия… действительно чудесно, но в мельчайших деталях, конечно же, вот почему это не кажется чудесным, это только действие деталей. Позиция, занимаемая клетками, действующая воля, привычки Природы, Вмешательство – все это было подробно видно, фаза за фазой. Ведь эти клетки [горла] жаловались; это они говорили, что ничто не меняется и остается таким, каким и было. Они ясно видели, что все держится под контролем, но не было никакого знака трансформации; и это простуда пришла как увеличительное стекло, ты понимаешь? Она пришла и увеличила все, так чтобы это стало более видимым и легче наблюдаемым. И детали всего, что происходит, о! это дей-ствительно чудесно, это целый мир, и эти мельчайшие вещи обычно ускольза-ют от нашего наблюдения, потому что мы наблюдаем ментально. Но виденное вот так… Например, в некоторый момент, в ходе этих последовательных фаз, были все признаки того, что воля тела согнется и что тогда либо будет обморок, либо «болезнь» восторжествует некоторое время. Затем выбор делается клетка-ми, внутри, они взвешивают возможности с точки зрения прогресса трансфор-мации: «Что может действовать? Что может быть более полезным для достиже-ния самого большого результата? Сдаться и оказаться в состоянии кажущегося падения (это только кажущееся падение), и в этом падении позволить Силе де-лать свою работу без вмешательства; или же следовать ходом сознательной трансформации?» И здесь наступило то замечательное открытие клеток, когда у них действительно было впечатление, что Природа знает лучше [смеясь], пото-му что для нее это привычно. Это было очаровательно: восхитительно. Все это должно происходить в каждом человеке, но люди несознательны. Это сознание пробужденных клеток, ты понимаешь. Это так интересно! И как можно избежать болезней, как вещи… И все это базируется на переживании НЕРЕАЛЬНОСТИ ВИДИМОСТЕЙ: игра происходит за этим, и она совершен-но отличается от того, что мы видим или знаем. Я сейчас полностью в курсе причин аллергии (изучаю в деталях) и того, по-чему случаи аллергии множатся здесь, в Ашраме. Естественно, это основывает-ся на… [Мать начинает кашлять и делает вывод :] а! запретная тема. [После некоторого молчания Мать продолжает :] Это нервы становятся все более и более восприимчивыми по отношению к Силе (и все более и более чув-ствительными, как следствие), и у них нет ни необходимой мудрости, ни необ-ходимого равновесия, чтобы противостоять повышению чувствительности. Но тогда врачебное лечение глупо! Оно в точности противоположно тому, что нужно: надо (как сказать?) вливать мудрость и покой, а не отуплять тело. Вчера вечером произошло что-то забавное. Я получила из Японии пакетики с супами. Там все было написано по-японски, невозможно прочесть. Когда пришел доктор (он приходит каждый вечер), я спросила его: «Хотите попробо-вать японского супа?» И я дала ему пакетик, чтобы он унес его с собой. Вчера вечером, когда доктор снова пришел, я спросила его: «Попробовали японский суп?». Он ответил: «Это суп из ракушек» и добавил: «Он Вам вреден.» Я спро-сила его: «Почему же?» (спросила просто для информации, чтобы знать, какая у меня «болезнь» (!), почему я не могу есть ракушки?). Он ответил: «О! у Вас бу-дет аллергическая реакция.» Тогда я посмотрела на него и с большой силой ска-зала: «У меня НЕТ аллергических реакций.» [Мать смеется] Бедный малый! он содрогнулся… его охватила лихорадка! Верно, что сейчас, как только нервы (но ты знаешь, это ежесекундное наблюдение) начинают протестовать… и это очень часто происходит тогда, ко-гда они заинтересованы в ощущении, они концентрируются и следуют за ним, и затем, вдруг, это превосходит…(как сказать?) то количество, которое они привыкли считать приятным (можно сказать и так), тогда начинает происхо-дить небольшое покачивание, и нервы начинают становиться поперек, они начинают протестовать. Но если есть наблюдение, тогда есть действие внут-реннего «ментора», который говорит им: «Сейчас все ощущения могут быть доведены почти до максимума: это просто плохая привычка и нехватка пла-стичности. Успокойтесь, и вы увидите.» (Нечто подобное.) Тогда они послуш-ны, они держаться спокойно и… все выравнивается. Так что я думаю, что знаю, в чем дело! Вот почему я ответила доктору с такой силой. Это очень забавно. Учишься таким вещам. Только, как объяснить это людям? Я не знаю. Это очень-очень-очень тонкое наблюдение. И, в то же время, есть другой фактор (о, есть несколько средств). Если надо совершить маленькое материальное действие (совершенно не интересное в се-бе, но, как бы там ни было, его надо сделать), и есть как раз это внутреннее не-спокойствие, которое может вызвать в любой момент опрокидывание на плохую сторону; если сознание – тотальное сознание тела – занято чем-то дру-гим, то трудность исчезает незаметно для вас. Так что есть возможность держать сознание заинтересованным в чем-то другом. Но тогда не вылечивается воз-можность заболевания или расстройства. И все время есть выбор между рабо-той трансформации и (или) равновесием, достаточным, чтобы продолжить де-лать общую работу. Я могла бы написать целые тома, это очень-очень интерес-но. Это организуется.
Мы действительно не понимаем значения микроскопического.
Да-да! Это так.
11 февраля 1967
(По поводу «Агенды» Матери. Сатпрем сортирует большую кипу бумаг.)
…Сейчас, когда отрывки появляются в «Бюллетене», многие люди начинают очень-очень интересоваться этим, и они хотят знать. Они спрашивают меня: «Но почему вы не говорите всего?» Я отвечаю: «Все – невозможно. Но я и так говорю много.» Тогда: «Мы не можем знать?» – Никто ничего не понимает. Когда все будет полностью закончено, мы увидим. Я говорю тебе это, чтобы ты знал, что это не совсем напрасная работа.
А! Но я уверен, что это не напрасно, я убежден в этом! Я не нуждаюсь в ободрении!
Это будет монумент! Лучше оставить это как монумент, не публиковать по кусочкам: целиком, большими томами, и… [смеясь] раздавить людей этим! То-гда они не будут больше ничего просить.
Ты хочешь, чтобы я начал готовить издание (!)
Нет-нет! Когда я поймаю конец, мы опубликуем это – я еще не ухватила ко-нец, еще далеко до этого. Далеко до этого. Все эти уроки, которые мне преподносят , это как удары хлыста, чтобы ска-зать мне: «Вот, надо быть готовым ко всему.» Хорошо. Это не напрасно.
А! конечно, нет. Эти старые беседы «Агенды», когда я перечитываю их по-сле печатания на машинке, полны света!
Я не знаю.
Да-да, я знаю!
Когда она [Суджата] закончит печатать на машинке, посмотрим.
Много чего осталось «за кадром», когда я был в этой больнице.
Но это был долгий период, от которого ничего н осталось. Образовался про-бел. Не было ничего: я не говорила, никому ничего не рассказывала. Образо-вался пробел.
* * *
Чуть позже
Я хотел бы знать, чем я занимаюсь ночью. Никогда не было такого полного несознания, я даже не вижу тебя – нет ничего, полное несознание.
У меня тоже, последние ночи… И это было умышленно: последние несколь-ко ночей (возможно, недель) как сказать?… нет больше «прогулок». Я больше не гуляю. К примеру, этой ночью (я возвращаюсь ко внешнему сознанию 2-3 раза но-чью) я заметила, что V ушла. Конечно, я увидела последствия и стала смот-реть, как следует поступить. Что же, я заметила (она ушла около двух; ежеднев-но я встаю около 4:30), я заметила, что эти два с половиной часа я не спала (не «спала», то есть, не экстериоризировалась). Я не «думал» (Боже упаси!), просто было некое наблюдающее; и время прошло с такой фантастической быстротой, что я была ошеломлена. Я думала, что еще долго ждать часа подъема, 4:30, но это было совершенно вне времени, за пределами времени. И все же я оставалась в своем теле. И тогда этот случай меня научил, что, по-видимому, я учу новый способ от-дыхать, не покидая тело! Ведь я была уверена, что «пробуждена», как говорит-ся: не было ничего, что напоминало бы сон, и я не думала. Было только наблю-дающее сознание, вот так. Но интериоризированное. И воля встать в 4:30. В промежутке я посмотрела на часы (одни стоят возле моей кровати), было 3:15. Я удивилась и сказала себе: «Как это так? Минуту назад было 2:30.» Затем я сде-лала небольшую концентрацию, чтобы быть уверенной, что проснусь в 4:30. И в 4:30: «Как же так? Только что было 3:15!» Это было ошеломительно, ведь я не покидала своего тела, я знаю, что не спала, и сознание было совершенно непо-движно, без движения, так сказать; сконцентрированное сознание (но сознание «предвидения», которое видит, что надо сделать), просто вот так, без мысли. Это было, так сказать, мгновенно. Время от времени такое происходит со мной и днем. Я вхожу в определен-ное состояние (это длится одну-две минуты), странное состояние: я совершенно пробуждена и совершенно сознательна и в то же время совершенно не сознаю время и окружающие вещи… не точно окружающие вещи, но не сознаю их прежним образом, не знаю, как объяснить это.
15 февраля 1967
(Следующая беседа записана по памяти. Она возникла в связи с одним моло-дым учеником, который не понимал, как это все – импульсы, желания и т.д. – могут приходить «снаружи», из универсальной Природы, тогда как Шри Ауробиндо говорит, что мы «становимся тем, что видим в себе»)
Я сказала ему, что он начнет понимать тогда, когда сможет свести все про-тивоположности сделать синтез. Им не хватает ощущения четвертого измере-ния, так что они не понимают. Там все находится вместе очень конкретным, очень ощутимым образом, «наружность» и внутренность. Теон сильно напирал на враждебные силы, тогда как Шри Ауробиндо не го-ворил о них. Когда я приехала сюда, я спросила его: «Существуют ли враждеб-ные существа, враждебные силы?» Он ответил: «Да, они существуют, и чтобы побороть их, легче считать их находящимися вне себя, чем частью своей приро-ды.» Он настаивал на Единстве: все есть Одно, искаженное в той или иной сте-пени, даже «враждебные» силы. В сущности, то, что называют «враждебными силами», это искаженные сознания. Когда эти искажения преобладают в суще-стве, то есть, его природа подчиняется искаженным влияниям, не отвечает больше на божественное влияние, тогда это существо можно называть «враж-дебным» (такие существа есть, Бог знает!). Но здесь, в Индии, особенно настаи-вают на идее Единства. Конечно, в начале мира произошло отделение, но на этом настаивали, главным образом, тантристы; они говорят, что чтобы восста-новить Божественное, надо объединить оба полюса… Все это – языки, способы выражения, заполняющие пробелы и дополняющие друг друга. И, следуя инди-видам, эпохам, странам, были более или менее чистые, более или менее близкие способы выражения. Но, в конце концов… Можно сказать, что Господь забав-ляется, рассказывая Самому Себе всевозможными способами. А когда вы находитесь в самом низу лестницы сознания, эти способы выра-жения становятся все более и более конкретными, абсолютными, жесткими и отрицающими все, отличающееся от них: это религии… О! кстати, кажется, Папа сближался по поводу Ауровиля и спрашивал, будет ли там католическая церковь!… Мне задали этот вопрос. Я ответила: «Нет, ни церквей, ни храмов.» Но это могло бы быть забавно, если бы мы собрали вместе образцы всех ре-лигий всех стран и всех времен. Город религий: видишь?… Тотем рядом с со-бором! О, это было бы очень забавно. Все древние религии: египетская, фини-кийская, древнескандинавская… и затем новые религии.
Они же все начнут спорить друг с другом!
Жаль, у людей не хватает чувства юмора! а то бы мы хорошо позабавились. Это чудесное средство. Мы могли бы делать туры, как люди из «бюро путешествий Кука» (!) Мы де-лали бы туры по религиям, со всеми статуями, монументами. Объяснения мог-ли бы делаться каким-нибудь гидом, но они были бы подготовлены кем-то, имеющим чуть более высокое видение (о! не супраментальное, а только чуть более высокое); показывались бы все человеческие верования и как они пуска-ли кровь во имя Бога… Меня сильно интересовал этот вопрос, сначала я даже хотела сделать такой курс , когда в Школе было только тридцать учеников: урок по религиям, пока-зывающий всю линию от богов с головой птицы или шакала до соборов. О, ко-гда мне было пять лет, я протестовала против такого «Бога», который действи-тельно был зловредным персонажем и пускал кровь. Так что мы могли бы сделать «город религий». Но надо было бы воссоздать атмосферу.
Музей религий?
Нет, музей – это слишком интеллектуально – город религий. Мы воссоздали бы атмосферу, имели бы храм, церкви, собор, тотем… [смеясь] Греческий храм мы доверили бы Ананте ! Это было бы действительно уникальное место на земле. Но, ты знаешь, есть еще так много фанатиков – больше, чем мы думаем. Можно было бы подумать, что все это ушло с современным развитием: совсем нет. Чем дальше я иду, тем больше у меня есть восприятие Гармонии, то есть, ви-дения Целого, в котором все находится на своем месте: качества, движения, да-же формы. Это что-то, что вырабатывается, вырабатывающееся видение. И все же внешне это видимый хаос… Ты знаешь, равновесие состоит из множества соединений, держащихся друг за друга и образующих устойчивость. Но когда вы хотите перейти к более высокому равновесию, все это надо, так сказать, разложить [жест складывающейся пирамиды], а затем заново соединить в одно целое, переделав все соединения на более высоком уровне. Труден пере-ход от одного к другому. Мы находимся в гуще хаоса. И единственное решение в этот момент – это сделать некий отход [жест от-хода вовнутрь], непоколебимо уцепиться за что-то более высокое и держаться за него, пока не пройдет ураган. Затем можно пройти.
* * *
ПРИЛОЖЕНИЕ
(Еще в 1960 г. Мать думала ввести урок «истории религий», как тому сви-детельствует следующее письмо в ответ на вопрос одного учителя из Шко-лы :)
«…наконец, каким было оккультное влияние иудаизма на человеческую эво-люцию? Чем больше я думаю над этим, тем больше нити этого кажутся мне такими связанными, запутанными, что только знание «в обозрении» может помочь выделить суть. Как бы там ни было, Мать, я ставлю перед тобой все это. Надеюсь, что ты сможешь мне сказать, как мы здесь должны подходить к этому вопросу, и дашь мне несколько основных эле-ментов, на базе которых я смог бы строить свои объяснения.»
Ноябрь 1960
Я не знаю, что Павитра сказал тебе или попросил от тебя, но вот что, вкрат-це, я сказала ему. Уже давно я думала о том, чтобы объяснить учащимся, моло-дым и пожилым, частные истины, находящиеся в корнях всех человеческих ре-лигий, каждая из которых представляет один из аспектов полной Истины, пре-восходящей их все. Это в совершенстве разъяснено в работах Шри Ауробиндо, которые НАДО прочесть и изучить до того, как даже помыслишь об изложении вопроса. В любом случае, вопрос не стоял попросить кого-либо сделать это, по-скольку я оставила этот предмет для себя, считая, что его можно успешно изло-жить только в том случае, если ты сам имел переживание, то есть, пережил ис-тину за всеми религиями. Я просила лишь, в качестве подготовки, прочесть учащимся курс по «исто-рии религий» с чисто исторической внешней и интеллектуальной точки зрения. Речь не шла о том, чтобы подходить к предмету с духовной точки зрения. В любом случае, ничего полезного нельзя сказать перед тем, как ты внима-тельно прочтешь то, что Шри Ауробиндо говорил по этому вопросу («Синтез Йоги»: в главе «Йога Знания» он говорит о религиях; первые главы «Очерков Гиты»; «Основы Индийской Культуры»; «Мысли и Афоризмы» и многие дру-гие тоже). Поэтому начни с чтения. Я не отвечаю а твои вопросы, поскольку они составляют часть курса, кото-рый я хочу прочесть сама, и который, к тому же, еще не написан.
С моими благословениями, Подпись: Мать
18 февраля 1967
Во все эти последние дни я рассматривала пропорцию, которую следует поддерживать между тем, что выполнено и установлено в прошлом, и позицией полного принятия того, что приходит из будущего. Очевидно, в Природе есть тенденция хотеть медленной трансформации от того, что привычно считалось «хорошим» (выразительным, хорошим, гармо-ничным), к новой Вещи. И я наблюдала, в какой степени есть привязанность: привязанность привычки, нечто очень спонтанное и невычислимое. И затем, в эти дни (вчера), я имела забавный пример. Ты знаешь маленькую S ? Говорил когда-нибудь с ней?… Я слышала, она превосходит шестнадцати- и семнадцатилетних мальчиков по логике и новой математике. Я виделась с ней сегодня. Очевидно, она замечательно смышленая девочка. И вчера был ее день рождения. Ты знаешь, что Y [ее приемная мать] уехала в больницу, и, уезжая, она попросила меня посылать каждый день что-нибудь Тоту (ты знаешь, кто такой Тот? ), поскольку, кажется, всякий раз, ко-гда он получает от меня что-то, то в течение двух часов он совершенно споко-ен. Хорошо. Так что в первый день я послала что-то (это было вчера). И вчера был день рождения этой крошки S; я подумала, что будет лучше, чтобы вместо того, чтобы идти к секретарям за фруктами для Тота, она придет ко мне в 10 ча-сов и я дам ей одновременно открытку и букет цветов. Но затем произошла ка-кая-то накладка, и ей не сообщили об этом. А когда она пришла, было слишком поздно, поскольку уже было 10: 30 или 11: 00, а я сказала: до 10: 00. Тогда она написала мне письмо… Я встречалась с этой крошкой сегодня, она действи-тельно очень смышленая, несомненно, и вот ее письмо (заметь, что когда она пришла жить к Y, она знала французский язык, который она выучила у Сестер – она училась в «Миссии» три года тому назад – и в течение трех лет Y давала ей уроки французского языка). Вот ее письмо:
Милая Мать,
Мне совершенно… [одно слово пропущено] не хватает увидеться с тобой. Вчера вечером мне никто ничего не сказал. А когда мне принесли подарки от Тебя для Тота, мне тоже ничего не сказали. Милая Мать, со вчерашнего утра большая S хочет увидеть тебя, а сей-час, когда мне сказали, что уже слишком поздно, я чувствую, что мне не хватает увидеться с тобой, большая S опечалена, и я не хочу, чтобы так было.
Конечно, это не французский язык. Ясно чувствуешь, что мышление не ор-динарное… Я нашла это очень интересным. Но с точки зрения французского языка письмо пестрит ошибками.
Конечно, но в нем есть «тон»…
Это так. Я была удивлена, поскольку, очевидно, Y [приемная мать] хорошо знает французский язык, и она вполне способна научить ее правильно писать: она не позаботилась (или не хотела), я не знаю, почему. Но в этом есть определенная сила.
О, да!
Это интересно. И, в сущности, мы хотим… мы знаем, что нам нужен не искусственный но-вый язык, а что-то достаточно гибкое, чтобы быть в состоянии приспособиться к нуждам нового СОЗНАНИЯ; и, вероятно, так и появится этот язык, из ряда старых языков, через исчезновение привычек. Что специфично для каждого языка (помимо разницы в словах), это порядок, в котором представляются идеи: построение предложений. Японцы (и в еще большей степени китайцы) решали эту проблему путем знаков идей. Сейчас, под внешним влиянием, они ввели и фонетические знаки для построения пред-ложений; но даже сейчас порядок построения идей другой. Он отличается в Японии и Китае. И пока не ПОЧУВСТВУЕШЬ это, никогда действительно хо-рошо не будешь знать иностранный язык. Так что мы говорим, следуя нашей очень старой привычке (но, по сути, нам так удобнее из-за того, что это прихо-дит автоматически). Но, к примеру, когда я «получаю», это даже не мышление: это сознание, сформулированное Шри Ауробиндо; затем, с целью выражения происходит последовательное приближение, и иногда это приходит очень яс-ным; но очень часто это спонтанная смесь французских и английских форм, и у меня такое впечатление, что пытается выразиться что-то другое. Иногда (он следит за моей записью) он заставляет меня править что-то; иногда это прихо-дит в совершенстве, это зависит от… о! это зависит от прозрачности. Если оставаться очень спокойным, это приходит очень хорошо. И тогда и здесь тоже я вижу, что это действительно не по-французски и не по-английски. И это не столько слова (слова есть ничто), сколько ПОРЯДОК, в котором приходят ве-щи. И когда затем я смотрю на это объективно, я вижу, что частично это фран-цузский порядок слов, частично – английский. Это смесь, не являющаяся ни тем, ни другим и пытающаяся выразить… то, что можно было бы назвать но-вым способом сознания. Это позволяет мне считать, что что-то вырабатывается таким образом, и что всякая слишком строгая, слишком узкая привязанность к старым привычкам является тормозом эволюции выражения. И с этой точки зрения французский язык более отсталый, чем английский – английский язык гораздо более гибкий. Но кажется, что языки в таких странах, как Индия и Китай, где используются иероглифы, гораздо более гибкие, чем наши языки.
Конечно!
Они могут гораздо легче выражать идеи и новые вещи через положение зна-ков. И сейчас, с этой «новой логикой» и «новой математикой» целый набор зна-ков начинает быть универсальным, то есть, одни и те же знаки выражают одни и те же идеи или вещи во всех странах, не зависимо от языка страны. Эти новые мысли и новые опыты, новая логика и новая математика сейчас изучаются в старших классах, но средние и младшие классы остались в рамках старой формулы, так что я очень серьезно подумываю открыть в Ауровиле младшие и средние классы на базе новой системы – попробовать.
Но что делать? Эта проблема сильно меня интересует: что делать, чтобы ухватить это новое выражение?
Это можно сделать лишь… У меня было переживание: если я хочу ясно вы-разить то, что говорит Шри Ауробиндо (он не «говорит», я не знаю, как объяс-нить… это его сознание делает так [жест проецирования], выражая себя), что же, прежде всего, необходимо, чтобы ум молчал, это само собой разумеется. Но трудность в том, чтобы перейти к выражению, это то, что я изучала и где я ви-дела, до какой степени есть эта спонтанная и автоматическая привязанность к старым привычкам.
Да!
Так что там надо бы (это то, что я пытаюсь делать) провести работу воспри-имчивого молчания и позволить вдохновению, вдохновленному сознанию со-брать необходимые элементы. Для этого надо быть очень спокойным. Нам надо быть очень гибкими в смысле сдачи [surrender]; я имею в виду примешивать как можно меньше привычной активности – быть почти как автомат. Но с пол-ным восприятием сознания, которое хочет выразить себя, так чтобы ничто не примешивалось в него. Это самое важное: воспринимать это сознание и дер-жать его как… действительно как что-то священное, чтобы ничто не примеши-валось в него, вот так. И затем, есть проблема притяжения, можно сказать, и конкретизации в формулировке. Я всегда говорила себе, что если бы я знала много языков, их можно было бы все использовать; к сожалению, я знаю только два (строго говоря, я знаю только два) и очень поверхностно и по минимуму еще два-три языка – этого не достаточно. Единственно, я была в контакте с очень разыми системами: дальневосточной системой, санскритом и, естествен-но, западной системой. Это все же дает некую базу, но не достаточную – я пол-ная противоположность учености. У меня всегда было впечатление, что уче-ность делает мышление жестким – иссушает мозг. (Но я очень уважаю ученых мужей, о! и я спрашиваю у них совета, но… это не для меня!). Однажды, очень давно, Шри Ауробиндо рассказывал мне о себе, то есть, о своем детстве, своем формировании, и тогда я спросила у него: «Почему я так посредственна как индивидуальное существо? Я могу делать все; все, что я пробовала делать, я делала, но никогда не превосходным образом: всегда вот так [жест на среднем уровне].» На что он ответил (в то время я приняла это за любезность или сочувствие): «Это дает тебе большую гибкость – большую гиб-кость и большую широту; ведь люди, совершенные в какой-то области, скон-центрированы на ней и специализированы.» Как я сказала, я восприняла это просто как ласку, как когда утешают ребенка. Но сейчас я вижу, что самое важ-ное – это не иметь никакой фиксированности: ничто не должно быть фиксиро-ванным, определенным, как ощущение совершенства в реализации – это озна-чает полную остановку в движении вперед. Ощущение неспособности (в том смысле, в каком я сказала: в смысле посредственности, что нет ничего исклю-чительного) оставляет вас в некоем ожидании [жест стремления вверх] чего-то лучшего. И тогда самое важное – это гибкость. Гибкость и широта: не отвергать ничего как бесполезное, плохое или низшее – ничего; не устанавливать ничего как действительно превосходное и прекрасное – ничего. Оставаться всегда от-крытым, всегда открытым. Идея – это иметь эту гибкость, восприимчивость и сдачу, то есть, такое при-нятие Влияния, что инструмент естественно, спонтанно и без усилия адаптиру-ется к тому, что приходит, чтобы выразить это. И так во всем, конечно же: в изобразительных искусствах, в музыке, в письме. Природа [Матери] была довольно робкой и, не без основания, была не очень-то большая уверенность в личной способности (хотя было ощущение способно-сти сделать что угодно, если это необходимо), и до двадцати лет или двадцати одного года я говорила очень мало, никогда не было ничего наподобие речей. Я не принимала участия в разговорах: я слушала, но сама я очень мало говорила… Затем я была приведена в контакт с Абдул Бахой («бехайем»), он был в Париже, и между нами возникли близкие отношения. Я ходила на его собрания, по-скольку это меня интересовало. И вот однажды (я была в его комнате), он ска-зал мне: «Я приболел и не могу говорить; пойди поговори за меня.» Я ответила: «Я! Но я не говорю.» На что он сказал: «Тебе надо только пойти, присесть, оставаться спокойной и сконцентрированной, и тогда к тебе придет то, что ты должна сказать. Пойди, сделай так, и ты увидишь.» И тогда [смеясь] я сделала так, как он сказал. Было тридцать-сорок человек, я пошла и села среди них, оставалась очень спокойной, а затем… Ничего, я оставалась вот так, без мысли. И вдруг я начала говорить и говорила им полчаса (я даже не знаю, что я гово-рила), и когда это кончилось, все были очень довольны. Я пошла к Абдуле, и он мне сказал: «Ты изумительно говорила.» Я ответила: «Это не я!» И с того дня (он научил меня этому «трюку») я оставалась вот так, очень спокойной, и затем все приходило. Особенно было утрачено ощущение личности – это великое ис-кусство во всем, для всего, что делается: для живописи, для… (я рисовала, за-нималась скульптурой, даже архитектурой, а также музыкой), для всего-всего, если можешь утратить ощущение личности, тогда ты открыт… к знанию этого (скульптуры, живописи и т.д.). Это не обязательно существа, но это дух, кото-рый использует тебя. Что же, я думаю, что то же самое должно быть и по отношению к языку. Надо быть настроенным на кого-то или, через кого-то, на что-то более высокое: на Исток. И затем быть очень, очень пассивным, но не пассивно-инертным: пассивно-вибрирующим, восприимчивым, вот так, внимательным; позволить «этому» войти и выразиться. Посмотрим, что это даст… Как я сказала, мы ограничены тем, что мы знаем, но это может быть из-за того, что мы еще слиш-ком «личностны», и если бы мы могли быть совершенно пластичными, то мог-ло бы быть по-другому: были примеры людей, говоривших на языках, которые они не знали. Так что… Это интересно. Что касается всего, великий секрет состоит в том, чтобы сознание было… ЭТИМ Сознанием – безграничным Сознанием. И тогда то, что Оно делает, это приводит это [инструмент] в движение. Позже – позже, когда произойдет трансформация, когда она будет тотальной и эффективной, тогда, вероятно, бу-дет сознательное сотрудничество; но сейчас это только сдача [surrender], само-отдача, и это предоставляет себя – предоставляет себя с энтузиазмом, радостью – предоставляет себя, чтобы ЭТО Сознание могло использовать это. Когда это так, все идет хорошо. Все старые привычки, о!… И тогда, видя так, понимаешь полную абсурдность суждений, который более чем на 99% основываются на старых привычках: старых привычках: что счита-ется хорошим или плохим, добрым или злым и т.д.; автоматическое суждение, автоматическое принятие или отказ… Эта история с малышкой S научила меня многому. Ведь я видела сегодня утром эту малышку. У нее темная кожа, конечно же – она вся была светлой. Вся светлая. И я не думаю, что она сознавала это (разве что в той степени, в которой Y потворствовала ей в этом – это всегда возможно), но у нее это было очень спонтанно, она не пыталась встать в позу, не пыталась занять позицию: она просто пришла за фруктом и цветком для Тота. Она была здесь перед моим сто-лом; когда я увидела ее, я сказала себе: «Это странно». Эта малышка, с такой темной кожей… она была светлее других. И это письмо такое сильное! Но она не сдаст экзамен.
22 февраля 1967
(Мать протягивает Сатпрему текст ответа :)
Почему выбор императивен?
Потому что мы находимся в одном из тех моментов, которые Шри Ауробиндо назвал «Часом Бога», и эволюция приняла ускоренное ин-тенсивное движение. (молчание)
Ты устала?
Не устала… это беспорядок. Ночи хороши, но утром… [Мать качает головой]
(медитация)
25 февраля 1967
(Мать дает Сатпрему розу огненного цвета)
Думаешь, Природа когда-нибудь изобретет что-то лучше этого?… Я так не думаю. Эта Природа прекрасна! Я нахожу это красивее животных. С точки зрения сознания это, очевидно, более ограничено; растения не имеют сознания живот-ного – растения имеют это стремление к свету, но сознание не четкое. Но с точ-ки зрения материальной организации это несравненно. Взять дерево как это [кокосовое дерево под окном Матери], я все время вижу это дерево, оно чудес-ное! и как оно борется, как работает, как вырабатывает… С точки зрения красоты, я имею в виду материальную гармонию, Разум зна-чительно испортил вещи, значительно (по крайней мере, такое мое впечатле-ние). И как это будет?… Ведь ничто, из того, что я видела, не имело с точки зре-ния формы такого богатства, разнообразия, неожиданности, красоты цвета и формы, как эта роза. Я видела вещи, я видела супраментальные реализации – с точки зрения сознания они бесконечно выше, нет сомнения, но с точки зрения формы…
Они еще должны родиться. Эти формы еще родятся.
Будем надеяться. Действительно, будем надеяться на это.
Они должны.
Действительно, будем надеяться. С точки зрения сознания, например, те существа, которых я видела , когда они хотели облачиться во что-то, они делали это по воле; с точки зрения созна-ния это несравнимо, невозможно сравнить, но… Конечно, можно чудесно облачиться.
Да, как цветок. Сознание может менять все цвета, следуя моменту.
О, это будет мило. Если можно стать милой розой!…
(Мать входит в созерцание)
Можно сказать, что все переживания ведут к одному откровению: существу-ет только сознание. И именно решение или выбор (слова неточны), решение сознания дает форму – все формы – начиная с самых тонких и заканчивая са-мыми материальными; и видимая фиксированность материального мира исхо-дит от искажения или затемнения сознания, утратившего ощущение своего всемогущества. Это искажение стало еще более выраженным с появлением разума, который в своей работе настолько занял место сознания, что почти заместил его, так что разум в его обычной работе невозможно отличить от сознания – он не знает, что такое сознание, так что… [Мать делает жест, выражающий сжатие или за-твердение]. Это становится очень точным, очень ясным, очень видимым в развитом че-ловеческом разуме. Например, что касается функционирования тела, есть раз-ница между действием и восприятием сознания и действием и восприятием ра-зума. И в нашем мире, как он еще организован, разум более (о! как впечатление это очень интересно), гораздо более конкретен – «конкретен» как то, что мы обычно (и неправильно) называем реальным – и фиксирован. Это не прозрач-ное и не текучее; это не пластичное и не текучее: это ментальное, конкретное. И тогда разуму надо обрести знание, и все контакты с внешним… Возьмем рас-стройство в работе тела (что может произойти по всевозможным причинам, и их очень интересно наблюдать, но, в конце концов, невозможно говорить од-новременно обо всем); расстройство находится в теле и передается через ощу-щение недомогания. Способ, каким сознание реагирует и действует, и способ, каким разум реагирует и действует, совершенно отличаются друг от друга (их нельзя назвать противоположными, но они совершенно разные). И, затем, есть слабость (я говорю об ощущении самого тела), слабость, исходящая от старой привычки. Это не нехватка веры, тело почти абсолютным образом знает, что есть только одно спасение, одно избавление: ЭТО Сознание. Но есть слабость, которая вызывает некое ослабление, дозволение привычки, и там нужна интен-сивная вера – энергия в вере – чтобы не сдаваться. И это происходит в совсем маленькой сфере, ты понимаешь, и это вопрос… даже не минут – секунд. И ес-ли позволить этому идти, это означает болезнь; тогда как другой способ [созна-ния] означает, мало-помалу, мало-помалу, нереальность расстройства. Но это означает, что интенсивность веры, по сравнению с сегодняшним со-стоянием человечества, может считаться чудесной. И принятие болезни – это принятие привычного конца, который обычно называют «смертью» (это ничего не значит), но, в конце концов, это означает, что конгломерат не способен трансформироваться, и он растворяется. И это происходит очень часто [эти «секунды»] и совершенно без связи с внешними обстоятельствами. Это означает, что если бы ты находился совер-шенно один – совершенно один, неподвижно, в медитации – это было бы более радикально и более определенно. Но есть смешение с движением жизни, с внешними обстоятельствами, и тогда, из-за необходимости этих внешних об-стоятельств это должно проходить более или менее незаметно. Из-за этого ре-зультат менее полон, только частичен, и это повторяется, повторяется, возоб-новляется… Это растягивается на значительное время.
(молчание)
И все это имеет смысл, действительно имеет смысл, только если мы достиг-нем конца. Конец — это сознание, вернувшее свою силу. Но даже если эффект не является ни полным, ни всеобщим, я имею в виду целую землю, но все же это будет иметь гран-ди-оз-ный эффект, даже в точке. Вот так. Надо быть терпеливым.
Март 1967
2 марта 1967
(По поводу странных визитеров, которые просили о встрече с Матерью)
…Встреча со мной должна быть РЕЗУЛЬТАТОМ чего-то, а не началом. Я не перестаю повторять им это. Это не для того, чтобы дать импульс: это для того, чтобы ответить на подготовку, которую требуется закрепить. Тогда встреча имеет смысл. Они приходят, и это делается за две минуты, и они уходят с тем, что нужно. Тогда все в порядке.
* * *
(Затем речь заходит о последнем дне рождения Матери 21 февраля, и о трудности сдерживать нарастающий хаотический поток внешней актив-ности)
Я живу в нарастающей путанице. И в этом есть преимущества, я очень хо-рошо вижу это: больше не может быть автоматизма. Когда живешь хорошо ор-ганизованной жизнью, вещи становятся автоматическими — это больше не возможно, каждую минуту сознание должно быть словно маяком, освещающим то, что надо сделать. Я ясно вижу, что это так. Это умышленно. Кое-что из того, что я говорила в «Беседах» и что ты прочел мне сегодня, что было верно в то время и что еще остается верным для большинства людей, это уже не истинно для меня … Для сегодняшнего видения нет ничего, что не бы-ло бы умышленным и приходило с целью (не точно умышленно, но с точной целью), и это ОДНОВРЕМЕННО полное, многогранное и интегральное целое (вот почему это очень трудно постичь). Но сейчас это очень ясно чувствуется. И в течение двух-трех дней, после очень длительного наблюдения — точного и длительного… Центр сознания довольно высоко [жест над головой]; прежде он был здесь [жест возле макушки], и отсюда видны вещи вокруг и внутри, но, ка-жется, он поднялся, и поле сознания гораздо шире. Кроме того, тело стало про-зрачным, так сказать, и почти несуществующим; не знаю, как выразить это… оно не является препятствием для вибраций: все вибрации проходят через него. Например (приведу пример, чтобы было понятно, о чем я говорю; я умышленно опускаю детали), у меня попросили определенную сумму денег, как прибавку (с материальной точки зрения определенное количество вещей находится под контролем здесь [под контролем Матери], и я должна регулярно за них пла-тить). Так что ко мне пришли и попросили прибавки; не так, чтобы просьба бы-ла неразумной, нет (это прибавка для кое-чего особенного, но ежедневная при-бавка), но, не знаю почему (потому что здесь [жест ко лбу] ничего не происхо-дит, я совершенно точно не только blank [нейтральна], но и прозрачна, так что все проходит беспрепятственно), когда мне надо было принять решение, сразу же возникло видение (но видение, как я сказала, свыше, оно наблюдает над го-раздо более широким полем), видение конфликта, сражения, и, для наблюдения, было что-то [в Матери] очень недовольное, как протест. Я спрашивала, почему? И если бы это перевести в слова, то было некое негодование на эту просьбу (без того, чтобы в сознании была малейшая причина для этого негодования: все это становится очень, очень безличным — очень безличным). Я продолжала смот-реть с видением этого сознания, затем, словно автоматически, через этот рот, я спросила, сколько в неделю будет составлять эта прибавка (поскольку совсем не было даже ментального состояния, позволяющего подсчитывать). Я спроси-ла кого-то, кто был здесь, и он мне ответил. Тогда сразу же пришло решение: столько-то я буду давать раз в неделю. И все успокоилось. Почему, как и что? Не имею ни малейшего представления. Так что я вынуждена заключить, что это очень высокое сознание, которое видит причины, совершенно ускользающие от нас, и оно также видит, как вещи должны делаться, и оно приводит их в движение [глобальный жест, показыва-ющий игру сил], пока они не будут сделаны так, как надо. И там, где есть лич-ность, ее больше нет — нет больше «личностей»: есть движущаяся сила, произ-водящая определенные материальные действия, но нет больше личностей. С тех пор наблюдение продолжилось: я заметила, что все, касающееся этого тела, стало таким. У самого тела едва ли есть ощущение своих пределов [жест, как если бы расплылась безграничная форма]. Это довольно новое. Я вижу, что это происходит постепенно, но это и довольно новое, так что это трудно выра-зить. Но само тело больше не чувствует себя вот так, ограниченным [тот же жест]: оно чувствует себя распростертым во всем, что оно делает, во всем, что его окружает, во всех вещах, людях, ощущениях, все это… Это вот так распро-стерто. Это стало очень забавным, очень интересным. Это действительно новое. И это стало более точным после 21 февраля. Вокруг дня рождения было 2-3 очень трудных дня, затем внутри произошло что-то вроде урегулирования, а затем пришло это переживание. Оно явилось результатом. Действительно про-изошло изменение. Надо быть несколько внимательным и заботливым, чтобы не натыкаться на вещи, не ронять их: жесты несколько неуверенные. Это очень интересно. Должно быть, это переходный период, пока не установится истинное сознание; тогда у тела будет совершенно другое функционирование, отличное от того, что было прежде, но с точностью, которую невозможно предвидеть или вычис-лить. И это будет функционирование совсем другого порядка. Например, что касается множества вещей, видение гораздо более ясное с закрытыми глазами, чем с открытыми, но та же самая ясность (это началось давно) стала приходить и с открытыми глазами; они видят по-другому [жест, показывающий внутрен-ность вещей]. В целом есть забавные детали, но я расскажу о них позже, поскольку они за-трагивают определенных людей, так что я предпочитаю не говорить (это инте-ресно только с именами людей), я предпочитаю не говорить сейчас… Это каса-ется «силы Матери» и того, как она проявляется — забавные вещи, может быть, амбиции (это приняло видимость амбиций), но я смотрю («я» вверху — истин-ное «я»), смотрю, соответствует ли это конкретной реальности… С совершенно внешней и обычной точки зрения (и это не так, что это не ВИДИТСЯ так), но переведенной в человеческом сознании, эти амбиции вызваны тем фактом, что материальный возраст увеличивается [Матери недавно исполнилось 89] и, зна-чит, можно предвидеть… [смеясь] мое исчезновение. Это очень забавно. Но я расскажу об этом позже. Хорошо. [Мать смеется]
Ты должна видеть забавные вещи!
Остается узнать, когда я исчезну!… Шри Ауробиндо говорил мне: «Твое те-ло на земле…» Он сказал: «Я вижу, что только твое тело имеет достаточную выносливость, чтобы пройти через это испытание.» Но, конечно, это тело ни-чего не знает об этом, у него нет амбиций (!) и еще меньше претензий. Но, ос-новываясь на этом, когда он сказал мне: «Ты сделаешь эту работу», я ответила «да». Вот так. Но сейчас я вижу — я видела: тяжело держаться. Тяжело. Требуется как непоколебимая энергия — постоянная энергия, вот так [непреклонный жест] — так и совершенное смирение, готовое оставить ВСЕ, потому что все это есть ничто по сравнению с тем, что должно быть. Совершенное смирение. Я думаю, что не много таких тел. Оно действительно [смеясь] имеет добрую волю! О! были моменты… несколько минут (это вряд ли могло длиться дольше), когда действительно тяжело. Так было в последние дни. И тогда тело может пройти через это только за счет того, что в эти моменты оно полностью вот так [жест сдачи]: «Господь, что Ты хочешь.» Ничего, ни мысли, ни размышления, ничего: «Что Ты хочешь.» «И только Ты существуешь.» Вот так. Моменты тревоги, ты знаешь… в обычном сознании это переводится через физические боли, которые трудно выдержать, но Милость здесь — НЕРЕАЛЬ-НОСТЬ СТРАДАНИЯ, к счастью, есть. О! чудесная Милость. И тогда результат (эти несколько дней были трудными), результат состоит в том, что само тело действительно изменило сознание. Его сознание находится наверху: ничего не осталось внутри, это все так, как что-то, через что все про-ходит.
(молчание)
Тело может иметь одну амбицию (во всяком случае, это передается через стремление): сделать так, чтобы эта нереальность страдания чувствовалась по-всюду. Когда проглядывается возможность передать повсюду нереальность страдания, приходит радость — свет, радость в теле. Тело становится доволь-ным. Так что Сознание свыше говорит: «Вот как, вот как будет.» Вот так.
4 марта 1967
(По поводу Афоризма 128 Шри Ауробиндо: «Самый обязательный закон Природы — это только фиксированный процесс, который создал Господь Природы и который он постоянно использует; Дух создал его и Дух может превзойти его, но нам надо сначала открыть дверь своей тюрьмы и научиться жить больше в Духе, чем в Природе.»)
Это как раз было предметом… (можно назвать это медитацией?) работы этим утром. Это так ясно пришло. Но переживания не буквальные, их невозможно выразить.
(Мать входит в состояние созерцания)
Кто-то только что приносил, с двух сторон одновременно [жест вправо и влево] поднос с виноградом, и еще один поднос с виноградом, вот так. Один был для тебя, второй — для меня. В течение двух-трех дней некоторые витальные существа хотели проявить свою добрую волю, и это было как выражение их доброй воли. В витальной области очень часто питанием является виноград, очень часто. Виноград несравненной красоты, кроме того. И виноград — это фрукт жизни. Так что я полагаю, что поэтому это было. Были две виноградные кисти: одна была чуть побольше другой; я не знаю, для кого предназначалась большая гроздь, а для кого – меньшая: это пришло с двух сторон, было представлено вот так [жест справа и слева от Матери]. Одна гроздь была на подносе, вторая – на квадрати-ке белой бумаги. Я предполагаю, что то, что было на квадратике, предназнача-лось мне! Милые, красивые грозди! Виноградины, ты знаешь, становятся золотыми – прозрачными и золотыми, когда они созрели. Вот такие большие [жест – около 5 см].
(молчание)
Я пыталась выразить то, что произошло этим утром, и все время приходило: «Но эти переживания не буквальные, их невозможно выразить.»
(молчание)
Некоторые витальные существа сказали мне: «Было время, когда ты исполь-зовала нас, и мы были очень счастливы. Почему же теперь ты нас больше не используешь?» Тогда я им ответила: «Если вы хотите работать, я определенно не собираюсь вам мешать!» Это было вчера вечером. Мне задали вопросы по поводу левитации (вопро-сы от современных детей), меня спросили: «Как так выходит, что тот, кто избе-гает этого закона, не улетает в атмосферу?» Исходя из своего опыта я ответила, что не так происходит левитация, что это не из-за того, что кто-то избегает за-кона гравитации: это из-за того, что физические тела поддерживаются материа-лизованными витальными силами (немного материализованными). И тогда это привело меня в контакт с этими силами и существами, и прошлой ночью они сказали мне это; они спросили: «Почему ты нас больше не используешь? Мы были очень счастливы!» Я сказала: «Вперед, работайте!». И вот вам [виноград]. Когда спишь (то есть, когда тело находится в состоянии транса), можно есть. Чувствуешь вкус, когда выходишь из тела. И это очень питательно, это дает си-лу. Не знаю, сколько уж раз я питалась таким образом, и, главным образом, ви-ноградом — и каким виноградом!…
* * *
Чуть позже
Да, эта проблема трансформации, я все яснее вижу, что есть три способа подходить к ней, и для полноты надо комбинировать все три. Первый способ — самый важный, конечно — это путь, который можно назвать «духовным», это путь контакта с Сознанием — Любовью-Сознанием-Силой, то есть. Это три аспекта: всевышняя Любовь-Сознание-Сила. И контакт, отождествление: сделать все материальные клетки способными воспринимать и выражать Его — БЫТЬ Этим. Это самый мощный и самый необходимый из всех способов. Есть и оккультный способ, который привносит в игру все промежуточные миры. Есть очень детальное знание всех сил и всех личностей, всех промежу-точных областей, и оно использует все это. Вот где можно использовать боже-ства Надразума: это второй способ. Шива, Кришна, все аспекты Матери состав-ляют часть второго пути. И, затем, есть путь высшего интеллекта, это путь проецирования опережаю-щего научного ума и охват проблемы снизу, что тоже важно. С точки зрения деталей воздействия это уменьшает приблизительность, приводит к более пря-мому и точному действию. Если скомбинировать все три способа, тогда, очевидно, дело пойдет быстрее. Без первого способа ничего не возможно (и другие способы даже иллюзорны без первого: они никуда не ведут, вы вечно ходите по кругу). Но если первый способ облечь в два других, тогда я думаю, что действие будет более точным и прямым, более быстрым. Это результат «изучений» этих последних дней.
7 марта 1967
Я получила ряд вопросов от старших учеников (не от маленьких детей: от более старших учеников) по поводу «смерти», условий смерти, почему сейчас много несчастных случаев и т.д. Я ответила двум ученикам. Естественно, это ответ на ментальном уровне, но с попыткой выйти за пределы этого уровня. Это ментальная логика, которая хочет… да, чтобы одна вещь выводилась из другой согласно этой логике, так что они задают… невозможные вопросы.
(текст вопросов :)
Всегда ли душа выбирает момент смерти и способ смерти? Если взять ужасные человеческие разрушения, такие как бомбардировки, наводнения, землетрясения, то все ли души выбирают умереть вместе в одно время?
Подавляющее большинство человеческих существ имеют коллектив-ную судьбу. Для них этот вопрос не стоит. Тот же, кто имеет индивидуализированное психическое существо, мо-жет выжить даже в гуще коллективных катастроф, если таков выбор его души. Как душа сознает бытие, существование после смерти, когда она отделена от физического, витального и ментального существ?
Душа является искрой Всевышнего Божественного, и я не вижу, зачем Господу нужно тело, чтобы сознавать бытие.
В этом не очень-то много нового, но в этом расширение сознания, и как раз в последнее время все эти вопросы входили в атмосферу, порождая сначала ощущение, что человек не знает ничего о смерти — он не знает, что это такое, он не знает, что происходит, он понастроил всевозможных гипотез, но у него нет уверенности. И путем давления — настояния и давления — я пришла к вы-воду… что в действительности нет такой вещи, как смерть. Есть только видимость, и видимость, основанная на ограниченном взгляде. Но нет радикального изменения в вибрации сознания. Это пришло в ответ на некую тревогу (есть такая тревога в клетках, не знающих, что такое смерть; вот так, некое беспокойство), и ответ был очень ясным и настойчивым: только со-знание может знать это, поскольку… поскольку значение, придаваемое разнице состояний, имеет только поверхностную важность и основано на неведении о явлении в себе. Тот, кто смог бы сохранить средства связи, сказал бы, что для него это не составляет большой разницы. Но это то, что сейчас вырабатывается. Все еще остаются расплывчатые места и не хватает некоторых деталей переживания. Так что, кажется, лучше бы по-дождать, пока знание не станет более полным, поскольку вместо того, чтобы строить приближенные предположения, лучше рассказать о всем факте с пол-ным переживанием. Так что поговорим об этом позже.
Но ты говоришь, что нет разницы… Значит, когда находишься на том све-те, продолжаешь иметь восприятие или можешь иметь восприятие физи-ческого мира?
Да-да! Это так. Точно так.
Восприятие существ… [Сатпрем имеет в виду чаек над морем, деревья, ми-лое солнце на земле].
Да, точно так. Только, вместо восприятия… Оставляешь нечто вроде иллюзорного состоя-ния и восприятия видимостей, но имеешь восприятие. То есть, временами, ко-гда я имела это восприятие, я могла видеть разницу, но конечно, переживание не было полным (оно не было полным в том смысле, что прерывалось людьми), так что лучше еще немного подождать, прежде чем говорить об этом. Но восприятие есть. Не совершенно идентичное, но порою с большей эффективностью. И это в действительности не воспринимается другой стороной. Я не знаю, как объяс-нить. У меня был пример (не пример: это жило с полным восприятием) суще-ства, которое жило со мной в течение ряда лет и оставалось в совершенно со-знательном контакте после того, как оставило свое тело (и оставило тело со-вершенно материальным образом), и оно не слилось, а тесно связалось с другим живым существом, и в этой связи оно продолжило вести жизнь СОБСТВЕН-НОГО СОЗНАНИЯ. Я не могу ни назвать мен, ни привести связанных с этим фактов, но это настолько конкретно, насколько только может быть. И это про-должается. Все это было видно — я с давних пор видела это, но как раз этим утром это вернулось как иллюстрация нового знания. Необычайно конкретная в своих деталях [эта «связь»]: меняя возможности и движения сознания другого суще-ства. И сознательно — совершенно сознательная жизнь. И это то же самое со-знание, которое было сознательно в тот период, когда больше совсем не было тела и присутствие было видимо только ночью. Есть и другие случаи. Этот случай очень близкий и сокровенный, вот почему я могла отследить его во всех деталях. Но это ясно, точно и ОЧЕВИДНО только с этим новым видением, поскольку (как объяснить это?…) я знала это — я знала это прежде, я знала это — но я увидела это снова с новым сознанием, с новым способом видения, и тогда по-нимание стало полным, восприятие стало полным, совершенно конкретным, с элементами, которых полностью не хватало — убедительных элементов, кото-рых полностью не хватало в первом восприятии, которое было витально-ментальным знанием. Тогда как это знание сознания клеток. Но все это было бы интересным только со всеми фактами (которые я не могу привести). Так что я хотела бы иметь более полное и «безличностное» пережи-вание, можно было бы сказать, то есть, не иллюстрированное фактами, а явля-ющееся видением всего процесса в целом. Тогда я смогла бы поговорить об этом. Это придет.
11 марта 1967
Есть вопрос, связанный с терминологией. В начале третьего тома «Бесед» я хотел бы сделать заметку, в которой я напишу: «Мы решили начать новый том с беседы от 29 февраля 1956 г., потому что в этот день, в ходе меди-тации, которая последовала за занятием, произошло…» - Что? - «первое нисхождение супраментальных сил в Несознательное?»
[Мать отрицательно качает головой] Это было: Свет-Сила и Мощь. И не в Несознательное: в атмосферу земли.
Свет-Сознание-Сила?
«Сознание» является частью полноты, это придет позже.
Супраментальный Свет-Сила-Мощь?
Да.
Подходит ли слово «нисхождение»?
Это скорее «манифестация». Образ был… (не могу сказать, что было «выше» и «ниже», это было не так): был разбит барьер, и поток хлынул. Лучше написать «манифестация».
* * *
(Чуть позже, по поводу чрезвычайного загромождения стола Матери :)
…Вот почему я держу на столе так много вещей. Кто-то дает мне что-то, и в этом есть добрая мысль, сила, что-то, что приводит меня в контакт с этим чело-веком, и тогда я оставляю эти вещи на своем столе, чтобы сохранить контакт. Каждая из этих вещей представляет контакт с кем-то. Так что я держу эти вещи здесь (и, конечно, количество этих вещей все увеличивается!). Иногда приходят дети (совсем маленькие дети); и когда такая крошка видит что-то на моем столе, его глаза расширяются, и тогда я даю ему понравившуюся вещь. И я всегда спрашиваю себя [смеясь]: что должно произойти с тем, что находится в вещи, какой круг?!
(Мать долгое время держит руки Сатпрема в своих руках)
Я вынуждаю вас идти очень быстро.
15 марта 1967
Сейчас розы распустились [Мать протягивает Сатпрему розу], но у вот этой чудесный цвет! Она прекрасна, не так ли? Этим утром я имела забавное переживание с розами. Был закрытый бутон — большой, тяжелый — большой и тяжелый, красный. Я взяла его, взглянула на него, затем провела пальцем по цветку… [жест, показывающий на распускаю-щийся цветок], один лепесток за другим, лепесток за лепестком — перед моими глазами. И бутон был тяжелый и полностью закрыт; я взяла его и сказала: «Жаль.» Я собралась поставить его назад в воду, чтобы он раскрылся, я посмот-рела, и тогда… Это было так мило, ты знаешь! вот так, счастливый, как если бы он мне говорил: «О-о-о! Я доволен!». Я и цветы — очень близкие друзья, должна сказать. Как-то в прошлом я взяла увядшие цветы — увядшие цветы (это было в то время, когда я практиковала оккультизм с Теоном — такое было несколько раз); один цветок совсем согнулся: я взяла его в свои руки и посмотрела, а затем, ма-ло-помалу, он распрямился и весь засиял! Они очень, очень восприимчивы.
* * *
Чуть позже
Очень забавно: все переживания, проходящие на витальном, ментальном уровне и выше, происходят и в материальном, клеточном сознании; и они там являются, так сказать, воспроизведением, только с маленькими изменениями, вызываемыми Материей. Например, когда вы взбалтываете воду, встряхиваете ее, она больше не прозрачна; это вызывает завихрения в воде, и эти завихрения препятствуют тому, чтобы вода была прозрачной. Вы больше не видите через воду. И материально то же самое: когда вы возбуждены, когда у вас нет этого покоя (это не неподвижность, но это противоположно возбуждению, я не знаю, как описать это, это что-то невозмутимое); очень мало, у кого есть это, так что когда люди приближаются, сразу же… [жест дрожания и кипения в атмосфере] вибрации, воцаряется беспорядок и путаница. На маленькой шкале это видно с людьми, приходящими сюда; на большей шкале это видно с движениями Аш-рама; на еще большей шкале это видно с движениями земли. То же самое с мен-тальным неспокойствием людей (неспокойствием и возбуждением): как только есть возбуждение и неспокойствие, невозможно ясно видеть; то же самое, что и с водой, это идет вот так [тот же жест вскипания и трепетания], так много пу-танных движений, что не видно ничего. Материально происходит то же самое. И затем, как только надо решить какую-нибудь проблему (особенно материаль-ную), люди по привычке становятся неспокойными, и как только они возбуж-дены, совершенно невозможно найти какое-либо решение. И это усугубляет путаницу. Это то, что я переживаю постоянно, каждую минуту. Если я нахожусь в сво-ей обычной атмосфере, то каким бы интенсивными ни было бы действие (или проблема, которую надо решить), все ясно видно, и решение накладывается как что-то абсолютное, бесповоротное: вот как это надо делать. Как только прихо-дит атмосфера неспокойствия кого-либо (и как только возникает проблема, ни один человек из тысячи не спокоен, по крайней мере, внутренне), тогда начи-нается вот так [жест дрожания], и тогда не только не видно, но и все сходит со своих мест! И тогда решение… надо привести все в порядок, прежде чем мож-но будет помышлять о решении. И это переживание почти каждого момента. Я вижу множество людей; есть такие, что как только они входят, вместе с ними входит и их путаница, и тогда больше ничего не видно — надо немного подо-ждать, попытаться успокоить, и тогда можно видеть. Среди них есть такие, с которыми атмосфера никогда не успокаивается — бесполезно, остается только отправлять их назад. А с другими людьми атмосфера, спустя некоторое время, успокаивается, и тогда можно начать видеть и знать, что делать. Но на материальном уровне это выражается очень интересным образом. Ко-гда я одна, и все спокойно в моей атмосфере, тогда в любой момент я могу ви-деть все, что угодно, любой предмет: он находится точно на своем месте. И все идет «без сучка и задоринки». Как только кто-то (кто угодно) здесь, возникает маленькая вибрация [тот же жест дрожания]. С некоторыми людьми вибрация сильно отягощает — и я теряю свои вещи! Я теряю их почти бесповоротно… пока атмосфера снова не успокоится. Тогда вещи возвращаются совершенно естественно, почти так, как если бы они ушли и вернулись — они не уходили и не возвращались: была только путаница, вуалировавшая все. И я снова нахожу это место, вещь находится в точности на своем месте. И так с утра до ночи (не могу сказать «с ночи до утра», потому что я ухожу в другую область!). Но это постоянно. Так что у меня такое впечатление, что я постоянно живу в путанице. И иногда это становится довольно тяжелым. Например, утром, когда есть одновременно три-четыре источника путаницы, это становится острым. И у меня есть только одно решение — это быть совсем одной в каком-то месте и оставаться вот так [жест отхода в абсолютную неподвижность], пока все не вернется в порядок. Тогда снова есть Присутствие Господа… оно всегда есть, но оно может выражаться, может проявляться — тогда как это не проходит че-рез это [эту путаницу]! Так что я остаюсь спокойной, и все идет хорошо. Нахо-дясь там, я могу встречать новые приходящие беспорядки (при условии, что они не обрушиваются так, что «наступают на пятки» друг другу!), но, в конце концов, я выпутываюсь из них. По правде говоря, я всегда выпутываюсь из них, но есть беспорядки, которых не должно быть, они бесполезны. Мне всегда хочется говорить людям: «О, умоляю вас, будьте спокойны!…» Но «спокойны-ми» не апатично, не так, чтобы враз опустить руки и не шевелиться (тогда как, впрочем, происходит еще вот так [жест кипения]), нет: спокойно-спокойно, вот так [широкий жест] в сознании, и тогда все становится прозрачным. И в этой прозрачности очень хорошо видно, все очень хорошо решается, все устраивает-ся, и все само собой организуется, так что не надо даже вмешиваться. Все трудности… Я вижу это, я видела это в последнее время в связи с поли-тическими организациями, национальными отношениями; все это, все эти про-блемы могут решаться — это все то же самое: люди вот так [тот же жест дрожа-ния], все время, все время… возбуждение, возбуждение, накладывается другое возбуждение — и больше ничего не видно! Невозможно ничего увидеть. Тогда как если успокоиться на некоторое время… И так со всеми вопросами, которые мне задают (я получаю несчетное число вопросов), все вот так [тот же жест], все так, и невозможно ничего увидеть. Ес-ли же оставаться спокойным… Свет проходит, все становится ясным, прозрач-ным, и… становится таким естественным, таким простым! таким простым, та-ким очевидным: есть ОДНО, что можно сделать, и это истинно. Все осталь-ное… [тот же жест кипения]. Есть люди, живущие в постоянном вихре, и они еще удивляются, почему все идет плохо! У них усложнения… И все так [тот же жест]. Я, естественно, не говорю о тамасичных и совершенно инертных людях; они как инертная масса, так что Свет не может пройти — через них проходит и их возбуждает нетерпение других людей! Нет, я говорю о Свете… [широкий жест], который находится над вещами, не затрагивается ими и видит. И это Свет в… (как сказать?) Целостности, вся вселенная продвигается с фантастиче-ской скоростью, в совершенной недвижимости. Слова кажутся глупыми, но это можно чувствовать — чувствовать, видеть, этим можно жить. Светлая недви-жимость, идущая с фантастически быстрой скоростью. И в этой неподвижности есть совершенная прозрачность… и проблем нет: решение предшествует проблеме. То есть, все организуется [жест, указывающий на движение вселенских сил] таким образом, что вещи могут сменить позицию или занять другое место, чтобы выразить то, что надо выразить: что-то новое постепенно входит в манифестацию (словно выходя из Непроявленного), оно входит в манифестацию и трансформирует. И это делается автоматически. Большое, грандиозное движение… [Мать улыбается с закрытыми глазами] в ко-тором человек может участвовать только в том случае, если он совершенно без-мятежен, спокоен и проницаем.
(Мать берет руки Сатпрема и долгое время смотрит на него)
Скажи мне, было бы мило, если можно было бы брать сознание людей как берут цветок, а затем, поскольку смотришь на него, держишь его, и вибрация является этой Вибрацией всевышней Любви, то оно открывается, вот так, орга-низуется и становится чудесным. Было бы хорошо, если можно было бы делать так… [смеясь] может быть, кто-то умеет это делать!
Да, это то, что ты делаешь!
22 марта 1967
Это очень интересно… Из-за этого новогоднего «послания» (все везде го-ворят об этом послании, это вызвало хорошую встряску; даже в правитель-ственных кругах, везде), из-за этого послания каждый мнит себя «защитником Истины». Они задают мне вопросы, и каждый удивляется тому, что истина, как он ее понимает, не устанавливается в мире. Так что я вынуждена была начать войну ради Истины против всех представлений об Истине! И это очень инте-ресно. Например, здесь есть эта старая идея о вегетарианской пище. Некоторые лю-ди с негодованием пишут мне, что в Ашраме все больше и больше нарушаются эти «святые правила»! Один человек написал мне это и попросил ответить; в первый раз я проигнорировала его письмо. Тогда он написал мне второй раз и спросил: «…Что мы можем сделать, если вы не отвечаете?» Я ответила (вероят-но, они кусают пальцы от моего ответа!), я ответила примерно так:
Истина – это не догма, которую можно выучить раз и навсегда и вы-ставлять ее как правило. Истина бесконечна как всевышний Господь, и Она проявляется каждое мгновение в тех, кто искренен и внимателен.
Я могла бы добавить еще кое-что, но не стала этого делать, чтобы не развя-зывать слишком открытое сражение! В тот же день, как раз сегодня, я получила другое письмо… во всем письме поносится все, что происходит в Ашраме: «Как же так! Здесь хуже, чем в остальном мире!» и т.д. (И все это во имя «истины», конечно.) Так что [смеясь] я ответила:
Если бы Истина проявилась таким образом, что была бы видна и по-нятна всем, они бы ужаснулись от неимоверности своего неведения и своей ложной интерпретации.
На этот раз я нанесла тяжелый удар. И это продолжается. Так, день за днем, это становится острым. Каждый мнит себя «защитником Истины». Один говорит о питании, второй – о деньгах, третий – о делах, чет-вертый – об отношениях… — у каждого свой «конек». И, что восхитительно, до сих пор никто не сказал мне: «Может быть, мое мнение не верно?» — ни один! «Может быть, мой способ видеть и чувствовать не верен» — ни один. Они все в полной Истине! Это очень интересно.
Защитники истины зачастую бывают хуже, чем враги истины.
[Мать одобрительно кивает головой] Но я не могу сказать им такое, посколь-ку на мне ответственность, ведь я сказала: «Прицепитесь к Истине». Нет, они совершают одну и ту же ошибку: они путают истину со старым представлением об истине. Они делают ту же ошибку, что и моральная ошибка. И, в особенности, они хотят истины, выраженной в нескольких очень ясных и определенных словах, так что можно было бы сказать: «Это истинно». Старое бедствие религий: вот это истинно, и, значит, остальное ложно. Сколько раз… сколько раз Шри Ауробиндо (и я тоже) говорил: «Когда что-то истинно, можете быть уверены, что противоположное тоже истинно. И ко-гда вы поймете это, вы начнете понимать.» Этим утром меня также бомбардировали цитатой Шри Ауробиндо (они бом-бардируют меня во имя Шри Ауробиндо!), говоря, что в «Матери» он написал, что «божественная Милость может действовать только в Истине» и что мне не следует забывать это! [Мать смеется] На это есть другая цитата Шри Ауробин-до, в которой он говорит, что «божественная Милость ответит, но не думайте, что она ответит во Лжи…» Чудесная фраза. Только, они не знают: это они, именно они обладают Истиной — Ложь для других!… И даже интеллектуаль-ные люди (это странно, поскольку это так глупо!), даже люди, у которых, как бы там ни было, есть мозг, кто понимает, попадаются в эту ловушку.
Это обычное дело для Школы.
(молчание)
Благодаря всему этому, можно сказать (даже не «из-за этого»: БЛАГОДАРЯ всему этому), в эти последние три дня я имела видение — конкретное видение, каждую секунду — показывающее, как это всевышнее Сознание (которое лич-но мне удобно называть всевышним Господом), как КАЖДУЮ СЕКУНДУ оно заставляет вас делать, говорить, видеть или знать ТОЧНО то, что нужно, чтобы все шло вот так [круговой жест, показывающий неисчислимо разветвленное движение вселенских сил] вперед. Это еще не прямое, всемогущественное, со-крушающее Движение прямых Сил [жест сверху вниз, как луч света]: это вот такое движение [тот же округлый жест], но оно чудесное! чудесно тонкое, чу-десно изобретательное, чудесно почитающее все, действительно все; ты знаешь, движение, использующее все, чтобы вести к Цели, использующее даже «ошиб-ки» — которые не являются ошибками, поскольку когда Сознание там, ошибка не является ошибкой, допущенной неведением: что-то говорится или делается из-за того, что это надо сказать или сделать — это может казаться промахом, но это ТОЧНО то, что нужно, чтобы все двигалось вперед [тот же круговой жест], светло двигалось вперед к желаемой цели. Это совершенно чудесно! И видно во всех-всех маленьких деталях и в своем целом. Именно это чудо Сознания заставляет каждого делать то, что нужно сделать, ставит все на свои места, вы-страивает все, и только наша глупость, совершенно невежественное и глупое видение, заставляет нас верить в прегрешения, ошибки… Каждый является проблемой, которую надо решить, так что все эти проблемы взаимопереплета-ются, и надо, что ЦЕЛОЕ было ведомо как раз к этой знаменитой Истине (ис-тинной). Но я провела, ты знаешь, часы в восхищении — блаженном восхище-нии — перед этим чудом организации, со всеми маленькими вещами вокруг вас, всеми маленькими людьми вокруг вас, всеми маленькими обстоятельства-ми… Это чудесно! Чудесно! И тогда эта самоуверенность разума, который не понимает ничего и утвер-ждается в своем всемогущественном знании, о!… это комично!
(молчание)
Это максимальное использование всех возможностей и всех невозможно-стей, всех способностей и всех неспособностей; максимальное использование в максимальной силе и с максимумом Сострадания, и затем… улыбка! Улыбка, чувство юмора, о!… И такая благожелательная ирония, столь полная сострада-ния, такая чудесная… И этот самоуверенный разум, это действительно гранди-озное явление — он проводит свое время в обсуждении того, чего он не знает, и решая то, что он не видит!
(молчание)
Затем было видение других и воспоминание времени, когда все эти вещи имели большое значение, воспринимались очень серьезно, с тяжестью… со всей моральной тяжестью. Это тоже забавно.
25 марта 1967
(Сатпрем читает Матери «старую» беседу… двухнедельной давности)
…Это ушло. Как только это сказано, оно ушло. Когда мне перечитывают, я не помню, что я сказала, это словно приходит что-то новое. Как только это выражено, оно ушло; и всегда это уходит так, словно выра-жение опорожняет что-то и освобождает место чему-то новому. Когда гово-ришь о переживании, то эффект переживания словно иссякает, и ты готов к другом переживанию. Разговор всегда освобождает место для чего-то нового. И всегда такое впечатление: как это старо! ох! это старо — все мне кажется старым. Движение должно быть чрезвычайно быстрым. Но жаль, что материальные дела столь стесняют. На это должна быть причина. То, что организует мир, гораздо мудрее нас: мы не видим, наш взгляд очень недальновиден. Но Это [широкий жест], как я сказала тебе в прошлый раз, это чудесное! Это чудесное! Так что должна быть причина и тому факту, что я так перегружена. Конечно, общая причина очень ясна (это легко понять). но даже с точки зрения садханы: вот так, вероятно, ничто не будет забыто. Интересно проследить за изменением в сознании клеток: многие из них еще словно изумляются тому, что Истина существует. Вот какую форму это приня-ло: изумление… «А! вот это как!». Изумление. Изумление существованию — ЕДИНСТВЕННОМУ существованию Господа — радость! Такая интенсивная радость, и радость ребенка, конечно же: «О! Это действительно так.» И так одна часть тела за другой, одна группа клеток за другой. Это действительно очарова-тельно. И затем, когда спонтанно приходит мантра, ох!… Обожание: «Вот как, это так! это истинно; ЭТО истинно — весь беспорядок, все безобразия, все страдания, все невзгоды, все это, это не истинно! Это не истинно, только ЭТО истинно.» И не со словами (слова делают это очень маленьким): с необычай-ным ощущением! необычайным. Тогда… это начало великолепной, чудесной жизни. Это еще на стадии изумления; что-то неожиданное в своей тонкости. И в то же время, в целом есть видение, становящееся все более и более то-тальным, в котором каждая вещь имеет свой смысл существования, свое место, и это видение не исключает ничего. Больше нет необходимости устранять ум, чтобы превзойти его. Сейчас ум совершенно спокойный, мирный, и он прихо-дит в движение только тогда, когда получает приказ, императивный приказ. Он получает приказ, затем делает что-то точное по точной причине, совершенно точное действие, а затем… молчание и покой. И это реабилитирует все.
(молчание)
Когда это будет закончено, придет Сила… чтобы восстановить порядок, оче-видно. Я все больше и больше чувствую эту необходимость вмешаться, чтобы восстановить порядок и гармонию. Это главная причина всей этой тягостной работы. Это урок и переживание, чтобы мало-помалу научить, как приводить вещи в порядок, устанавливать гармонию. Это большая работа. Еще много чего надо сделать, много! [Мать смеется]
29 марта 1967
(По поводу беседы от 7 марта о «смерти», где Мать, в частности, сказала: «В действительности нет такой вещи как смерть… Нет радикального из-менения в вибрации сознания… Есть восприятие физического мира, не абсо-лютно такое же, но с эффективностью иногда большей…» Мать сначала разрешила опубликовать эту беседу в «Заметках на Пути», затем…)
Я начинаю думать, что не хорошо давать такое «живое знание» людям, не способным иметь его, переживать его. Например, в эти последние дни я ясно увидела, что люди не знают реально-сти — конкретной реальности — невидимого, потому что если бы они знали ее, они бы сошли с ума. Они так боятся этих вещей… Даже сейчас, когда в видении они видят кого-то, кого они любили, когда он жил, когда они видят его ночью, они говорят: «О! привидение!» И они ужасно боятся!
Это не ужасно, поскольку, напротив, это даст им надежду!
Да, но не следует образумевать людей… Я не знаю… Это может попасть в руки кого-то, кому это принесет много блага, но следует ли рисковать причинить вред ради одного-двух, кому это принесет благо? Вот что надо увидеть.
Лично я нахожу утешительным то, что ты говоришь об этой непрерывно-сти сознания. Это не может причинить вред, нет?
(Мать смеется и не отвечает)
* * *
Чуть позже
Мне задали вопрос: «Что такое молодость?» Вот что я ответила [Мать берет записку]:
Быть молодым — это жить в будущем для будущего. Быть молодым — это всегда быть готовым оставить то, чем являешься сейчас, ради того, чтобы стать тем, чем должен быть… И, самое важное:
Быть молодым — это никогда не допускать непоправимого.
* * *
Мать берет другую записку, которую она только что написала одному уче-нику:
Человеку всегда глубоко отвратительны его собственные недостатки, когда он встречает их в других (!) * * *
Еще одна записка:
Европейцы придают самое большое значение произнесенному слову. Индийцы гораздо восприимчивее к чувству, которое чаще всего вуа-лирует эти слова. Это по поводу размышления B. Она сказала что-то кому-то с очень любез-ными и вежливыми словами, но в своем сердце она не любит этого человека, которому она это говорила, и она была шокирована от того, что этот человек впал в негодование… Я сразу же все поняла. А она возмутилась и сказала: «По-чему? Я была очень вежлива, почему?» Но они чувствуют. Индийцы глубоко чувствуют то чувство, с которым вы произносите слова. И на это чувство они отвечают.
* * *
Последняя записка:
Это ответ для «ассоциации» Ашрама. Они спросили:
«Какова насущная потребность сего часа?»
«Не пытайтесь обмануть Божественное!»
(Мать смеется от всего сердца)
Апрель 1967
3 апреля 1967
Мать протягивает Сатпрему листок бумаги
Во что я написала по поводу открытия спортивного сезона:
…Я должна вам повторить, что для нас духовная жизнь означает не презрение материи, а ее обожествление. Мы хотим не отвергнуть те-ло, а трансформировать его. В этом отношении физкультура являет-ся одним из самых прямых действенных средств.
* * *
В прошлый раз у меня не было времени рассказать тебе кое о чем; сейчас, к сожалению, это только воспоминание — не полностью, не только воспомина-ние, кое-что осталось. Эффект остался. Но пока это было здесь… Шри Ауробиндо говорил, но он сказал это как выражение знания, которое всегда выражалось на вершине шкалы сознания, как на ступеньке, находящейся выше того состояния, в котором известно (это известно, это видно) сущностное Единство, что все есть «Это», все является выражением, проявлением или объ-ективизацией «Этого». Конечно, в разные времена, эпохи, в разных средах об этом говорили разными словами, но это казалось самым высоким переживани-ем. И когда выходишь за пределы пространства и времени, то вывод заключа-ется в том, что все существует со времен извечных. Шри Ауробиндо считал (мы говорили об этом), он считал это реализацией (не только знанием: реализацией), дающей всевышний Мир и Покой и удержи-вающей от всех вопросов «как» и «почему», и от всякой воли исправить поло-жение вещей. Все это, вся драма жизни исчезает, когда реализуешь это. Я имела это переживание. Я имела его почти постоянным образом. И в са-мой сознательной части существа (одной из самых высоких), с выражением этого переживания, скажем так: «Все существует со времен извечных» или «Все является выражением всевышнего Видения» (я не употребляю слово «во-ля»; в свое время я скажу, почему), было ощущение ограничения. Я не знаю, как выразить это, но так и было (само собой разумеется, все слова приблизи-тельны). Всегда, всякий раз, когда было это переживания, было и ощущение, что… грубо это можно перевести фразой «Это не так!» Так вот, в тот день (это было за день до того, как я увиделась с тобой), это пришло во время моих переживаний, то есть, очень рано утром (во время моих живых переживаний), и это так и было, с тем же ощущением недостаточности. Затем я вошла в определенное состояние, где «это» оставалось совершенно светлым и ясным, но в то же время — в то же время, одновременно — пришло восприятие… (как сказать?) изначальной Вибрации, можно сказать, во всем ве-ликолепии ее всемогущественного Света, и то, и другое — это и Это — транс-лировалось одновременно на уровне выражения, без противопоставления, вме-сте вот так [Мать сжимает свои руки, переплетая пальцы], тесно объединенным, в одном и том же Свете: каждое мгновение — мгновение — это было как пуль-сация этой Силы (это: созидательная Сила-Свет-Мощь, содержащаяся в гло-бальной Вибрации Любви); с каждой пульсацией полное воссоздание. И когда эти две вещи есть вот так [тот же жест] и живешь в этом Сознании, тогда есть ощущение абсолютной свободы: что ничто не невозможно. Это длилось, возможно, несколько минут, полным; затем это начало объек-тивироваться, и сначала это было просто…: это ЕСТЬ, это ЕСТЬ. После этого это стало объективироваться, то есть, быть свидетелем Этого и в то же время являться Этим — это маленькое снижение. Но, в тот момент, когда это было здесь, это было Это. Это было всемогущество. Абсолютное всемогущество. Затем, в то же время, вместе с этим пришло переживание (не объективиро-ванное), переживание того, что Воля находится на гораздо более низком уровне, чем Это, или, скажем, на гораздо более внешнем уровне. Ведь Воля ви-дит и действует — видит И действует — тогда как здесь это было не так, чтобы видеть И исполнять И действовать: это одновременно. Это что-то выше виде-ния — выше видения и выше воли — что-то… [молчание] что-то, что ЕСТЬ. И в то же время, одновременно, то есть, без какого-либо промежутка (простран-ства или времени, конечно, совсем вне этого, поскольку это не видение, кото-рое видит себя, это не восприятие, которое сознает свое восприятие, это не со-знание, которое сознает свое сознание): это ЕСТЬ, вот так. Это все, можно было бы сказать, как оно будет спроецировано в пространство и время. Так что, когда мы говорим: «Хотеть того, что хочет Бог» или «Объединиться с божественной Волей», это наш способ смотреть [жест снизу-вверх]. И это очень приблизительно. А там… И, что чудесно, это не то, что мы в нашей не-мощи можем постичь как упрощение, это действительно… Все: проявленное, непроявленное, что еще должно проявиться, все, все — Все. И в ту секунду, ко-гда вы находитесь там, это всемогущество. Всемогущество, абсолютная свобо-да, непредсказуемое, и все, что существует. Тогда это… Естественно, слова глупы. И когда я вернулась из Этого (это длилось достаточно долго, чтобы у меня было полное переживание — полное, тотальное), я поняла множество вещей. Например, одно, что я отмечала со Шри Ауробиндо по отношению всех ма-леньких деталей жизни, как бы там ни было, по отношению ко всем вещам, как они есть на земле, «просто ничто»; когда я приходила к нему с внутренним ви-дением и говорила: «Я вижу вот так» (я говорила ему словами или без слов), и АВТОМАТИЧЕСКИ это становилось верным, становилось реальным: вещи, которые не были ни в моих руках, ни в его руках, ни… И это было не так, что мы принимали решение: это было автоматически. Я замечала это несколько раз и находила это чудесным… В нескольких психологических случаях, то есть, когда это имело отношение к индивидуальному сознанию, довольно недавно (это так с не очень давних пор), когда кто-то искренен (надо быть искренним) и выражает стремление, например, надежду или видение того, как должно быть, я видела то же самое явление: это автоматически становилось истинным. Это еще не очень часто, но это происходит. И теперь я понимаю, как это происходит. В тот день, когда мы будем способны сохранять это состояние, в котором я тогда была, когда воля уже была вторичным движением, тогда это будет воз-можно: это всемогущество. Потому что эти две идеи , казавшиеся самыми про-тиворечивыми друг другу, являются только двумя способами смотреть на… од-но и то же. Конечно, когда пытаешься принести это в сознание, выражающее себя, это становится очень трудным, и когда живешь этим, пока живешь этим, это по-другому. Теперь это переживание стало воспоминанием, но воспоминанием, остаю-щимся совершенно живым; его эффект в клетках [Мать касается кожи рук] чув-ствуется все время. Это передается здесь через ощущение Свободы выбора. И выбора, всемогущественного в своем исполнении. Такое впечатление, что… с каждой пульсацией жизни вселенная выбирает… то, что есть.
(молчание)
За этим последовало другое любопытное переживание… Некоторые люди из Бомбея вбили себе в головы подготовить большое празднование в 1968 году, когда мне исполнится 90 лет (юбилей!). Так что они подготовили брошюры, которые они собираются распространить среди множества людей и т.д. — мне это совершенно все равно, но они послали мне этот материал для моего одоб-рения. Я забросила это в дальний угол и не занималась этим. Они возобновили попытку: пришли к Нолини и сказали, что время поджимает, потому что им еще надо проделать большую работу, так что им надо иметь это сразу же, и мне не следует заставлять их ждать. Тогда Нолини начал читать мне брошюру. И по мере его чтения… (они поместили в брошюру все, что Шри Ауробиндо сказал по поводу «вселенской Матери», «Аспектов» Матери и всего этого, всей этой старой истории — обычно это оставляет меня совершенно безразличной), росло ощущение наложенного ограничения, дискомфорта, а также было что-то, что хотело разрушить эти ограничения! Я ничего не сказала по этому поводу. Я сказала: «Я не хочу заниматься этим, делайте, что хотите, это не мое дело.» И Нолини ответил им в этом духе, вежливо. Но это очень меня заинтересовало, поскольку это ощущение дискомфорта, сжатия — ограничения, сжатия — было очень сильным, очень сильным. Так что я сказала: «Что происходит? Что это, почему я чувствую это? Что это такое?…» Как я сказала, обычно я позволяю себе вот так, плыть в безразличии — не в «безразличии», это… [широкий жест]. Вместо этого было так, как если бы кто-то хотел зажать меня в чем-то. Тогда я посмотрела, и вернулось воспоминание об этом переживании [пульсаций], и я поняла. Это интересно. И все это чувствуется в теле; все эти переживания проходят в теле, в этом — которое, впрочем… иногда я смотрю [смеясь], я смотрю (я смотрю свыше), осталась ли еще форма! [Мать смеется]… Это забавно. И почему оно остается таким?… О! этот вопрос я тоже больше не задаю. Это как… это как воздействие всевышней Милости, ведь будь это по-другому… это было бы непереносимо — непереносимо для всего мира. Как раз состояние сознания, когда я действую спонтанно («я» — это при-вычка говорить, это для того, чтобы не делать длинных фраз), когда я действую спонтанно, не объективируя себя, это состояние обычно довольно непереноси-мо: реакции других тяжелы. Я всегда должна [сдерживать себя]… Это со мной происходит, но обычно я вынуждена быть осторожной, особенно когда я долж-на говорить. Есть очень забавное наблюдение; это точно то, что Шри Ауробиндо написал в «Савитри»: «Мудрые люди говорят и спят…» Бог растет, когда мудрые люди говорят и спят. И это так: полностью не сознают то, что происходит. Я не го-ворю этого (я говорю это тебе), но они совершенно несознательны. У меня все время такое впечатление, что я использую гасильник для свечей! чтобы не быть… действительно непереносимой. Когда приходит это светлое Могущество, оно такое компактное — такое компактное, такое впечатление, что оно гораздо тяжелее Материи. Оно завуа-лировано, полностью завуалировано, иначе… оно непереносимо.
(молчание)
Когда Нолини прочел мне эту фразу из брошюры, сначала, когда я почув-ствовала дискомфорт, я спросила себя… Ведь, как я говорила несколько раз, для того, чтобы трансформация могла свободно идти в теле, как раз эти Сущности, эти Могущества, эти Существа, все это держалось на расстоянии, они больше не проявлялись, чтобы не вызвать смесь и чтобы это [тело] могло трансформи-роваться. Сначала я подумала: «Вот что: я (то есть, тело) утратило привычку проявлять это [богов, аспекты Матери], и, значит, когда я вхожу в контакт с этим, возникает дискомфорт.» Я думала, что это так. И в течение дня (в течение всего дня) это возвращалось и возвращалось, как проблема, которую надо ре-шить. И затем, вдруг, внимательно взглянув, я увидела, что это в точности про-тивоположно! это было ощущение сжатия, ограничения. Вместо того, чтобы это [боги или аспекты Матери] было непереносимым весом, это было чем-то, что мешало свободной манифестации!… Это казалось таким ограниченным — все эти Сущности, все эти Могущества, все эти качества, все эти различия, все эти атрибуты, все… ох! [Мать делает жест урезания]. Вот что я хотела сказать тебе сегодня.
(молчание)
Иногда переживания приходят и уходят. В прошлом переживания часто приходили, показывали себя, а затем уходили. Но это переживание не такое: оно осталось ЗДЕСЬ, но… это [тело] еще не полностью готово, чтобы Это мог-ло быть здесь все время. Но оно здесь, контакт не утерян. Только, это не Мани-фестация. У этого [тела] еще слишком много ограничений, много ограничений.
5 апреля 1967
Мать пишет записку на подоконнике
Это ответ на один вопрос. Ты в курсе того, что я сказала учителям Шко-лы?… Они задали мне еще один вопрос. Вот начало моего ответа:
Это деление на «обычную жизнь» и «духовную жизнь» давно устаре-ло…
* * *
(Затем Мать дает Сатпрему розы и гирлянду цветов, называемых «покло-нение»)
Хочешь это?
(Сатпрем принимает без энтузиазма)
Мой мальчик! когда клетки ставятся в это состояние, это чудесно, ты не мо-жешь себе представить! Это пол-нос-тью меняет жизнь. Они всегда так: изум-ляются первому Контакту. «Это возможно? Это может быть так прекрасно! Это возможно?», вот так. И постоянно, все время, в любой момент, по любому по-воду: «Может ли так быть?» Такое изумление! Тогда видна вся разница по от-ношению к старым привычкам и всему, что люди вбили себе в головы [отрече-ние, запредельное] – это чудесно! это невероятно. И все это утро снова было так… Приходит ощущение дискомфорта (оно всегда приходит снаружи, от того или этого, по тому или иному поводу; это приходит так), тогда сразу же, мгно-венно, они вспоминают. Они вспоминают и говорят: «Нет! Что ты хочешь, Господи!» Это так, это их позиция, позиция такой полной самосдачи! гораздо, гораздо более полной, гораздо более милой, чем в какой угодно части существа. Это: «Что Ты хочешь… Ты-Ты-Ты, что Ты пожелаешь. Быть… ( быть не с идеей увеличения, но) раствориться, течь, исчезая в Тебе вот так.» И затем: «Но это Ты – реальность!» И все слова — уменьшение, ослабление. Уменьшение не в ощущении, а в сознании — это чудо сознания, вот так: «Ты-Ты… Существуешь только Ты, только Ты есть.» И тогда все недомогание, все боли, все это исчезает без следа. Это чудо! невозможно себе вообразить. Однажды, после подобного переживания Божественного Присутствия в су-ществе, Шри Ауробиндо написал где-то: «Если бы люди знали, сколь чудесен этот путь… но они не знают.» Он написал это, я не могу точно процитировать, но он имел это переживание: «Если бы люди знали, как это чудесно, они не ко-лебались бы ни минуты.» Сейчас они еще делают различие: «духовная жизнь», «обычная жизнь». Единственно, надо иметь то, что я имела, когда была совсем молодой: ощу-щение материальной реализации в ее крайнем совершенстве, волю к совершен-ству ЗДЕСЬ. Надо иметь это, чтобы не пустить все по ветру, а затем оставаться вот так [жест: наивное блаженство], как идиот, и ничего не делать. Благодаря этой старой дисциплине все, что я делаю, делается автоматически с волей к со-вершенству. Это старая дисциплина. Иначе можно было бы усесться и смеяться на всех и на все: «Заимейте мое переживание, и вы увидите, чего это стоит!» Это действительно интересно.
* * *
Затем Мать возвращается к своей записке:
Ты прочел его вопрос? Прочти мне его снова.
«…Мы обсуждали будущее. Мне показалось, что почти все учителя были обеспокоены тем, чтобы сделать что-то, чтобы дети лучше сознавали то, зачем они здесь находятся. В этот момент я сказал, что, по моему мнению, разговор с детьми о духовных вещах часто приводил к противоположному результату, и эти слова утратили всю свою ценность…»
«Духовные вещи», что он подразумевает под духовными вещами?
Если учителя просто разглагольствуют об этом, конечно… Впрочем, это то, что они часто делают.
«Духовные вещи»!… Они учат Истории ИЛИ духовным вещам, они учат Науке ИЛИ духовным вещам. Вот в чем глупость! В Истории есть Дух, в Науке есть Дух — Истина повсюду. То, что нужно, это не обучать лживым образом: надо обучать истинным образом. Это им не может придти в голову.
Он добавляет: «Я предположил, что, может быть, было бы лучше со-браться и послушать голос Матери (записи занятий по средам и пятницам), ведь даже если кто-то совсем не понимает, но твой голос проделал бы свою внутреннюю работу, которую мы не можем даже оценить. В этом отно-шении я хотел бы знать, как лучше всего приводить ребенка в контакт с тобой? Ведь все предложения, включая мои, кажутся мне произвольными и не имеющими настоящей ценности… Мать, не было бы лучше, если бы учи-теля сконцентрировались исключительно на предмете, которому они обу-чают, ибо это ты присматриваешь здесь за духовной жизнью?»
Ибо?
«Ибо это ты присматриваешь здесь за духовной жизнью.»
Я собираюсь ему ответить: нет «духовной жизни»! Это еще старая идея. Еще старая идея мудреца, йога, саньясина… который представляет духовную жизнь, тогда как все прочие представляют обычную жизнь — и это не верно! это не истинно, это совсем не верно. Если им все еще надо противопоставлять вещи (ведь этот несчастный разум не работает, когда ему не дают противопоставление), если им все еще нужно противопоставление, пусть они берут противопоставление Истины и Лжи, это немного лучше (я не говорю, что это совершенно, но это немного лучше). Но во всем и везде Ложь и Истина перемешаны; в так называемой «духовной жизни», у саньясинов, у свами, у тех, кто думает, что они представляют духовную жизнь на земле, везде есть смесь Лижи и Истины. Лучше бы не кроить.
(молчание)
Что касается детей, то как раз из-за того, что они дети, лучше бы им внушать волю покорять будущее; волю смотреть всегда вперед и двигаться вперед так быстро, как они могут, к тому… что будет. Но не тянуть за собой груз — обузу — всего отяжеляющего прошлого. Только когда вы уже находитесь очень вы-соко в сознании и знании, тогда хорошо смотреть назад, чтобы найти точки, где начинает вырисовываться будущее. Когда вы можете взглянуть на все в целом, когда у вас есть очень общее видение, тогда интересно узнать что то, что будет реализовано в будущем, уже было объявлено раньше; тем же образом, как Шри Ауробиндо сказал, что «божественная жизнь проявится на земле, потому что она УЖЕ погружена в глубинах Материи.» С этой точки зрения интересно по-смотреть назад или взглянуть в самый низ (не для того, чтобы знать то, что прошло, или узнать то, что знали люди — это совершенно бесполезно). Что касается детей, им надо говорить: «Есть чудеса, которые должны про-явиться; подготовьтесь к их встрече.» Затем, если они захотят чего-то более конкретного и более легкого для понимания, им можно сказать: «Шри Ауро-биндо приходил, чтобы объявить об этом; когда вы сможете читать его труды, вы поймете.» Это пробуждает интерес и желание учиться.
Я хорошо вижу трудность, на которую он намекает: многие люди (в том, что они пишут или на собраниях, происходящих здесь) употребляют напы-щенные слова…
Да.
…без какой-либо истины личного переживания и безо всякого эффекта. Скорее у них негативный эффект. Вот на что он намекает.
Да. Вот почему лучше действовать так, как я сказала. О, но не так давно большинство учителей говорили: «О! Нам надо делать это, потому что это делают везде.» Они [смеясь] уже прошли небольшой путь. Но им еще предстоит большой путь. Но, особенно, что важнее всего, это избавиться от этого деления. У них всех это на уме — у всех и каждого! Деление на то, чтобы жить духовной жизнью или обычной жизнью, иметь духовное или обычное сознание — есть только ОДНО сознание! У большинства людей сознание на три четверти спит и искажено; у многих оно совершенно искажено. Но надо не прыгать от одного сознания к другому: надо просто открыть свое сознание [жест к высотам] и наполнить его вибраци-ями Истины, привести его в гармонию с тем, что должно быть здесь [там это есть со времен извечных], но ЗДЕСЬ, что должно быть ЗДЕСЬ: завтрашний день земли. И если вы утяжеляете себя всей ношей, которую вы должны тащить за собой… если вы тащите за собой все, что вы должны оставить, вы не можете двигаться очень быстро. Заметьте, знание вещей из прошлого земли может быть очень интересным и очень полезным, но оно не должно связывать или удерживать вас! Если вы мо-жете использовать это как трамплин — очень хорошо. Но, по сути, это вторич-но. С индивидуальной точки зрения было время (впрочем, это было довольно широко распространено среди людей, занимавшихся так называемыми оккуль-тными вещами), когда животрепещущий интерес вызывало знание о своих прошлых жизнях, знание своих прошлых опытов; но как только я пришла сюда и поняла то, что принес Шри Ауробиндо, я нашла это совершенно неважным. Это детское любопытство. Это никак не поможет вам, и это только для того, чтобы кичиться собой или забавляться, но это не важно. Некоторые люди еще пишут мне: «Не могли бы ли Вы рассказать мне о моих прошлых жизнях?» Я говорю им: «Это не интересно. Интереснее та жизнь, которую вы хотите реали-зовать, а не ошибки, которые вы допустили в прошлом!»
(молчание)
Было бы интересно сформулировать или выработать новый метод обучения детей: брать совсем маленьких. С совсем маленькими легко. Должны быть лю-ди (о, потребовались бы замечательные учителя), которые, прежде всего, имели бы достаточную документацию того, что известно, чтобы быть в состоянии от-вечать на все вопросы; и, в то же время, по крайней мере, знание, если не пере-живание (переживание было бы лучше) истинной интуитивной интеллектуаль-ной позиции и… (кончено, иметь эту способность было бы лучше), но, во вся-ком случае, знание того, что истинный способ познания — это ментальное молчание: внимательное молчание, обращенное к более истинному Знанию, и способность воспринимать то, что приходит оттуда. Лучше бы иметь эту спо-собность; во всяком случае, они должны объяснять, что это истинная вещь — делать некую демонстрацию — и что это работает не только по отношению к тому, что должно быть изучено, ко всей области знания, но также и по отноше-нию ко всему тому, что должно быть сделано: способность воспринимать точ-ное указание КАК сделать. И по мере продвижения это превращается в очень ясное восприятие того, что надо сделать, и точное знание, КОГДА надо делать. По крайней мере, как только дети обретают возможность размышлять (это начинается с семи лет, но к четырнадцати-пятнадцати это очень ясно), им надо давать маленькие указания в семь лет, и полное объяснение в четырнадцать лет, как это делать, и что это единственное средство быть в контакте с глубокой ис-тиной вещей; что все остальное — это более или менее неумелое ментальное приближение к чему-то, что можно знать непосредственно. Вывод состоит в том, что сами учителя должны иметь, по крайней мере, ис-тинные зачатки этой дисциплины и опыта: дело не в том, чтобы копить книги, а затем пересказывать их. Не годится быть таким учителем — вся земля такова, мы можем позволить только, чтобы снаружи было так, если ей так угодно! Что касается нас, мы не пропагандисты, мы просто хотим показать, что это можно сделать, и попытаться доказать, что это НАДО сделать. Когда вы начинаете с совсем маленькими детьми, это чудесно! С ними так мало надо делать: достаточно БЫТЬ. Никогда не обманывать себя. Никогда не раздражаться. Всегда понимать. Понимать и ясно видеть, почему было это движение, почему был этот им-пульс, каково внутреннее строение ребенка, что нужно укрепить и выдвинуть вперед. Надо делать только это, а затем оставлять их: дать им свободу разви-ваться, дать им только возможность увидеть множество вещей, прикоснуться ко множеству вещей, сделать столько, сколько возможно. Это очень забавно. И, прежде всего, не пытайтесь вдалбливать им в головы то, что, как вы думаете, вы знаете. Никогда не бранить, всегда понимать и, если ребенок способен, объяснять. Если он не способен воспринимать объяснение, заменять ложную вибрацию на истинную (если вы сами способны на это). Но это… это значит требовать от учителей совершенства, которым они редко обладают. Но было бы очень интересно составить программу для учителей и настоя-щую программу для обучения, начиная с совсем маленьких — они такие пла-стичные, и все накладывает на них такой глубокий отпечаток! Если им дать не-сколько капелек истины, когда они совсем маленькие, эти капельки совершен-но естественно расцветут по мере роста существа. Это была бы милая работа.
* * *
ПРИЛОЖЕНИЕ
(Ответ Матери учителям Школы, когда ей сказали, что в Библиотеке со-бираются проводить новые особые послеобеденные занятия, и первой темой для изучения выбрана «Духовная история Индии».)
Нет! так не пойдет. Это не так должно делаться. Прежде всего, не следует начинать с шумихи! Вы хотите показать непрерывность Истории, как если бы Шри Ауробиндо был ее достижением, ее верхом — это совершенно ложно! Шри Ауробиндо не принадлежит Истории: он вне и за пределами Истории. До рождения Шри Ауробиндо религии и духовные учения всегда опирались на личность из прошлого, и своей целью они имели отрицание жизни на земле. Так что у вас был выбор между жизнью в этом мире с его маленьким кругом удовольствий и болей, радостей и страданий, с угрозой попасть в ад, если вы не ведете себя подобающим образом, и бегством в другой мир: небеса, нирвана, мокша [освобождение]. Между этими двумя возможностями не очень-то большой выбор, они одина-ково плохие. Шри Ауробиндо сказал, что как раз это было фундаментальной ошибкой, повлекшей за собой слабость и упадок Индии: буддизма, дзен, иллюзионизма хватило, чтобы истощить всю энергию страны. Верно, Индия является единственным местом в мире, которое еще сознает, что существует что-то, кроме материи. Другие страны совсем позабыли это: Ев-ропа, Америка и прочие… Вот почему Индия всегда хранит послание и осво-бождение мира. Но в настоящее время Индия барахтается в грязи. Шри Ауробиндо показал, что истина состоит не в том, чтобы убежать из земной жизни, а в том, чтобы оставаться в ней, трансформировать, обожеств-лять ее, так чтобы Божественное могло проявиться ЗДЕСЬ, в этом ФИЗИЧЕ-СКОМ МИРЕ. Вот что вы должны сказать на первом собрании, быть несколько прямоли-нейными и твердыми. После, и только после, когда вы скажите это сильно и напрямик, вы можете продолжить и развлекать их историями религий и духовных и религиозных ли-деров. Затем, и только затем, вы сможете показать семя слабости и ложности, кото-рое они приютили и проповедовали. Потом, и только потом, вы сможете различить, что время от времени то здесь, то там, бывали «прозрения», что возможно нечто иное, как в Ведах, например (приглашение спуститься в глубину пещеры Панас), в Тантризме то-же… начинал брезжить маленький свет. Предлагаю вам взять девизом вашего первого исследования следующую фра-зу Шри Ауробиндо:
«Мы принадлежим не к зорям прошлого, а к белым дням будущего.» («Очерки о Гите»)
* * *
Послание Матери для Школы:
«Шри Ауробиндо не принадлежит ни прошлому, ни истории. Шри Ауробиндо – это будущее, шагающее к своей реализации. Так что нам надо сохранять вечную молодость, необходимую для быстрого продвижения, чтобы не стать тормозом на пути.»
12 апреля 1967
(Сатпрем, как обычно, жалуется на свои полностью несознательные ночи)
В течение некоторого времени была намеренная воля не выходить из тела. По утрам, когда я выходила из своей ночной деятельности, я часто замечала, что в теле должна быть проделана работа по приведению всего в порядок, как если бы ночью была расстроена концентрация сил, и все надо было бы начи-нать сначала. Это была пустая трата времени. Раньше, вечером, когда я ложи-лась на свою кровать, я полностью расслаблялась (всегда надо делать это), то есть, делала сдачу [surrender], и сознание поднималось вверх. Была концентра-ция сил, но она держалась не долго: спустя два-три часа все было охвачено ночной деятельностью. Но теперь, вместо всего этого, есть воля удерживать все сознание в теле, концентрироваться и сохранять в теле все энергии, так чтобы могла продолжаться работа в клетках, чтобы она не расстраивалась. И я вижу, что эффект длится гораздо дольше; даже когда я пробуждаюсь (или, скорее, ко-гда я вхожу во внешнюю деятельность), я вижу, что это продолжается, оно не прекращается и возобновляется, как только я внешне пробуждена. Некая кон-центрация энергии, сознания, силы, света, которая ночью начинает работать в клетках. И нет ничего, нет никакой деятельности, это созерцательное молчание. За последние четыре ночи был только один случай активности, одним утром между двумя и четырьмя часами, когда я провела два часа совершенно созна-тельно и активно со Шри Ауробиндо; он делал «изменения» в своей деятельно-сти, в своей организации тонкого физического; он вносил изменения и хотел мне их показать, он хотел, чтобы я была осведомлена об этом. И он показывал мне все это в течение двух часов. Но было только это, а что касается всего остального — встречаться с людьми, куда-то ходить, что-то делать — я полно-стью прекратила все это. И стало лучше.
* * *
Чуть позже
В последние три дня я имела забавное переживание… Y прислала мне целый трактат о ЛСД . [Мать берет папку на своем столе] Кажется, открытие воздействия ЛСД было сделано случайно (всегда так и происходит): человек, открывший его, принял дозу, не зная, что он принял, и это произвело на него необычайное воздействие (это был швейцарец, кажется, доктор или химик, я не знаю ). И теперь, в первый раз за годы (прошли годы), в первый раз он согласился дать описание своих опытов. И, естественно, Y охвачена энтузиазмом, она подготовила отчет и прислала его мне. Ты знаешь, я очень занята. У меня не было времени прочесть эти бумаги, но я также знаю, что Y довольно нетерпелива (!), и в эти дни, в последние три-четыре дня я говорила себе: «Мне СОВЕРШЕННО ОБЯЗАТЕЛЬНО надо взглянуть на это, иначе так не пойдет. Мне НАДО увидеть это…». И эта мысль все возвращалась. И вот, как-то утром (утром, когда я имею все свои пережива-ния), я сидела, и вдруг я почувствовала что-то такое тяжелое в своей голове, тяжело было и в груди и… странно. Я никогда не чувствовала такого раньше. И все ощущения стали словно неистовыми. Тогда я закрыла глаза и… ты знаешь, лавина, кавалькада форм, звуков, цветов, даже запахов, и они накладывались с реальностью, с интенсивностью — я никогда не была знакома с этим раньше, никогда. Я посмотрела, а затем сказал себе: «Это прекрасный способ сойти с ума!» И я стала делать то, что нужно, чтобы прекратить это. Но это не прекращалось! Это хотело продолжаться. Тогда я сказала себе: «Очевидно, на это есть причина.» Поскольку это продолжалось таким вот образом, значит, есть причина того, чтобы у меня было это переживание.» Я смотрела, изучала, наблюдала. И я увидела, что это была увеличенная способность ощущать — необычайно уве-личенная, ты понимаешь — ПОТОМУ ЧТО было нарушено равновесие между всеми способностями существа. Естественное равновесие, благодаря которому все уравновешивается, гармо-низируется, спонтанно организуется в связное целое с сознательным существо-ванием, было нарушено — нарушено в пользу способности ощущать. Конечно, эта способность ощущать была ужасно увеличена (или обострена, лучше ска-зать), и она даже наложилась грубым образом. И я увидела, что было что-то, что нарушало равновесие. Было что-то, что имело силу нарушить равновесие суще-ства: настаивать на одной точке в ущерб всем прочим. Когда я увидела это, в меня вошло некое спокойствие, и это кончилось. И я больше не думала об этом. В течение трех дней я не думала об этом. Это показалось мне какой-то причудой. А вчера вечером я решила прочесть эти бу-маги. Я попросила Павитру прочесть мне их. Тот человек описывает свои пе-реживания… первое переживание — как раз то, что со мной произошло! Так что я имела то переживание, которое имел он, когда принял это вещество! И он описывает это (я не могла прочесть все), он описывает его так, как я и чувствовала. Так что [смеясь] я имела переживание, не принимая это вещество! просто из-за того, что сознание было повернуто к этому. Но затем я поняла! Эти люди воображают, что это является средством «раз-вить человеческое сознание» и открыть его к «неизвестным горизонтам»… А эффект (сейчас я совершенно уверена в этом) — это просто смещение равнове-сия существа. В моем случае это очень ощутимо, поскольку равновесие, мое равновесие очень сознательное, желаемое, очень организованное, и, конечно, это вызывает значительную разницу; для них же [смеясь] это «просто вот так», причудливая фантазия. И, затем, они (включая Y) убеждены, что с этим человечество может сделать большой прогресс! Это делает их «сознающими целую область, кото-рую они не знали». Но… это порождает еще одну ложь в сознании, поскольку восприятие ОДНОГО из аспектов в ущерб всем остальным — это ужасная ложь. Как я и сказала, у меня было такое впечатление: это прекрасное средство сойти с ума. Для них это какой-то эпизод, в том смысле, что они принимают это веще-ство, думая: «Когда я перестану принимать это, такого больше не будет, есте-ственно.» — Но это не так! это может привить телу привычку к беспорядку, привычку выходить из равновесия. Вот так. Как раз вчера вечером Павитра прочел мне полное описание переживания, которое я имела… не зная, что это было. Я нашла это очень забавным! Я прочла не все, только половину, и собираюсь прочесть вторую половину. Но, исходя из того, что они говорят там, теперь это, ох, широко распростране-но! Теперь можно спросить себя, надо ли человечеству впасть в общую потерю равновесия, чтобы найти более высокое положение равновесия? Но, совершенно очевидно, наркотики не нужны, чтобы иметь переживания — я не принимала наркотиков! Вот что они думают, они думают, что это дает им уверенность, что это [дру-гие миры] не воображение, или, более разумные видят, что есть много чего, что они не знают или не могут себе вообразить. Но все это можно найти, не при-нимая наркотиков!
13 апреля 1967
(Записка Матери Сатпрему, находящемуся в плохом настроении)
Сатпрем, мой милый мальчик! Мы – друзья, как бы там ни было! Подпись: Мать
15 апреля 1967
Ты прочел этот отчет о ЛСД? Что скажешь?
Это интересно. Они имеют переживание не только на уровне грубого ощу-щения. Этот наркотик высвобождает сознание.
(Мать ничего не говорит)
Он освобождает сознание от всей привычки формаций.
А, да, это точно. Но он сам говорит, что лучше начинать под чьим-то руководством.
У тебя осталось то же впечатление, когда ты дочитала до конца? Ведь ты не прочла всего.
То, что это нарушает равновесие существа, совершенно вне сомнения. И, очевидно, нарушение равновесия может привести вас к более высокому уров-ню равновесия. Но есть риск.
(молчание)
Вероятно, это часть подготовки. Единственно, результаты могут быть до-вольно катастрофическими. Это могло бы составить часть научной дисциплины. Но тогда это и надо так делать, как дисциплину, и под надзором тех, кто знает. Ты видишь, он очень осторожен, чтобы не говорить о пагубных эффектах. Лично я встречала двух людей, имевших этот опыт и столкнувшихся с ужас-ными эффектами — они решили больше никогда не прикасаться к этому в сво-ей жизни. Они очень осторожны, чтобы не говорить об этом. Это следовало бы делать как обучающую дисциплину, со всеми гарантиями и наблюдениями. Это то же самое, как и все остальное: это метод, стартующий снизу. Истин-ный метод начинает сверху — это труднее, менее зрелищно и занимает больше времени. С точки зрения изучения и наблюдения это очень интересно. Но это следует делать по научному, в духе дисциплины и почти посвящения, в качестве сред-ства изучения. Конечно, только небольшой контакт с Силой выше беспокоит умы множе-ства людей; и здесь эффект будет очень общим, я думаю. Но это рискованно. Если кто-то — кто сознателен, уже много знает, в значительной степени вла-деет собой и контролирует свои реакции — делает это как способ изучения, то-гда это может быть очень интересным. Но может быть опасно давать это бед-ному малому, который ничего не знает и вовлекается в это из любопытства.
(молчание)
В последней части, то, что он называет «клеточный уровень», это действи-тельно описание — ОДНО описание — клеточных явлений и активностей на их уровне сознания, а также на уровне сознания бесконечно малого. Он гово-рит о «больших потоках», «клеточных трансформациях», обо всем этом; это до-вольно точно, только… Это то, что действительно происходит, но это как раз сознание, сведенное на уровень бесконечно малого. И это воспроизведение то-го, что происходит в других измерениях. Но, к примеру, со всей этой дисци-плиной клеток, которую я имела… сейчас уже в течение многих лет, его описа-ние произвело на меня впечатление того же самого, ВИДЕННОГО ЧЕРЕЗ ИЛ-ЛЮЗИЮ. И эта иллюзия порождается как раз потерей равновесия: это иллюзия абсолютной реальности, тогда как это совершенно относительная реальность. Ты понимаешь, есть разница: видеть что-то с ощущением реальности, со всей безмерностью других вещей, или видеть это единственно как исключительную и уникальную реальность. Тогда исчезает ощущение гармонии и равновесия Целого. Так что это становится «грандиозным»: как он сказал, некоторые люди могут найти это устрашающим. И это как раз из-за того, что утеряно равнове-сие. И то же самое, на очень маленькой шкале, происходит и в личности: это видение совокупности, которое дает пропорцию всем событиям, и важность каждого события и каждой вещи полностью меняется, когда имеешь ощущение Целого, и то, что кажется ужасающими и катастрофическим или чудесным, снова становится только частью Целого. Ушло ощущение равновесия. Когда я дочитала до конца, это дало мне еще одно подтверждение моего переживания. В некоторых случаях может быть необходимо нарушить это равновесие, что-бы войти в контакт с чем-то новым, но это всегда опасно. И способ посвящения и сдачи [surrender] всевышней Силе бесконечно превосходит этот — он только чуть труднее. Это труднее, чем принять наркотик, но это бесконечно превосхо-дит прием наркотика. Можно было бы назвать это «йогой, открывающей двери всем»! Но… это не безопасно. И они говорят, что значительное число людей делают это… Нет ни тени сомнения, что работает Сила, и также несомненно, что это ре-зультат действия Силы. Есть и другие очень интересные примеры. Один бирманец (может быть, ты слышал об этом) совсем недавно получил «премию мира», и он написал статью (он бирманец, я не знаю, на каком языке он ее написал, но она опубликована на французском языке в швейцарской газете), в которой он говорит о том, что все знают, но и о том, что все забыли: что если все деньги, потраченные на подго-товку средств разрушения, были бы использованы на прогресс человечества, могли бы произойти чудеса. И затем он добавляет (я не могу точно процитиро-вать): для этого люди — нации и люди — должны прекратить уничтожать и устрашать друг друга и должны жить в ощущении единства. И он также сказал, что если для этого ДОЛЖНА ИЗМЕНИТЬСЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПРИРОДА, то сейчас самое время, чтобы она изменилась, и мы должны работать к тому, что-бы это произошло. Я очень счастлива слышать это. Он ухватил суть дела. И это начинает распространяться. В Корее тоже есть человек, он сказал то же самое, и его знают тысячи людей. Они все просят изменить [человеческую] природу ради «нового сознания».
(долгое молчание)
Есть кое-что интересное в этом клеточном сознании: клетки имеют гораздо более острое и точное ощущение искренности, чем в витале и разуме (даже в материальном витале и разуме). Есть некий абсолют в искренности, что очень примечательно, и клетки строги по отношению друг к другу, вот что совер-шенно чудесно. Это чрезвычайно интересно. Если что-то, какая-то часть, какое-то движение пытается обманывать, оно хватает его вот так [жест: схватить и свернуть шею] и таким острым и точным образом… Во всех витальных или ментальных движениях всегда есть некая [волнистый жест] гибкость, что-то, что пытается приспособиться — тогда как здесь, о!… вот так [жест негибкости]. Так что, когда есть призыв, молитва, самоотдача, сдача [surrender], доверие, все это становится таким чистым — таким чистым, кристальным, ты знаешь… о! И есть растущее убеждение, что совершенство, реализованное в самой Мате-рии, является ГОРАЗДО большим совершенством, чем что-либо еще. Именно это дает такую стабильность, которой нет больше нигде… Когда есть великое подношение и радость самоотдачи, радостная сдача, тогда если что-то входит даже с совсем маленьким интересом — например, страдание в маленьком угол-ке (болезнь или расстройство), что надеется на улучшение или желает или ожи-дает его — тогда это хватает вот так [тот же жест хватания и сворачивания шеи] и говорит: «О! неискренность. Сдавайся безо всяких условий.» Это великолеп-но. Это очень интересно. И эта радость, этот энтузиазм возможности: что ВОЗМОЖНО совершенно искреннее существо; что, можно сказать, позволено: «Жизнь — это такой бес-порядок и путаница неискренности, что ЭТО действительно ожидается от нас; ЭТО позволяется и ЭТО должно быть реализовано: быть абсолютным в работе самосдачи.» Это чудо. Чудо! Также, контакт со всеми этими существами Надразума, всеми этими богами, всеми этими Сущностями, всеми этими божественностями… Здесь, в клетках, есть некая… (как назвать это?) честность и, да, прямота и искренность, говоря-щие: «О! как они попусту суетятся! Как все это [Мать раздувает щеки] пуф! пуф! раздуто.» Это очень интересно, действительно очень интересно. Совер-шенно другое видение мира. Оно гораздо более искреннее — гораздо более ис-креннее, гораздо более прямое. Это любопытно. Сознание, выраженное в трансформированных клетках, — это чудо. Это оправдывает все века невзгод. Ради этого стоило перенести все это. Игра стоит свеч. Особенно все претензии, все преувеличения, вся суета, о! все это видится словно простодушными глазами очень чистого ребенка (гораздо лучше этого! это обидное сравнение).
(молчание)
И есть также нечто вроде внутреннего упорядочивания. Когда где-то есть боль, что-то идет не так, следует увидеть позицию других! Строгость, которая сначала говорит (приходится переводить, и от этого теряется свое очарование), но сначала это начинается с: «Не делай препятствий, не раздувай историй» (или «не делайте», в зависимости от случая). И затем, давление к осуществлению сдачи. И это действие, заставляющее циркулировать Свет везде… Я перевожу; и при переводе, к сожалению, всегда есть ментальная примесь; вещь в себе сама не думает, она не наблюдает за собой, это очень спонтанно. Очень спонтанно и как раз очень искренне. Это мило. Это как грандиозное сообщество, ты понимаешь. И в ходе работы есть… (как назвать это?) конгломераты или маленькие группы клеток, которые сохранили отпечатки, оставленные в них; либо что-то здесь [жест к мозгу], но здесь это наполнено большим светом, вот так, компакт-ное; но все же есть уголки — множество уголков, маленьких темных уголков — и тогда сразу же разворачивается воспоминание обстоятельств, событий, ощущений, восприятий, наложивших этот отпечаток: все это видно в новом Свете, чтобы покончить с этим. И тогда… да, как они говорят, вы «путеше-ствуете», путешествуете в грандиозном мире, действительно; и это не что-то из прошлого, это… грандиозное Настоящее, в котором вы путешествуете. Только, путешествуете сознательно и по воле, а не под воздействием нарко-тика. Это выше. Этим утром урок был повторен с кусочками старых еще цепляющихся ве-щей, реакций, маленьких движений (внутренних движений): «Есть только одно решение, единственное решение: само-аннулирование, совершенная самоотда-ча, сдача [surrender] всего.» И тогда есть радость Света — красота, радость… великолепие!
(молчание)
Это единственное средство. Конечно, все хорошо, все возможно [Л.С.Д], но… это кажется окольным из-вилистым путем, приводящем в то же место.