Мать, "Адженда", Том IX, Январь 1968

7 августа 1968
(Поднимаясь к Матери, Сатпрем встретил доктора, спускающегося по лестнице. Доктор сообщил, что у Матери боли в груди, а ее сердце находится в плохом состоянии. Мать сидит в своем кресле, очень бледная.)
Нам надо сделать перевод послания на 15 августа. Я выбрала вот что [Мать протягивает Сатпрему листок]:

Надо иметь спокойное сердце, крепкую волю, полное самоотречение и глаза, постоянно направленные на запредельное, чтобы жить, не падая духом, во времена, подобные этим, которые действительно являются эпохой всеобщего разложения. Шри Ауробиндо (6.5.1915)

(молчание)

Это всеобщее разложение?

(Мать улыбается и кивает головой)

У тебя есть новости?

Из Рима?… Он приедет к концу месяца. Монсиньор не может сразу же приехать, а приедет чуть позже. Он написал очень хорошее письмо, кажется.

О! Прочтешь его мне?

Оно адресовано J, вслед за тем письмом, которое я написал и в котором говорил, что внутренне ты «обильно» ответила на его письмо, лучше, чем словами. Так что он пишет:

«Много раз я был в прямом контакте с Матерью, и я чувствую ее силу, окутывающую меня. Вчера я начал читать «Молитвы и Медитации» Матери. Это великолепно. Каждый день мы с P.L. говорим об Ашраме Шри Ауробиндо. Каждый день. Господь ввел вас за руку в этот оазис мира и света: благословите это. Я вам завидую!… Вместе с P.L. мы образуем небольшую команду. У нас большие планы — и мы реализуем их. Я считал себя «старым», но P.L. открыл мне, что “становишься старым тогда, когда перестаешь прогрессировать”.»

Хорошо. У тебя есть новости от твоего издателя «Человеческого Цикла»?

Нет, совсем ничего.

Ба!

(Мать входит в долгое созерцание)

Вот что произошло: у тела вдруг (да, однажды это так и охватило) возникло нечто вроде… не точно отвращения, но, во всяком случае, неудовлетворения своим способом бытия, всеми своими движениями, всем своим сознанием и всем, и тогда… (очевидно, это соответствовало движению — движению трансформации): это было полное разложение. И совсем спонтанно, со всей искренностью, на которую оно способно, тело отдалось трансформации, говоря: «либо трансформация, либо разложение.» Вот так. Так что, кажется, все приняло ускоренное движение, и все старые энергии, приходившие… по сути, приходившие просто от эго, от ощущения персональности, эта энергия ушла. Так что материально, результат в том, что пульс стал более чем фантастическим. Но спонтанно и постоянно тело взывает, взывает и взывает… Единственно, тело еще находится на том этапе, когда есть боли повсюду — все убого, везде. И… нет позитивной радости, ты знаешь, есть некое изумление, но… И затем совершенно никакой силы. Я была вынуждена урезать всю работу; в минуту или минуты контакта с другими людьми Присутствие приходит очень позитивно, как всегда, но… [Мать качает головой]. Кажется, обстоятельства выстраиваются так, чтобы доказать Присутствие и Помощь; например, сила над другими еще есть, но это… [Мать указывает на свое тело, как если бы в нем больше не было ничего, и не было никакой силы над телом].

(молчание)

Я не знаю… Тебе говорили что-нибудь обо мне?

Нет.

Я не знаю, что они говорят между собой, но у меня очень сильное впечатление, что они думают, что это конец.

Нет-нет! Нет-нет!

Нет?

Нет, милая Мать! Нет-нет!

Сознание ясное-ясное-ясное, ты знаешь, совершенно не затронутое , совершенно, но… Ясное — возможно, даже более ясное. Еще вчера я вообще не могла говорить: только начав говорить, я принималась кашлять и кашлять. Сейчас я говорю в первый раз после того, как в последний раз виделась с тобой.

Нет, милая Мать, напротив, у всех нас есть вера — естественная вера в то, что это действительно окончательная возможность и она НЕ МОЖЕТ НЕ реализоваться!

Тело отдает себя со всей искренностью, действительно со всей искренностью. Единственно, не слишком ли много надо сделать? Я не знаю.

(Мать входит в состояние созерцания)

А! до следующего раза…

В субботу… но люди понимают, Мать!

Они понимают?

Да, «Заметки на Пути» помогают им понимать.

О, хорошо.

Они знают, что работа идет.

Хорошо … [Мать иронически смеется] Мой мальчик…

10 августа 1968

(Мать выглядит чуть покрепче: она стоит на ногах, давая цветы Сатпрему и Суджате. Сатпрем подносит Матери свою пенсию)

Сатпрем стал богачом! [Мать смеется] Мы должны что-то сделать!… Я уверена, что должна показать тебе кое-что… что я делала с тобой.

(молчание)

Я делала это с тобой прошлой ночью.

(Мать входит в долгое созерцание)

Есть ощутимое улучшение, но еще невозможно говорить. У тебя есть вопросы? Который час?… Четверть двенадцатого. ДАВНО я не могла отдохнуть так спокойно — давно.

22 августа 1968

(Сатпрем не виделся с Матерью с 10 августа. Доктора говорят, что ее сердце слабо, она ничего не ест и не может стоять на ногах. Все же на 5 минут Мать выходила на балкон в день даршана 15 августа, но P и V — телохранитель и помощница — стояли позади рядом, готовые поддержать Мать. Мать выглядела такой бледной в серебряном одеянии. Этим утром, 22 августа, она послала Сатпрему записку и пакетики с супом, помня даже о его материальных потребностях. Ее подчерк сильно изменился.)

22 августа 1968 г. Вот пакетики с супом. У тебя, должно быть, их больше не осталось. На этот раз ДЕЙСТВИТЕЛЬНО интересно — но несколько тотально и радикально. И как мы далеки, далеки от цели… Я попробую вспомнить. Всегда с тобой.

Подпись: Мать

28 августа 1968

(Мать принимает Сатпрема и Суджату, сидя в своем новом низком кресле из розового дерева, которое останется у нее до самого конца. Она больше не будет подниматься с кресла, чтобы выбирать им цветы.)

Подходите сюда, я глуха как никогда! Как дела?

Давно мы тебя не видели!

Было интересно, мой мальчик. Я сохранила все записи, мы их посмотрим. Это не кончилось. Это не кончилось, и я не знаю, когда это кончится. Но, как бы там ни было, я смогу снова встречаться с тобой по утрам. Прежде всего, ты, должно быть, голодный!

Нет, совсем нет!

(Мать дает Сатпрему пакетики с супом)

У тебя есть новости?

Нет, милая Мать. Я видел кое-что ночью, до 15 августа, где-то 11 августа. Я видел огромную, фантастическую волну белой пены, выше дома, фантастическую волну. И этой волной подгонялся большой, совершенно черный теплоход; казалось, что его несет на скалы, но он не разбился. Он несся этой волной. И был еще один корабль, гораздо меньший; он выглядел светлосерым и двигался еще быстрее. И была эта фантастическая волна белой пены.

Там много чего происходит… Ты знаешь о событиях в Чехословакии. Все движется. Черный теплоход?

Да, огромный теплоход. И, что странно, казалось, что его несет на скалы (тоже черные), но он не разбился.

Я уверена, что движение началось… Сколько уйдет времени, чтобы достичь конкретной реализации, видимой и организованной? Я ничего не знаю. Что-то началось… Кажется, это должно быть напором нового вида, нового творения. Земная реорганизация и новое творение. Что касается меня, все стало очень острым… Было невозможно сказать и слово, только одно слово: как только я пыталась говорить, начинался кашель и кашель, и кашель. И тогда я увидела, что было решено, что я не должна говорить. Я оставалась вот так и позволила развиваться этой линии. Затем я поняла. Мы не в конце, а… (как сказать?) мы на другой стороне. Был момент, когда все стало таким острым… Обычно я не теряю терпения, но дошло до того, что все-все-все было словно аннулировано в существе. Я не только не могла говорить, а моя голова была в таком состоянии, в котором она у меня никогда не была — болезненном состоянии. Я совсем не могла видеть, совсем не могла слышать. Затем, однажды (потом я расскажу тебе об этих переживаниях), однажды, когда было действительно… было тяжело, были боли повсюду, тогда тело сказало, оно совсем спонтанно и очень сильно сказало: «Мне все равно, распадусь ли я, я вполне готова жить, но состояние, в котором я нахожусь, невозможно, так не может продолжаться — либо жизнь, либо смерть, но не это.» И с этого момента стало немного лучше. Затем, постепенно, все заняло свои места. Я сделала несколько заметок, которые не многого стоят, но я думаю, что они могут пригодиться [Мать ищет заметки на столе возле себя]. Я еще не вижу. Я не вижу, но я знаю. У меня здесь две записки. Первая — саркастическая и короткая, ее можно использовать в рубрике «По поводу» в следующем номере «Бюллетеня». И есть другие записки, из которых, я думаю, ты мог бы составить текст для «Заметок на Пути». Записка для «По поводу» очень короткая [Сатпрем читает]:

Доктора рекомендую не утомляться. А что утомляет? — Только то, что бесполезно. Встречаться с искренними людьми, для которых эта встреча во благо, не утомительно. Но те, кто приходят, чтобы обсуждать теории и практики, те, кто со своим интеллектом думают, что они гораздо выше и способны отличить истину ото лжи, кто воображает, что могут решить, истинно ли учение и находится ли практика в согласии со Всевышней Реальностью, эти люди утомительны и встречаться с ними бесполезно, по меньшей мере…

О, да, я понимаю! Я очень хорошо понимаю это!

[Мать смеется] Я думаю, что из этого можно сделать маленькую забавную заметку.

О, я встречался со множеством таких людей, ты знаешь!…

…Пусть высшие умы следуют своей маленькой дорогой, которая будет длиться тысячелетия, и пусть они позволят простым людям с доброй волей, тем, кто верят в Божественную Милость, спокойно двигаться по своему пути света.

Вот еще несколько заметок, я не знаю, что это…

(Мать протягивает Сатпрему листочки)

Первая запись датирована 22 августа:

В течение нескольких часов пейзажи были чудесными, совершенно гармоничными. Также в течение долгого времени были видения внутри громадных храмов, с живыми божествами. У всего была своя причина, точная цель, чтобы выразить не ментализированные состояния сознания. Постоянные видения. Пейзажи. Строения. Города. Все грандиозно и очень разнообразно, покрывая все поле видения и выражая состояние сознания тела. Много, множество строений, грандиозных строящихся городов… Да, строящийся мир, будущий строящийся мир. Я больше не видела, больше не слышала, больше не говорила: я жила там внутри, все время, все время, все время, день и ночь. Затем, как только я смогла писать, я записала это.

Всевозможные стили построек, в большинстве новые, невыразимые. Это не показанные картинки, а места, где я была. Да, это так. Я объясню тебе, что произошло. Затем еще одна записка о самом начале:

Витал и ум отправлены «прогуляться», чтобы физическое действительно было бы предоставлено самому себе.

Совершенно одно! Совсем одно. И тогда я поняла меру, в которой витал и ум являются тем, что заставляет вас видеть, слышать и дает способность говорить. Это было… Я видела, в том смысле, что я могла двигаться, но этому совершенно не хватает точности. Не было точности. Я слышала еще меньше, чем раньше, то есть, очень мало-мало: иногда было то же, что и раньше, а иногда я слышала совсем слабый, отдаленный звук, который другие не могли слышать; а когда они мне говорили, я не слышала: «Что вы говорите?». Я не знаю. И так постоянно, день и ночь. Одной ночью (это чтобы показать тебе, как все было перевернуто), одной ночью были боли; что-то произошло, и была словно сильная боль: невозможно было спать. Я оставалась сконцентрированной вот так, и ночь прошла, как мне показалось, за несколько минут. А в другой раз, в другой день, в другой момент я была сконцентрирована и время от времени спрашивала, который час; однажды мне показалось, что я оставалась сконцентрированной целые часы, а когда я спросила «который час?», оказалось, что прошло только пять минут… Ты понимаешь, все было, я не могу сказать «перевернуто», но совершенно другого порядка, совсем другого. 23 августа были именины А. Я сказала себе: «бедный малый», он пришел сюда, мне надо с ним встретиться. Я позвала его, и он сел. И тогда вдруг, внезапно, голова заработала — не «голова», не «мышление» [Мать показывает всевозможные волновые потоки, проходящие через нее], я не знаю, как объяснить это; это было не мышление, это было нечто вроде видений, восприятий. И тогда я стала задавать ему вопросы, и он их записывал [Мать протягивает Сатпрему напечатанную запись]. Он записал только мои вопросы, не стал записывать свои ответы.

Мать говорила… 23 августа 1968 года после полудня Известно ли, как была сформирована Материя?…

Это физическое задавало эти вопросы. Я не знаю, вероятно, из-за контакта с атмосферой А это тело стало интересоваться, как все это было сформировано. А. был здесь; я знала, что он мог бы что-то ответить, так что я задавала эти вопросы.

Известно ли, как была сформирована Материя? Сказать, что это сгусток энергии, означат просто отодвинуть подальше эту проблему. На самом деле спрашивается вот что: как Всевышний сумел сделать так, чтобы манифестировать в Материю?… Бедный А был несколько удивлен! Ведь эти вопросы считаются такими важными, такими большими, такими величественными, такими… а я говорила о них совсем по-детски и совсем обычными словами [Мать смеется], так что это вызывало «неувязочку»… что было трудно для него! Он сказал: «Я делал все, что мог» (!)

…Известно ли, каков возраст Земли? Когда мы говорим о миллионах и миллиардах лет, что это значит?…

Ведь не было наблюдателей, ты понимаешь!… Это сказало тело с простотой ребенка: вы говорите о миллиардах лет, но чем вы измеряете!

Точно ли то, что всегда было одним и тем же то, что мы называем годом?… В последнее время у меня было осознание нереальности нашего обычного представления о времени. Иногда минута кажется нескончаемой, а в другой раз часы и даже день проходят словно мимолетно. Они говорят, что было начало? (Здесь А объясняет Матери теорию, согласно которой вселенная проходит через последовательные этапы расширения и сжатия, и эта теория, кажется, нравится Матери) Да, это пралайя.

…Сейчас тело задает эти вопросы. Ум ушел уже давно. Но тело, клетки тела хотели бы иметь контакт с истинным существом, без того, чтобы, так сказать, проходить через витал или даже через ум. Вот что происходит. За последнее время два или три раза у меня было Знание… Ах! Были моменты, два или три раза, совершенно чудесные и уникальные моменты — непереводимые. Это непереводимо.

…Но как только есть сознание такого переживания… Имеешь переживание, а затем начинаешь сознавать, что имеешь его; и как только начинаешь сознавать, что имеешь его, так оно затемняется. Что-то затемняется.

Да, это все явление объективизации ума, что, в сущности, исчезнет у следующего вида.

Да, кажется так.

(Продолжение записи, сделанной А)

… Но как только есть сознание такого переживания, как только оно запечатлевается в памяти, оно уже полностью искажается. По сути, это то, что происходит с учеными. Как только они получают маленькую частичку знания, они должны одеть ее, облечь во что-то, чтобы оно стало доступно для человеческого сознания, стало понятно уму. (молчание) Известно ли, когда появился человек? Для появления сверхчеловека уйдет меньше времени, чем понадобилось для развития человека, но это не прямо сейчас… В этот день, 23 августа, я еще была… я еще была в той каше, мой мальчик! Так что я сказала себе: чтобы выйти из этой каши и стать действенным существом (которое существует и действует), на это потребуется долгое время. Вот что я ему сказала.

Но в заключении ты также говоришь:

Мы сделаем все, что сможем. Да, я сказал ему это, чтобы утешить его! И одной ночью вот что произошло [Мать протягивает Сатпрему другую запись, написанную ею самой]:

Ночь с 26 на 27 августа Мощное и длительное проникновение супраментальных сил в тело, везде и одновременно… Проникновение в тело. Да, проникновение потоков у меня было несколько раз, но той ночью (позавчера) это проникновение было таким, как если бы больше не было ничего, кроме супраментальной атмосферы. Не было больше ничего, кроме этого. И мое тело было в этом. И это ДАВИЛО, чтобы войти, одновременно отовсюду-отовсюду-отовсюду. Ты понимаешь, это не было просто входящим потоком: это была атмосфера, проникающая отовсюду. Это длилось, в течение, по меньшей мере, четырех или пяти часов. И только в одну часть ЕДВА проникала эта атмосфера: эта часть отсюда и досюда [жест: между горлом и верхом головы]: здесь казалось серым и тусклым, как если бы сюда атмосфера менее проникала… Мои зубы были в ужасном состоянии, и голова тоже — я говорила тебе, что я больше не вижу, больше не слышу, я… Всему этому [от головы до горла] требуется большая трансформация. Но помимо этого, во все остальное атмосфера проникала и проникала и проникала… Никогда я не видела такого прежде, никогда! Это длилось часами — часами. Совершенно сознательно. Так что, когда это произошло и было здесь, я была сознательна: «А! Вот для чего, вот для чего! Вот что Ты, Господь, хочешь от меня, вот что! Вот для чего, вот для чего, вот что Ты хочешь.» В тот момент у меня было впечатление, что ЧТО-ТО произойдет. Я надеялась, что это вернется прошлой ночью, но не было ничего. Такое было в первый раз. Часами. Оставалось только То. А это [тело] было словно впитывающая губка. Только в голове было еще серо, тускло — серо и тускло. Зубы все разрушены, как бы там ни было, все еще в состоянии… Но все же было очень ясное видение того, что произошло с этим телом за последние несколько месяцев и… почти надежда. Почти надежда, как если бы мне было сказано, что что-то может происходить здесь. Вот так. И это было в отклик на то, что тело сказало (возможно, за два-три часа до этого), что я сказала тебе с самого начала: то, что оно было совершенно готово к растворению (это совершенная сдача) и было совершенно готово жить в любых условиях, но только не в этом состоянии. Не в этом состоянии разложения. На это не было отклика в течение двух дней, а затем произошло это проникновение. На следующий день я была чуть лучше, я могла начать… Ведь до этого я не могла даже стоять! Я потеряла чувство равновесия, меня надо было поддерживать. Я потеряла ощущение равновесия, не могла сделать ни шагу. И тогда я запротестовала. А на следующий день все стало восстанавливаться. Затем было 23 августа, когда я виделась с А, и я заметила, что когда он был здесь, ТЕЛО было совершенно пробуждено — ведь не было ни ума, ни витала: они ушли!… Я не знаю, можешь ли ты осознать, что это значит!

Да, это фантастично.

Тело было без ума и без витала. И оно было в этом состоянии. Были только те восприятия [города, строения, храмы], тело жило в состояниях духа: были состояния духа других, состояния духа земли, состояние духа… Это состояние духа выражалось через образы. Это было интересно. Я не могу сказать, что это не было интересно, это было интересно, но не было контакта с материальной жизнью, совсем мало: я с трудом могла есть и не могла ходить… Как бы там ни было, тело стало чем-то, за чем должны присматривать другие. И тогда, через контакт с А, тело начало интересоваться всем этим и совершенно спонтанно задавать вопросы, не зная почему. Оно спрашивало и спрашивало: «О, вот как это было сотворено…» И оно начало забавляться. Это займет некоторое время. Когда позавчера было это Проникновение, я сказала себе: «Ах!»… Я надеялась, что линия ускорилась, и что мы скоро выйдем, но этой ночью не было ничего. Это заставляет меня сказать, что на это еще потребуется время.

Но, странно, в своей записи от 26 августа ты добавляешь вот что:

Как если бы все тело купалось в силах, проникающих в него отовсюду, одновременно, с небольшим трением… Затем ты говоришь:

Голова до шеи была наименее восприимчивой зоной. Странно ли, что это наименее восприимчивая зона?

Нет, это наиболее ментализированная зона. Ум и создает препятствия.

Странно, всякий раз, когда у тебя были такие великие моменты или великие потрясения, если можно так сказать, всякий раз сметались ум и витал. В первый раз, в 1962 году, тоже было так.

Да, всякий раз. Я знаю, это так: ум и витал были инструментами, чтобы… разминать Материю — разминать и разминать и разминать ее всевозможными способами: витал через ощущения, ум через мысли — разминать и разминать. Но они производят на меня впечатление временных инструментов, которые заменятся другими состояниями сознания. Ты понимаешь, это фаза вселенского развития, и они… они отвалятся как инструменты, утратившие свою ценность. Так что, у меня было конкретное переживание того, чем является эта материя, размятая виталом и умом, но БЕЗ витала и БЕЗ ума… это нечто иное. Но это «восприятие состояний духа», были вещи… чудесные! Никакое, НИКАКОЕ ментальное представление не может быть столь чудесным — никакое. Я пережила моменты… Все, что можно чувствовать и видеть на человеческий манер, есть НИЧТО по сравнению с этим. Были моменты… совершенно чудесные моменты. Но без мысли, без мышления. Можно было бы поместить это в рубрику «По поводу»… (где я подшучиваю над людьми!), а затем ты мог бы подготовить «Заметки на Пути» со всем этим материалом.

Здесь еще несколько заметок, которые я тебе еще не прочел. Ты говоришь:

Для человека в большинстве случаев сознание начинается с ощущения. Что касается тела, то все ощущения были словно уменьшены или, скорее, затушеваны: видение и слышание как из-за вуали. Но совершенно четкое восприятие степени гармонии и дисгармонии. Передача через образы: без мысли и даже без ощущения. Я говорила тебе, я видела… «Видела» не так, как видят картину: это БЫТЬ ВНУТРИ, быть в определенном месте. Я никогда не видела и не чувствовала ничего столь прекрасного! Это не было чувствованием, это было… Я не знаю, как объяснить это. Были совершенно чудесные, чудесные моменты, уникальные. И не было мышления, я не могу даже описать — как описать? Можно начать описывать, только когда начинаешь думать.

Есть еще одна заметка:

Состояние сознания тела и качество его деятельности зависят от индивида и индивидов, с кем оно находится…

А, да, это было очень интересно… Это было очень интересно, потому что я видела вот так [жест: как развертывающийся фильм], это менялось. Если кто-то подходил ко мне, это менялось. Около меня были P, V, доктор, и время от времени был C, но C не оказывал большого влияния на атмосферу. А трое других, особенно P и V… Однажды, мой мальчик, я не знаю, что с ними произошло: они были суперменами. Вероятно, в тот день, когда я была в опасности, я не знаю. Один день, в течение всего дня, были образы (не «образы»: места, где я была), это было так чудесно красиво, гармонично… Это было невыразимо, невыразимо. И тогда все начинало меняться с малейшем изменением в их сознании! Это было как какой-то вечный калейдоскоп, день и ночь. Если бы был какой-нибудь способ записать это… это было уникально. Это было уникально. И тело было в этом, ты понимаешь, оно было почти пористым — пористым, без сопротивления, как если бы все проходило через него. У меня были часы… самые чудесные, я думаю, какие только можно иметь на земле. И это было таким выразительным и таким откровением! Таким выразительным. Одной ночью, в течение двух часов, были те храмы, о которых я говорила (это не было физическим),с такой грандиозностью, с таким величием… ЖИВЫЕ божественности, мой мальчик! Не картинки. И я знаю, что это. А затем состояние сознания Вечности, о!… как над всеми обстоятельствами. Были УНИКАЛЬНЫЕ вещи, но как о них рассказать?… Невозможно. Невозможно: даже недостаточно сознания, чтобы смочь написать.

Запись продолжается:

Местоположение и поле сознания [тела], как и качество его деятельности, меняется, следуя присутствию людей, в полной гамме, с самого материального до самого духовного, проходя через все типы индивидуальной деятельности. Но восприятие Присутствия постоянно и связано со всеми состояниями сознания, какими бы они ни были…

А! Я заметила, что клетки, везде, все время, все время, все время повторяли: ОМ НАМО БХАГАВАТЭ, ОМ НАМО БХАГАВАТЭ… постоянно, все время.

…и ОМ НАМО БХАГАВАТЭ повторялось спонтанно и автоматически в некоем плавающем мире. Вот почему не скажешь, что тело страдало, не скажешь, что оно было больно, это невозможно! Это невозможно. Был только один момент, когда, действительно, что-то (я не знаю что, в теле), что-то сказало… (но я не записала это, потому что я не хотела, чтобы это было сказано, это не должно быть сказано; я говорю тебе это просто для того, чтобы объяснить, но это не должно быть опубликовано, это не должно быть сказано, я не хочу…). Тело сказало (оно было в своем Единении), оно сказало: «Я готово к полному растворению. Я готово и к вечной жизни. Но не это, не это состояние полуразложения: надо выйти из этого.» И с этого момента все стало подниматься. Иными словами, на несколько минут тело потеряло терпение. И затем оно знало, эта глупышка, оно знало — спустя несколько минут оно знало: что же, оно просто отказалось принять более полное переживание. Ты видишь, у тела не оказалось необходимой отваги, выносливости, терпения или веры, чтобы принять более полное переживание. Представь себе, вдруг, я не знаю… Должна сказать, что это не было приятно (!), было что-то, как злое внушение, пришедшее снаружи и сказавшее мне: «Если ты выздоровеешь, то когда ты будешь умирать, ты снова начнешь с этого.» Это было мерзко! И я думаю, что это явилось причиной этой вспышки [нетерпения тела]. Так что об этом не надо говорить. Я рассматриваю это как поражение. Но должна сказать (очень скромно), что не думаю, что многие могут выдержать это. Вот так. Так что сейчас тело сделало свое mea culpe [раскаяние]. Посмотрим. Вот так, мой мальчик.

30 августа 1968

Думаю, что было бы лучше добавить маленькое введение к твоей последней заметки в «По поводу», поскольку не все, читающие «Бюллетень», в курсе событий. Предлагаю добавить вот что: «Эта заметка была написана Матерью после испытания, угрожавшего ее физическому телу.»

Это несколько драматично!

Но, в конце концов, так и было.

[После молчания] Да, ты прав, лучше сказать, что это чисто физический вопрос — нет больше испытаний «где-то там»! Только тело нуждается в испытаниях.

(Затем Сатпрем читает Матери «Заметки на Пути», собранные из последней беседы. Мать не уверена, стоит ли публиковать эти переживания)

«Бюллетень» распространяется везде, не так ли… Это не личный вопрос, на это надо смотреть с точки зрения работы и эффекта, который это окажет. Как бы там ни было, решайте вы вдвоем [Сатпрем и Нолини], подходит ли это или нет для работы.

У меня такое впечатление, что это так ясно объясняет переход от ментального и витального инструмента к другому инструменту, не ментализированному и не витализированному. Это так важно!

Конечно. Это очевидно. Сейчас у меня такое впечатление, что это действительно ново.

Да!

Это действительно новое переживание.

(молчание)

Иногда возникает такое впечатление, что, по сути, Разум является наиболее грандиозной иллюзией в мире…

(Мать кивает головой)

…и именно он вуалирует настоящий мир.

Согласно тому, что я вижу сейчас, мне кажется, что Разум был инструментом, необходимым для перехода от несознания к сознания, то есть, он был необходим для того, чтобы сделать эту Материю способной воспринимать сознание. Но он будет либо медленно трансформироваться, либо будет устранен. То же самое касается Витала. Витал взял очень худой оборот, не так ли; это Витал содержал все враждебные силы и все трудности. Что же, с ним то же самое: он был первым средством вытянуть Материю из Несознательного, но как только он сделал свою работу, ему можно сказать [смеясь]: эй, вы, два разбойника, уходите прочь! Есть переживание (Шри Ауробиндо постоянно имел это переживание): есть Понимание, гораздо более высокое, чем Разум, и оно не имеет ничего общего с Разумом. «Понимание вещей»… И именно поэтому он назвал свое новое творение «супраментальным». И он всегда описывал его как совершенное понимание вещей.

Но такое впечатление, что Разум — это не только вуаль на знание, но и вуаль НА САМ МИР! Мы не видим мир, как он есть на самом деле, из-за того, что смотри на него ментально.

Да, возможно.

(молчание, Мать смотрит вокруг себя)

Я еще не вижу…

Сентябрь 1968

4 сентября 1968

(Мать позвала Нолини, чтобы спросить его, что он думает о беседе от 28 августа и о том, стоит ли публиковать ее в «Заметках на Пути»)

[Обращаясь к Нолини] Вы прочли это? Каково ваше мнение?

(Нолини) Сначала я колебался по поводу публикации, но затем подумал, что если это произведет тот же эффект на других, что и на меня, то будет хорошо.

[Мать смеется] Что касается меня, мне нечего сказать… Это обучается это бедное маленькое тело. Нечего сказать!

(Нолини) Так что мы опубликуем, да?

(Сатпрем) Может быть, спросить еще и Павитру?

Павитра скажет: «Как говорит Мать»!…

Что касается меня, мне это кажется очень полезным. Те, кто неправильно понимают, все равно пойму неправильно.

О, это, они уже неправильно понимают!

(Нолини уходит)

* * *

Скажешь что-нибудь?

Тебе лучше, Мать?

Это бедное тело сейчас следует дисциплине… С медицинской точки зрения, я думаю, что все в порядке, я не знаю (!), то есть, я не кашлю, я не… Все еще трудно говорить. Трудно, и еще это кажется таким бесполезным…

(долгое молчание)

Два-три дня тому назад, и еще этой ночью, Шри Ауробиндо был здесь долгое время; две ночи тому назад он был здесь, по крайней мере, два часа. И он был здесь, поскольку приходил кто-то (кто-то, имевший большую власть), кто хотел что-то организовать, и я хотела, чтобы Шри Ауробиндо объяснил ему, как это делать. Этот «кто-то» был европейцем (европейцем или американцем, я не знаю, но он показался мне скорее европейцем), он был очень высокий, широкоплечий. Я не знаю его. Ему лет сорок-пятьдесят, я думаю… Как тот монсиньор R?

Это сильный человек, коренастый, с широким лбом, но нижняя часть лица достаточно чувственная.

Да, я видел его фотографии. Он [Шри Ауробиндо] приходил вчера снова ночью. Он был здесь некоторое время. Но теперь видения такие конкретные, что они почти материальные — это не «видения», ты понимаешь: это жизнь за какой-то промежуток времени. Это, несомненно, в области, где я раньше не видела. Очень конкретно, точно, и переход из этого состояния в пробужденное почти неуловим. Это не обращение сознания, как обычно: это почти неуловимо, как смесь [Мать пропускает пальцы правой руки сквозь пальцы левой, показывая, насколько переплетены эти два мира]. Я вижу всевозможных людей, которых я обычно не вижу. Например, я не видела обычно Р, я никогда не видела его ночью; а сейчас я часто вижу его, но… (как объяснить?) только есть маленькое изменение [тот же жест: пальцы одной руки проходят через пальцы другой], это очень… Это совсем не в той же области. И М., к примеру, я обычно не видела его ночью; а этой ночью я видела его долгое время — я спрашивала его, он мне отвечал, я говорила с ним… Это было совершенно конкретным. Но окружающая обстановка не та же самая. Это ОЧЕНЬ знакомая обстановка: я не чувствую себя в новом месте; это место, где я бываю, если не все время, то, по крайней мере, ежедневно. И где были привычки… Это очень странно, это область, в которой я раньше не была сознательной. И очень, очень близкая [тот же жест]. Например, этой ночью, когда пришел Шри Ауробиндо, я принесла ему большой рисунок, рисунок с надписями и сказала ему: «Вот, я хотела просто показать тебе это, как это интересно, как это забавно!» И это было… Когда я пробудилась, я не знала, что это было. Это было что-то, что я отложила, чтобы показать Шри Ауробиндо, и как только он пришел, я показала ему это, говоря: «Смотри, как это интересно!» А пробудившись, я не знаю, что это… Кажется, вся ЖИЗНЬ там такова — вся жизнь, вся деятельность — разворачивается, да, совсем близко, должно быть, в тонком физическом, но очень близко. Очень, очень конкретно, совсем нет впечатления сна. Совершенно конкретно, с ощущениями. И непрерывно: она продолжается, даже если я не сознаю ее, а когда я становлюсь там сознательна, я вижу продолжение: я начинаю сознавать ее «чуть дальше», ведь она изменилась за то время, когда я не сознавала там. Это выглядит как материальная область (материальная, то есть, физическая), где сознание более пробуждено — сознание очень ясное, очень ясное и острое, ты знаешь: острое восприятие. А у тела есть впечатление, что оно обучается — обучается не чему-то в отдельности, а всему. Это [тонкий физический мир] как подкладка, но подкладка, которая будет более сознательной. Свет там очень ясен, формы очень точны.

(молчание)

Три-четыре дня тому назад после обеда (я отдыхаю, прежде чем принять свою ванну, я вытягиваюсь там), я заснула (я сплю очень мало: я вхожу во внутреннее сознание, но я не сплю). Я заснула. Я пробудилась, затем поднялась и направилась к ванной комнате — я чувствовала себя, как раньше: я шла совсем одна, сохраняя равновесие. И спонтанно, без мысли. Но затем… это отошло [жест: как если бы кто-то пришел и забрал эту силу у Матери]. Так что я подозреваю, что во время этого сна часть витального существа [смеясь] вернулась и, конечно, я начала жить!… А затем она отошла. И это действительно обучение тела: его учат, как проявлять волю — каков настоящий способ быть и проявлять волю. А над всем материальным творением [жест покрытия земли] есть сплетение — сплетение, которое можно было бы назвать «катастрофическим» — сплетение дурной воли. То есть, это некая сеть, да, сеть пораженчества — пораженчества, катастрофы — где не удается сделать то, что хочешь, где есть всевозможные несчастные случаи, всевозможные дурные воли. Это как сеть. И тело учат, как выбираться из этой сети. Это как примесь к реализующей и выражающейся Силе; как если бы что-то примешивалось к материальному творению. И тело учат высвобождаться из этого. Но это трудно, очень трудно. Это причина болезней, причина несчастных случаев — это причина всего разрушительного. И эта сеть постоянно там, все время, вот так [тот же жест покрытия]. Это очень примешано [к телу]. Это еще не четко отделено. Вот как я живу. Еще есть часы, когда я не знаю, что происходит внешне.

7 сентября 1968

Кто-то прислал мне цитату Шри Ауробиндо, которая кажется очень подходящей для ноябрьского номера «Бюллетеня», это в «Мыслях и Озарениях»:

Изменения, которые мы сегодня видим в мире, являются интеллектуальными, моральными и физическими по своему идеалу и намерению: духовная революция ждет своего часа, и пока что по случаю выбрасывает свои волны. Пока она не придет, смысл других изменений не может быть понят, и до тех пор все интерпретации происходящего и предвидения человеческого будущего будут оставаться тщетными. Ибо природа этой революции, ее сила и ее развертывание будет тем, что определит следующий цикл человечества. Шри Ауробиндо (написано в 1917 г.)

Они ловко убрали цитату из августовского номера, я даже не заметила этого! Я думаю, что Нолини это не нравится.

Да, потому что ты говоришь о «всеобщем разложении».

Да. Но эта цитата хороша, ведь он говорит здесь о духовной революции так, что она вот-вот наступит.

«Духовная революция ждет своего часа.» Может быть, она близка?

Я думаю, что она уже началась!

Это верно. Надо пометить, что текст был написан тогда-то… [в 1917 году]. Но хорошо сказать, что невозможно понять другие революции до тех пор, пока не произойдет эта.

Да, другие революции являются звеньями.

Европа сейчас сильно зашевелилась.

(молчание)

Павитра прочел «Заметки на Пути» [беседа от 28 августа], и я думаю, что он ничего не понял! Ведь вчера он сказал мне, что прочел мою заметку, а потом очень вежливо попросил разъяснений…

* * *

(Затем Сатпрем читает Матери старую беседу от 1 июля 1953 года, в которой Мать говорит о смерти. И, прежде всего, Мать просит вырезать конец…)

(текст беседы)

Я много раз говорила, и не могу повторять слишком часто, что мы не состоим из одного куска. Внутри нас есть множество состояний существа, и каждое состояние ведет собственную жизнь. Все это собрано вместе в одном теле и действует в нем; это и дает вам ощущение одной личности, одного существа. Но их там на самом деле много, и происходит концентрация на различных планах: подобно тому, как у вас есть физическое существо, и вас есть и витальное существо, ментальное существо, психическое существо, и множество других существ со всеми возможными посредниками… Так что, когда человек оставляет свое тело, все эти существа рассеиваются. Только если вы являетесь очень развитым йогином и способны объединить свое существо вокруг божественного центра, только тогда все существа остаются связанными вместе. Если же вы не смогли объединить свое существо, тогда в момент смерти все эти существа рассеиваются: каждое существо возвращается в собственный регион. Например, что касается витального существа, то все ваши различные желания разделяются, и каждое из них отправляется искать своего исполнения совершенно независимо, поскольку больше не будет физического существа, удерживающего их все вместе. Тогда как если вы объединили свое существо вокруг психического сознания, тогда после смерти вы будете продолжать сознавать свое психическое существо, и это существо вернется в свой психический мир, являющийся миром блаженства, радости, мира, спокойствия и растущего знания… Но если вы жили в своем витальном существе со всеми его импульсами, тогда каждый импульс будет пытаться реализоваться где угодно… Например, возьмем скрягу, помешанного на своих деньгах: после смерти часть его витального существа, заботившаяся о деньгах, прилипнет к ним, и будет продолжать наблюдать за ними, чтобы никто их не взял. Люди не будут видеть этого скрягу, но, тем не менее, он будет рядом со своими деньгами, и будет очень несчастен, если что-то произойдет с его любимыми деньгами… А если вы живете исключительно в своем физическом сознании (что трудно, ведь, в конце концов, у вас есть мысли и чувства), тогда, что же, когда физическое существо исчезнет, вы исчезнете вместе с ним, и конец… Есть дух формы: ваша форма имеет дух, живущий семь дней после смерти. Врачи заявляют, что вы умерли, но дух вашей формы жив, и не только жив, а сознателен в большинстве случаев. Он живет семь-восемь дней, а затем тоже распадается — я говорю об обычных людях, а не о йогинах. У йогинов нет этих законов, у них совсем по-другому; для них мир другой. Я говорю об обычных людях, ведущих обычную жизнь; для них это так. Так что вывод такой: если вы хотите сохранить свое сознание, тогда лучше центрировать его на той части вашего существа, которая бессмертна; в противном случае ваше сознание улетучится как пламя в воздухе. И очень хорошо, что это так, ведь будь это по-другому, тогда, возможно, появились бы боги или некие супермены, которые создали бы ад и небеса, какие они создают в своем материальном воображении, в которых они заперли вас…

(Вопрос :) Говорят, что существует бог смерти. Правда ли это?

Да, что касается меня, я называю его «гением смерти». Я очень хорошо знаю его. И это невероятная организация. Вы не знаете, до какой степени это организовано! Я думаю, что есть множество гениев смерти, я думаю, их сотни. Я встречала, по крайней мере, двух из них. Одного во Франции, другого — в Японии, и они были очень разными; это заставляет думать, что, вероятно, в зависимости от ментальной культуры, в зависимости от воспитания, в зависимости от стран, от верований, должны быть разные гении смерти. Но есть гении всех манифестаций природы: есть гении огня, гении воздуха, воды, дождя, ветра; и есть гении смерти. Каждый гений смерти должен собирать определенное количество смертей каждый день. Это действительно фантастическая организация. Это нечто вроде альянса между витальными силами и силами Природы. Например, если он решил: «Вот сколько смертей я должен сегодня набрать», скажем, четыре или пять, шесть, а может быть, одну или две (в зависимости ото дня), если он решил, что столько-то людей должны умереть, то он идет прямо к человеку, который должен умереть, и устраивается возле него. Но если случается так, что вы (не умирающий) сознательны, если вы видите, что гений смерти направляется к умирающему, а вы не хотите, чтобы этот человек умер, тогда, если вы обладаете определенной оккультной силой, вы можете ему сказать: «Нет, я запрещаю тебя забирать этого человека», и у вас сила отослать его прочь, тогда ему ничего не останется, как уйти ни с чем; но он не оставит свою службу и пойдет искать в другом месте — умрет кто-то другой…»

(Вопрос :) Иногда некоторые люди понимают, что вот-вот умрут. Почему бы им не говорить этому гению смерти, чтобы он убирался прочь?

Необходимы две вещи. Прежде всего, ничто в вашем существе, никакая его часть не должна хотеть умереть. Такое бывает не часто. В какой-то части вашего существа всегда есть пораженец: нечто, что устало, что имеет отвращение, с него уже достаточно, оно ленится, не хочет бороться и говорит: «А, что же, пусть будет конец, так лучше.» С него достаточно, и вы мертвы. Но это факт: если ничто, совсем ничто в вас не согласно умереть, то вы и не умрете. Чтобы человек умер, всегда должна быть секунда, может быть, сотая доля секунды, когда он согласен со смертью. Если он не согласен ни на секунду, то он и не умрет. Но кто может быть уверен, что внутри него нет ни малейшего кусочка пораженца, который не скажет: «Ох, ладно»?… Отсюда и необходимость объединить все части своего существа. Каким бы путем мы ни шли, что бы мы ни изучали, мы всегда приходим к одному и тому же. Самое важное для индивида — это объединить все свои части вокруг своего божественного центра; тогда он становится настоящим индивидом, хозяином самого себя и своей судьбы. А иначе он является игрушкой для сил, которые кидают его, как поплавок на реке. Он идет туда, куда не хочет идти, вынужден делать то, что он не хочет делать, и, в конце концов, теряется в дыре, не имея никакой силы выбраться оттуда. Но если вы сознательно организованы, объединены вокруг божественного центра, направляемы и ведомы им, тогда вы являетесь хозяином своей судьбы. Стоит попробовать… Во всяком случае, гораздо лучше быть хозяином, чем рабом. Ощущение, что вас тянут за веревочки и принуждают делать то, что вы не хотеть делать, это довольно неприятное ощущение… Это очень досадно. Не знаю, в конце концов, мне это было очень неприятно даже тогда, когда я была маленьким ребенком. В возрасте пяти лет я стала находить это совершенно нетерпимым, и я искала средство, чтобы стало по-другому — и никто не мог мне ничего сказать. Я знала, что никто не мог помочь мне, и у меня не было того, что есть у вас — чтобы кто-то мог сказать «Вот что надо делать.» Никто не мог сказать мне это. Я должна была находить все сама. И я нашла. Я начала искать в возрасте пяти лет. А давно ли вам было пять лет?…

Обрежем конец.

Но почему?

Это выглядит хвастовством.

Нет-нет! Совсем нет такого впечатления. Ты немного подталкиваешь этих детей!

(все больше и больше кажется, что Мать говорит откуда-то издалека)

Все это кажется мне… [Мать делает жест назад, за плечо]. Это то, что нравится людям. Если бы я сказала им, что я знаю сейчас, они не были бы довольны.

Есть большая разница между твоим восприятием тогда и сейчас.

Другой мир. То, что я говорю о том, это видение механизма [оккультного механизма смерти], и это действительно верно в том смысле, что так я это и переживала. Но сейчас я на другой стороне. Ведь, что я говорю там, это составляет часть всех сложностей исполнения. Хорошо. Сейчас я воспринимаю это так, как если бы говорила другая личность.

(молчание)

Странно, у меня было очень странное ощущение [когда читал Сатпрем], как если бы… как если бы ты читал здесь [жест на уровне земли]. Я знаю, что все это точно, это происходило так, как я и говорила, и это совершенно верно. Но теперь это так, как если бы я смотрела свыше, вот так [Мать склоняется, как если бы она смотрела с большой высоты]. И тогда это становится таким простым… Просто реализующим себя Видением (это не видение, не воля, это не решение, но самым близким приближением является «видение»). Это Видение, реализующее себя [жест: спускающаяся Сила Видения]. И тогда, внизу, это приводит к зову. Свыше это так, нечто спускающееся; свыше видно: есть, да, точки сознания, которые сияют и зовут, и затем есть Контакт [жест соединения Силы свыше и точек, сияющих внизу]. Это очень странно, у меня действительно такое впечатление, что я где-то наверху, смотрю на все свыше. Большая масса Силы — Силы-Сознания-Видения — спускающаяся на мир.

(долгое молчание)

В последние дни, когда внешне я пробуждалась (но это не «пробуждение»: это сознание, которое в своем естественном состоянии распростерто повсюду, а затем концентрируется в теле), когда оно концентрируется в теле, сначала есть впечатление некоего падения [в аэродинамическом смысле], а затем странное впечатление ограничения, что в первое время было почти болезненным. (Теперь это стало чем-то вроде привычки.) Сознание, концентрирующееся в теле. Так что есть короткий момент адаптации; сначала было ощущение дискомфорта, теперь стало лучше. Затем функционирование возобновляется. И сейчас я понимаю, потому что, пока ты читал, я была там, наверху, вот так, смотрела вот так [Мать склоняется], словно свыше. И даже сейчас я еще смотрю свыше. Все, что я сказала там, было описанием работы смерти… Все эти сложности. Здесь это так просто [нисходящий жест Силы Видения, выражающей себя]. Странно… Мои глаза закрыты, но я вижу. Единственно, я вижу… по-другому. Это очень ПРОСТО. Это сила… как Давление вот так [тот же нисходящий жест]. Очень странно. Очевидно, центр сознания находится где-то там.

(молчание)

Милая Мать, я хотел бы попросить тебя о помощи.

В чем?

Сейчас я пишу последние страницы своей книги [«Саньясин»].

А!… хорошо. Если бы я взяла тебя туда, где я нахожусь [Мать смеется], это было бы интересно! Посмотрим.

11 сентября 1968

Что касается меня, произошло только одно… Очень интересное наблюдение. Я не помню, по какому случаю и как это произошло, но это было позавчера, и я заметила присутствие психического существа: психическое существо вовсе не ушло. Я говорила [28 августа]: «Витал и ум ушли», но психическое существо не ушло. Я думаю, что это произошло в связи с кем-то, с кем я встречалась (я не помню, с кем именно), и я заметила, что очень большая мощь была там, и тогда ФИЗИЧЕСКОЕ существо, тело сознавало присутствие психического существа, которое все время было там, позади. Оно не ушло. Сознательно. Это было в тот день, когда приходил кто-то (я не помню, кто), и вся Сила, бывшая там прежде, концентрировалась на этой личности — это было то же самое: Сила, Присутствие, с тем же Давлением на личность; и тогда психическое существо сказало: «Но я не ушло, я осталось здесь!». Со своим полным сознанием, ты понимаешь. А ушли посредники [то есть, ум и витал]. Это трудно объяснить… Есть впечатление нехватки — нехватки с активной точки зрения, с точки зрения ежедневного действия. Но, к примеру, контакт с людьми (контакт с людьми есть даже тогда, когда их там нет), связь осталась той же самой, точно той же самой. Она даже более постоянна: это состояние более постоянно, чем обычно. Это очень трудно объяснить. Хорошо, можно сказать так: всякое действие (я имею в виду оккультное действие) кажется на расстоянии ничуть не меньшим, чем в присутствии — в некоторых случаях оно сильнее. Всякая необходимость в активности (и раньше ее было немного) значительно уменьшилась. И есть некая разница во внешней связи, это изменилось. Я наблюдала последние несколько дней (очевидно, наблюдало это психическое сознание; когда я говорю «я», это не — вот что меня поражает — это не тело: это психическое сознание), но, например, возросла привычка держать свои глаза закрытыми, и это никоим образом не стесняет психическое существо. Оно продолжает свое действие, свою связь. Может быть (я не говорю об этом, потому что нет ничего… ничего определенного, во всяком случае), но, возможно, построилась новая связь или новый посредник между психическим существом и материальным, физическим. Кажется, что-то сейчас развивается. Посмотрим.

Но Сила, выражающая себя, выражается напрямую или через психическое существо — эта нисходящая Сила?

Психическое существо совершенно прозрачно, оно не вносит никакого изменения. Это должно зависеть от случая, да, от вида действия: на людей, на обстоятельства. Ведь психическое существо никоим образом не меняет ни качества, ни природы действия Силы. Это нечто совершенно прозрачное. Это может меняться скорее в зависимости от случая, когда Сила хочет действовать: в зависимости от случая, от людей, от обстоятельств. Когда действие всеобщее, тогда, кажется, Сила действует напрямую. Но я не совсем уверена. А присутствие психического существа ощущается только в случае определенных людей. Это производит на меня впечатление некоего прожектора — прожектора, выбрасывающего Свет — и одновременно некоего приемника, воспринимающего вибрации… Это очень, очень точно — очень точно — что касается качества вибрации того, что его окружает. О! Это стало гораздо более точным, чем прежде. Маленькое движение здесь или там, либо волна — все это воспринимается очень ясно, с очень восприимчивым сознанием и в то же время без реакций. Нет реакций, это как чрезвычайно чувствительный приемник, но безо всякой реакции. Никакой реакции. Ведь входишь в большое, грандиозное светлое движение. Сознание постоянно таково: нечто очень широкое — очень широкое — очень мирное, очень светлое, вот так, и все записывается в нем. Сила приходит свыше. И Сила есть нечто… (как сказать?), что-то теплое, золотое. И это производит впечатление… [смеясь] более компактного.

* * *

(Чуть позже Сатпрем читает Матери старую беседу от 15 июля 1953 г.)

Вы видите, все ваши представления [о небесах и аде] основываются на сущности, которую вы называете Богом, и на мире, который вы называете его творением, и это для вас разные вещи — один сотворил другое, последний подчинен предыдущему и является выражением того, что тот сотворил. Что же, в этом изначальная ошибка. Но если вы смогли бы глубоко прочувствовать, что нет деления между тем нечто, что вы называете Богом, и тем, что вы называете его творением, если вы скажете «это в точности одно и то же», если вам удастся ПОЧУВСТВОВАТЬ, что то, что вы называете Богом, страдает, когда вы страдаете, невежественен, когда вы невежественны, и именно через все свое творение он постоянно находит себя, выражает самого себя, и это вовсе не то, что он произвольно пожелал и авторитарно сотворил, а это растущее, все более развивающееся выражение сознания, объективирующего себя для себя… Тогда, вместо того, чтобы уподобиться маленькому ребенку, который встает на колени, возносит руки и говорит: «Мой Бог, умоляю тебя, сделай меня хорошим мальчиком, чтобы я никогда не причинял страдания моей маме…» (это очень легко и, что же, я не могу сказать, что это плохо!), вместо того, чтобы зажигать свечку и приклоняться перед ней со сложенными руками, лучше зажгите свет в своем сердце и имейте большое стремление к «чему-то более прекрасному, более истинному, более благородному, более лучшему, чем все, что я знаю; я прошу, чтобы завтра я начал познавать все это и начал делать все, что я не могу сейчас — и каждый день чуть больше». Затем, по той или иной причине, вы сталкиваетесь с большими невзгодами мира; если у вас есть несчастные друзья, страдающие родители или трудности, не важно какие, тогда вы просите, чтобы все сознания могли подняться ВМЕСТЕ к тому совершенству, которое должно быть проявлено, чтобы все это неведение, делающее мир таким несчастливым, могло превратиться в освященное знание, чтобы вся злая воля могла быть озарена и преобразована в благожелательность… И сколь милы были бы эти молитвы!»

Помнится, во время этих «уроков», в определенный день я знала, что говорило психическое, а в другой день был только ум. И я помню, что в тот день присутствие физического было очень сильным. Это интересно.

14 сентября 1968

(Почти все время прошло в созерцании. К концу Мать спрашивает: )

Спросишь что-нибудь?

У меня сильное впечатление присутствия Шри Ауробиндо.

А!… Он постоянно здесь.

(Мать снова входит в созерцание)

Так что до среды. Будет готов перевод «Заметок на Пути»?… Если не в среду, тогда в субботу. У меня вошло в привычку долгое молчание.

(долгое молчание)

Некое ощущение бесполезности разговора.

21 сентября 1968

Милая Мать, было бы хорошо, если бы у нас с Суджатой была твоя защита.

Почему?

Нам не здоровится.

А! Что не так?

В течение нескольких дней у Суджаты была высокая температура; этой ночью она упала в обморок, и ее словно толкнули на стену: она ушиблась. Что касается меня, этой ночью у меня был жар.

Ба!… Что это?

Я не знаю. У нас двоих. Что-то пытается досадить нам.

(после долгого молчания)

Я не знаю… Я говорила тебе с самого начала, что чувствовала, как что-то приходит оттуда [из Ватикана]. Есть что-то. Есть что-то… нечто вроде неистовства, что-то, расстраивающее все и неистовствующее. Это хорошо завуалировано, в том смысле, что мне не удается точно определить, что это. Но это… Приведу тебе пример: не далее чем вчера вечером или сегодня утром (или ночью, не знаю), тело сказало: «Но что я сделало, из-за чего все так скрипит все время?» И тогда «то» (кто? я не знаю) показало мне, как я раньше жила… на этот раз мне показывали что-то сравнительно недавнее, то есть, из моей жизни в Индии (не из того, что было в самом начале, а из периода жизни вместе со Шри Ауробиндо), и каким образом!… все, что я делала, думала, весь образ действия, все это стало таким скверным, мой мальчик! Таким эгоистичным, таким узким, таким малым, таким безобразным… И затем, сразу же вывод: «Состояние, в котором ты находишься, совершенно естественно!»… Было что-то такое. Что это? Так что есть только один отклик [жест: руки обращены вверх]: непоколебимый покой и привнесение Всевышнего сюда, и это все. Но… это [нападение] в действительности не воздействует, но это все же здесь, то есть, это не отброшено, не растворено: это здесь [жест: кружение вокруг Матери]. И так было с тех пор, как я говорила тебе в самом начале: огромная формация.

Но, милая Мать, почти каждое утро я просыпаюсь с головной болью. Мои ночи утомительны, очень утомительны.

Но, что касается меня, всякий раз, когда я вхожу во внутреннее состояние мира и покоя, что-то ТЯНЕТ меня вот так, как из зловредности, и трясет меня, как если бы была катастрофа! Откуда это идет?

Кто-то строит козни. Вчера я чувствовал злой умысел.

А?

Да, я видел волны внушения. И в особенности последняя ночь была такой трудной — почему?

Ты понимаешь, мы живем в мире, где все связано все время. Обычным образом (я не говорю, что это «обычно» для всего мира, но это всегда было обычным для меня), все устраивается; все прекрасно устраивается, есть Защита. И именно это ушло! Что-то борется с этим… И до сегодняшнего дня у меня никогда не было ощущения чего-то, что действительно имеет силу [против Матери]: мне достаточно было сделать вот так [жест сметания], и все кончено. Но то, что я могу сделать сейчас, это устранить плохие последствия или оттолкнуть их — это нетерпимо! И это, главным образом, ментальное, это приходит с неким ощущением фатальности: «Вы сами творите то, что происходит, вы сами заслуживаете это.» Вот так. Ответ тела на это очень простой, оно говорит: «Мы все находимся в одном и том же состоянии! Вся Материя такова, она полна неведения и неспособности», и это становится «промахом», «виной» в человеческом уме, но нет вины. Иначе это безнадежно: если то, что было, является подоплекой всего будущего, тогда это безнадежно. Вот так все это удается удерживать на расстоянии, успокаивать, но я прекрасно вижу, что это не уходит. У тела действительно есть доверие, вера, именно это его спасет, а иначе… Это также указывает на последствия: например, да, как раз неспособность защитить других, предоставить им должные условия, делать для них то, что нужно — на все это указывается с… ты знаешь, с лютым ожесточением. До такой степени, что это бедное тело стало рыдать! Вот так. А затем, конечно, есть вера, которая устраивает все. Но, ты знаешь, это как если бы… как если бы ты был монстром, который породил весь этот беспорядок. Это ужасно!

Да, в один момент этой ночью я видел, как бились волны грязи; я был защищен стеной, о которую бились эти волны.

Это так.

Коричневые волны, ты знаешь, как грязь. Они все бились и бились…

(после молчания)

Тело убеждено, что все эти трудности терпимы, потому что они являются частью тапасьи [дисциплины], так что тело не отвергает их — оно не жалуется, не отвергает — но… это жестокая тапасья. И это не просто игра сил: это сознательное. Это сознательное и имеет упорство сознательной воли.

(долгое молчание)

Вчера я виделась с P.L. [ученик из Ватикана]. Ты видел его?

Да.

Он тоже просил меня о защите.

Конечно! Этот человек хорош.

Он уехал?

Сегодня во второй половине дня.

(долгое молчание)

У тебя еще есть температура?

Небольшая, я думаю. Но у Суджаты вчера был очень сильный жар. Он спал, так что сегодня появилась слабость.

Ба! А что ты делаешь, чтобы защитить себя?

Ничего.

Вы ничего не делаете?

Время от времени я принимаю аспирин. Но она ничего не принимает.

Тебе надо пойти и отдохнуть, мой мальчик. [Обращаясь к Суджате] А тебе надо лечь в постель!

(Суджата :) После двух дней в постели я устала от постели! Но у меня есть вера — полностью.

Конечно! Но все же это не должно продолжаться, достаточно, не так ли? Есть что-то, что очень хочет впасть в гнев, но я не осмеливаюсь — тело не осмеливается. Что-то хочет, о! Ударить очень сильно, но… Ведь у этого есть полная сила, это точно! У меня было доказательство этому, и не один раз, а много. Но… Если бы я знала. Если бы я совершенно точно и определенно знала, откуда это исходит, тогда…

(молчание)

Это так: тело совершенно убеждено, что существует только одна Воля: одно Сознание, одна Воля. Следовательно, все, что бы ни происходило, является частью этого Сознания и этой Воли. Вот так, ты понимаешь. Поэтому невозможно впасть в гнев. Есть только одна спонтанная тенденция: пусть стремление будет более интенсивным, сдача более полной, а вера более тотальной. Это формулируется так: «Это — То, что есть все и едино — это все же, несмотря на всю видимость это все же Всевышнее Благо, Всевышняя Красота, Всевышняя Гармония… именно к Тому все стремится.» Вот так, это «философия тела». И не наподобие других частей существа: совершенно спонтанно, с некоей неоспоримостью.

(молчание)

Ты видишь, тело убеждено — совершенно убеждено — что оно может получить удар только из-за того, что у него нет достаточной веры. Его вера не достаточно тотальная, не достаточно полная, не достаточно совершенная. Оно очень сознает свою глупость и… (как объяснить?) в то же время у него есть ощущение, что само это сознание глупости является препятствием; что следует ощущать себя как… всевышнюю Истину, всевышнюю Реальность. И тогда все будет хорошо. А! Отдохни.

Нам здесь хорошо!

У тебя достаточно еды?

25 сентября 1968

(Мать дает Сатпрему цветы, называемые «Трансформацией»)

Я даю тебе подходящий цветок.

Почему «подходящий»?

Я говорю это, потому что есть путаница в умах людей. Например, с точки зрения прогресса, когда я говорю о прогрессе, я имею в виду «перейти от ментального сознания к более высокому сознанию», но обычно люди понимают это как «сделать прогресс материально или ментально или…». Так что, когда им говорят о трансформации, им на ум приходит все, что угодно… Что касается тела, когда мы говорим о трансформации, мы имеем в виду супраментальную трансформацию. Вот почему.

* * *

Чуть позже

Я обнаружила старые бумаги (я не могу больше читать, я не вижу ясно), я не знаю, что это. Есть конверт от тебя.

Это вопрос по поводу афоризма Шри Ауробиндо:

Афоризм 51 — Когда я слышу о праведном гневе, я удивляюсь способности людей к самообману. Чудесно!

Был такой вопрос: «Наш самообман всегда заключается в “благой вере”; мы всегда действуем на благо других или в интересах человечества — и чтобы служить тебе, это само собой разумеется! Как мы обманываем себя и как нам действительно знать?»

Это ужасно верно. Как раз вчера, даже перед чтением этого (я не читала этого), у меня было долгое видение на эту тему, это удивительно! Но это так на другом плане… Да, когда мы берем высшую часть своего разума в качестве судьи наших действий, тогда и выходит так, что мы можем «обманываться в благой вере». Иными словами, разум не способен видеть истину, и он судит с собственной ограниченной способностью — не только ограниченной, но и не сознающей истину; так что для разума это «благая вера», он делает самое лучшее, на что только способен. Вот так. Конечно, те, кто полностью сознают свое психическое, не могут обманываться, ведь если они адресуют свою проблему психическому, они могут получить божественный ответ. Но даже, что касается тех, кто находится в связи со своим психическим, этот ответ не носит того же характера, что и ответ разума, чей ответ точный, категоричный, абсолютный, накладывающий самого себя — ответ психического – это нечто, что скорее указывает на ТЕНДЕНЦИЮ, чем утверждает. И это еще может иметь различные интерпретации в разуме. Это возвращает меня к моему вчерашнему переживанию. Посмотрев на эту проблему, я пришла к выводу, что невозможно упрекать человеческое существо, которое делает все, на что оно только способно со своим сознанием, ведь как оно может выйти за пределы своего сознания?… И это как раз та ошибка, которую допускает большинство людей: они судят других в соответствии с собственным сознанием, но у других нет их сознания! Поэтому они не могут судить (я говорю только о людях с доброй волей, конечно же). Согласно видению более полного или более высокого сознания, человек обманывает себя, но сам этот человек делает самое лучшее из того, что, как он думает, он должен сделать. Это снова возвращает к тому, что совершенно невозможно осуждать кого-то, кто искренне действует, следуя своему ограниченному сознанию. И, действительно, с этой точки зрения весь мир имеет ограниченное сознание, за исключением ТОГО Сознания. Только ТО Сознание не ограничено. Но все манифестации вынужденно ограничены, пока они не выйдут из самих себя и не объединяться со всевышним Сознанием, тогда… При каких условиях это может произойти? Это проблема отождествления со Всевышним, который является Одним Всевышним — Одним, кто есть все.

(молчание)

Есть целое течение человеческой мысли, которое было убеждено, что отождествление со всевышним Сознанием возможно только через аннулирование индивидуального творения, но Шри Ауробиндо сказал, что это возможно БЕЗ упразднения творения. У них было это представление, что надо покончить с творением, поскольку они останавливались на человеческом уровне творения — это невозможно для человека, но возможно для супраментального существа. И это будет существенным отличием супраментального существа: оно способно, не теряя ограниченной формы, объединять свое сознание со всевышним Сознанием. Но для человека это невозможно. Я знаю это. Как я сказала, можно иметь это [единение со всевышним Сознанием], но как только хочешь его выразить, с этим единением покончено, все снова становится… [жест зажатости в коробке]. Это означает, что субстанция, из которой мы построены, не достаточно очищена, озарена, трансформирована (что угодно, можно использовать любые слова), чтобы выразить всевышнее Сознание, не искажая его.

(молчание, Мать входит в переживание)

Это определенная непрозрачность Материи, субстанции препятствует ей проявлять Сознание… и именно эта непрозрачность (я не знаю, как сказать), эта непрозрачность дает Материи ощущение существования. Это составляет часть переживания этих последних дней. В течение… я не знаю, в течение недели я жила в некоей текучести — прозрачной текучести — и по мере того, как эта прозрачная текучесть замещалась тем, что я называю сейчас «непрозрачностью», по мере этого возвращалась некая конкретизация существования тела. Ты понимаешь, прямой контакт психического существа с субстанцией тела, без посредников, дает ощущение… (это «ощущение»? я не знаю, это не ощущение, не восприятие), это некое «ощущаемое видение» (и это видение очень точное, очень точное) ценности вибраций по отношению к более высокой вибрации, которая (это все, что я могу о ней сказать) более прямо выражает всевышнюю Вибрацию. Это очень трудно выразить, но тело сейчас имеет переживание, которое оно никогда не имело, это как перейти от неточности к точности, от некоей текучести к… это не что-то конкретное, но это как перейти от чего-то текучего — текучего и неточного — к чему-то точному. Любое событие (не важно какое, пусть даже самое маленькое) предстает удобным случаем для нового восприятия. Раньше все было текучим и неточным; сейчас же это начинает становиться более точным — более точным, более четким. Но это немного теряет своей текучести. Это очень трудно выразить. Я никогда об этом не думала. Странно, это не умышленно, у меня как раз только что было это переживание. Так что это еще не очень ясно. По сути, разум придает точность, которой нет, когда нет и разума. Это было его ролью в творении: как раз уточнять, объяснять и одновременно ограничивать.

28 сентября 1968

Тебе лучше?

Мне очень досаждают. У мен нечто вроде постоянной мозговой усталости с головной болью, болью в глазах, и все словно завуалировано.

А, мой мальчик, это все те животные… Со мной было то же самое в течение так называемого заболевания: я была словно обернута серой ватой. И это не ушло, это здесь, на расстоянии. Это давит вокруг. Это неприятно.

Да, милая Мать, это во многом расстраивает мою работу. Обычная работа утомляет меня, а как только я собираюсь писать или делать что-то творческое, так сразу же голова блокируется, становится болезненной, у меня появляется боль в глазах, и я не могу работать.

Ты хорошо ешь?

О, да, очень хорошо… И я часто замечаю, что это усугубляется ночью.

Да.

Вместо того, чтобы отдыхать ночью, я чувствую, что это приходит как раз в это время.

Да, ночью это сильнее всего. Что касается меня, одно время это было видимо. И еще сейчас это нечто такое [жест давления вокруг головы]. Так что, когда я нахожусь в определенном внутреннем состоянии, я способна отталкивать это, но если я не в том состоянии (хотя бы на минуту, ты понимаешь), если я не начеку… Иными словами, это постоянная формация.

Это нечто давящее.

Да, здесь, вот так [жест вокруг головы]. И иногда этому удается аннулировать буквально все: мышление, память, все такое. И не далее как этим утром это обращало все внутренние движения (движения нервов, мускулов, все это) в звуки — в звуки и слова — и с какой зловредностью! Видна воля, сводящая вас с ума. Это ужасно! Это ужасно, я никогда не видела такого. Конечно, это можно оттолкнуть, но это обязывает быть в постоянной концентрации. Иногда это сдается (это стало происходить совсем недавно, два-три дня тому назад) и уходит… Однажды я спросила: «Но, в конце концов, почему? Почему это допускается?» И это всегда одно и то же: трудности должны приводить к увеличению Силы. Иногда (время от времени, сейчас это начинается) бывает маленький проблеск этой Силы, которая, очевидно, грандиозна. Но, ты знаешь, это как махать перед носом чем-то, подвешенным за кончик нити: «Ты видишь, это так», как обещание.

Я хотел бы рассказать тебе кое о чем. Когда ты была, так сказать, больна, у V было видение. А?

Однажды ночью он увидел приближающийся красный свет, рубиново-красный. И этот свет стал окружать твое тело, окружать его и словно давить на него — проникать в него, сокрушать его. И как только тебя всю заполнила эта красная субстанция, так сразу же белые искры стали исходить от твоего тела, и эта субстанция красного света стала осветляться и разрежаться: порозовела, затем стала желтой, от одного цвета к другому, а затем ушла. А потом, хоп! Она снова сформировалась и вернулась, чтобы сокрушить твое тело, и еще раз от тела стали исходить эти искры, которые отогнали это…

(после молчания)

Да, это почти так! [Мать смеется]

* * *

(Затем Мать слушает, как Сатпрем читает предыдущую беседу, в которой Мать говорила о «непрозрачности» Материи, что мешает манифестации Сознания, и об этой «прозрачной», но несколько неточной текучести)

Есть у тебя вопросы?

Да. Обычный ум, читая это, может недоумевать: «Но в чем преимущество этой непрозрачности?»

Нет преимущества! Совершенно определенно, когда проявится Сверхразум, он заменит (как это назвать?) сужающую ментальную точность — точность, которая ограничивает и которая, как следствие, частично искажает все — на ясное видение, точность другого рода, которая не ограничивает. Именно это сейчас строится. По сути, можно сказать (это не точно так): чтобы делать все точно, разум ограничивает и разделяет все и, очевидно, есть точность, которая может придти от более ясного видения, без деления и отделения. И именно таким видением будет супраментальное видение. Его точность будет приходить одновременно с видением СВЯЗИ всего, без разделения. Но это еще только подготавливается. Это приходит во вспышке, на минуту, а затем все снова возвращается по-старому. То же самое можно сказать в отношении витала: витал дает интенсивность, которую ничто иное кажется неспособным дать; что же, та же самая интенсивность существует в Сверхразуме, но без деления. Эта интенсивность не разделяет. У меня были оба переживания, но очень кратким образом. Это то, что как раз сейчас происходит.

* * *

Чуть позже

Я получила вопросы из класса T.F. На один из вопросов я уже начала отвечать… Эти вопросы довольно глупые [Мать протягивает бумаги Сатпрему]

«Как начинаешь сознавать физическое существо?»

Посмотри на это, они говорят о физическом существе! Этот вопрос бессмысленен!

Ты отвечаешь: «Почти все человечество сознает ТОЛЬКО физическое существо. Благодаря воспитанию растет число людей, сознающих свой витал и ум. Что касается людей, сознающих свое психическое существо, их относительно мало.»

Они несколько… они очень невежественны, эти дети.

Если бы они спросили: «Как пробудить сознание физического существа?»

О, да, это имеет смысл! Можно было бы ответить так: если вы имеете в виду это, то в этом как раз состоит цель физического воспитания. А образование — это попытка заменить Сознание… [смеясь] внутренней библиотекой!… Если я буду слишком сильно шутить, они не поймут! Можно сказать так: настоящий путь пробуждения физического сознания заключается в физическом воспитании. Физическое воспитание учит клетки быть сознательными. А чтобы развить мозг, на это нацелено изучение предметов, наблюдение, интеллектуальное воспитание — особенно наблюдение и рассуждение. И, конечно, на полное воспитание сознания нацеливается йога.

Следующий вопрос: «Имеет ли воля физического существа какой-нибудь особенный центр в теле?»

Физического существа?

Физического.

Физического! Это вопрос бессмысленен!… Это мозг, вот и все.

Вот более интересный вопрос: «Можно ли иметь переживание смерти, не умирая?»

Конечно! Можно иметь это переживание йогическим образом, можно иметь его даже материально, если… [смеясь] если смерть достаточно коротка, чтобы доктора не успели заявить, что вы мертвы!… Они не поймут! Проще всего ответить просто «да» — чтобы намекнуть им: не суйтесь в то, что вас не касается!

«Какая часть существа после смерти отдает себе отчет, что наступила смерть?»

Любая часть существа, которая продолжает жить, отдает себе отчет, что тела больше нет! Возможны разные случаи.

«Как можно с определенностью сказать, что физическое тело мертво?»

Только когда оно разлагается.

«Ты сказала: “Децентрализация клеток часто начинается еще до смерти…” Как можно контролировать или помешать процессу дезинтеграции?» [Мать смеется] Поддерживая доброе здравие! Заботится о сохранении физического равновесия. Достаточно!

* * *

К концу беседы

У тебя головные боли?

Нет, но как только я собираюсь работать, все затуманивается, как если бы кто-то отрезал меня: я не могу поймать вдохновение, это блокируется. А если я тогда настаиваю, у меня возникает боль в голове и глазах.

Ты подхватил мое заболевание! Очевидно, это то, что мы должны покорить, иначе этого не было бы здесь.

(молчание)

Есть состояние существа (состояние существа или способ бытия), в котором эти… (как их назвать? это более высокая магия) эти практики более высокой магии не имеют эффекта. Есть состояние сознания, в котором они не могут действовать, оно за пределам их поля действия. Это состояние сознания должно быть достаточно материальным, то есть, в самой материальной части психического. Это состояние сознания принадлежит психическому миру. Но это должно быть в психическом, ПОВЕРНУТОМ К МАТЕРИИ. И не просто мысль: этот способ должен быть спонтанным. Об этом можно говорить разными способами… Это земная манифестация божественной Любви в своей форме… это нечто, что имеет отношение к благожелательству — это не «благожелательство», а способ существования, чувствования, видения, действия, нечто вроде… (слова глупы) «психического благожелательства», что является выражением божественного Единства [Мать качает головой из-за неадекватности слов]. Ментальная транскрипция сметает всю истину. Это нечто, что я чувствую, но не могу описать; нечто чрезвычайно мощное в том смысле, что даже материально, совершенно материально (физически, материально), если кто-то придет, чтобы убить вас, он не сможет этого сделать. Он приближается к вам, а затем не может. Есть примеры. Но я ЧУВСТВУЮ это. Происхождение этого психическое, но это может конкретизироваться и породить определенную вибрацию. Что же, если живешь в этом сознании, никакая магия не может затронуть. Я чувствую это, потому что время от времени это приходит, и в такие моменты все ясно. И это действует особенно здесь [жест вокруг головы]. «Благожелательность» [смеясь] — это смехотворное человеческое искажение «того». Это очень, очень особая вибрация. Это то, что можно было бы назвать «одним из способов бытия божественной Любви». И это может стать очень материальной вибрацией. Должно быть, это для того, чтобы научить нас культивировать это!

Октябрь 1968

5 октября 1968

(Матери снова не здоровится. Сатпрем не встречался с ней в течение недели.)

Все притуплено. Я больше не вижу, не слышу, кашляю по ночам. Доктор ничего не понимает в этом. С медицинской точки зрения все должно идти очень хорошо, а затем за несколько минут все дезорганизуется. Я вижу тебя словно через густой туман. Это так, как если бы все, находящееся внутри, хотело бы выйти наружу… Я знакома с магией такого рода.

У V было еще одно видение. Он ходил в Ватикан.

В Ватикан!… В своем сне?

Он не спал: он слышал шум электрогенератора [Ашрама]. Это было видение в 5:30 утра. Он оказался в громадном зале с красными коврами. Там были самые разные люди, где каждый двигался согласно своему порядку. А в углу на большом кресле сидел человек с большой красной шляпой на голове, с нечто вроде митры , он был в концентрации. Он концентрировался и повторял нечто, делая определенный жест рукой, как если бы поворачивал что-то. V сразу же знал, что это был он. Человек с голубыми глазами, длинными ресницами, не сильный физически, но с очень мощной внешностью, тонкий, острый нос, редкая борода как у того, кто плохо брился или не брился 2-3 дня, ему около 55 лет. Этот человек производил впечатление большой эгоистической амбиции, говорит V. И этот человек наблюдал за P.L., особенно рассматривал твой символ, который P.L. носит на шее. И он повторял что-то, вращая запястье своей руки.

А, вот что! Вот это почему: P.L. вернулся туда, и с тех возобновились атаки.

Да, P.L. выступает в роли звена.

(после молчания)

Да, это вернулось. Иногда, на несколько секунд это наваливается до такой степени, что думаешь, что сойдешь с ума. Этой ночью было ужасно. А как ты, тебе лучше?

Да, это полностью ушло, причем внезапно.

Когда ты говорил со мной в прошлый раз, я взяла одну штуку… [жест вытягивания невидимой черной точки из атмосферы Сатпрема]. Я не могу говорить; как только я начинаю говорить, я начинаю кашлять. Но, если хочешь, мы можем спокойно посидеть.

(медитация)

* * *

(Во время медитации помощник Матери бесшумно прошел через комнату по ковру, без малейшего шума. Через несколько секунд Мать останавливает медитацию :)

Кто-нибудь входил в комнату?

Да, Васудха.

[Мать кашляет] Не могу говорить. О! В день Дурги я ходила туда [в музыкальную комнату, где Мать принимает людей]… Я рассказывала тебе, что в прошлом году она приходила и осуществила свою сдачу. На этот раз я пошла туда (это было в первый раз, когда я вышла); как только я вошла в комнату, я почувствовала что-то, готовящуюся атаку. Так что я села, держалась очень спокойно и, как обычно, призвала Господа, чтобы он наполнил комнату свом светом. И именно Дурга пришла в золотом свете — великолепие поклонения и посвящения! Она стояла там [грандиозный жест]. Это было великолепно! Великолепно. И все утро было очень хорошо. А затем, после полудня, все снова пошло плохо.

Ты не могла бы ударить по этим людям?

Я не могу ударить! [Мать раскрывает руки] Я больше не могу! Я улыбаюсь над ними. Я говорю им: «Ну и что, что это дает?» Дурга тоже, я научила ее не бить. Так что до среды. Надеюсь, что будет лучше.

9 октября 1968

Все еще не в порядке. [Мать кашляет] Я не слышу даже саму себя. А ты в порядке? Все закончилось?

Да, да, все кончено!

У тебя есть новости оттуда?

Из Рима? Да, некоторое время тому назад P.L. написал мне еще одно письмо, обращенное к тебе. Тебя интересует еще одно видение V?

Он снова что-то видел!… А он знает об этом деле?

Совсем нет! Случилось так, что несколько месяцев тому назад (он не понял, почему) он дважды видел папу . В первый раз он оказался там, перед троном, на котором сидел этот человек [папа] и который зафиксировал свой взгляд на V и пытался его загипнотизировать. А как только он начал его гипнотизировать, V стал повторять про себя твое имя. Тогда папа перевел свой взгляд, улыбнулся и сказал ему: «Откуда вы пришли?» V ответил: «Я пришел из Ашрама Шри Ауробиндо.» На что папа сказал: «О, я очень хорошо знаю Мать!»

(Мать улыбается)

V не понял причину этого, что это значит. Затем, во второй раз, он вернулся туда и снова увидел папу, который вежливо приветствовал его и сказал: «О, я очень бы хотел снова съездить в Индию.» V сказал ему: «Если вы снова поедите в Индию, вам надо будет навестить Мать.» Он ответил: «Конечно, если я поеду в Индию, я пойду на встречу с Матерью.»

Смотри-ка!… А затем?

Затем, после того, как ты говорила об этих атаках, приходящих оттуда, ко мне вдруг пришла мысль: «Попрошу-ка я его посмотреть, что там происходит.» И два дня спустя у него было то видение человека, повторяющего что-то, сконцентрированного и наблюдающего за атмосферой P.L. Затем, еще через несколько дней, V видел еще кое-что, но не там, а здесь.

Ох!

На твоей террасе он увидел какого-то медведя: громадного, всего черного, почти 10 футов высотой, с остроконечными ушами; этот медведь сидел там как господин и наблюдал. Он занял там свою позицию. Он устроился на северо-западной части твоей террасы, смотря на северо-запад.

(Мать продолжает держать глаза закрытыми, улыбается)

Что бы это ни было! [Мать кашляет]

Но, наверняка, из-за этого ты кашляешь!

(Мать смеется)

Медведь? Что означает медведь? Черный медведь?

Медведь…

Совершенно черный медведь, с длинными ушами.

(Мать смеется)

И V сказал, что он еще видит эти волны… Помнишь, он видел те красные волны, накатывавшиеся на тебя; теперь же это не так: теперь они накатывают на твой дом, эти волны стали серого цвета и кажутся более «разрозненными», как он говорит.

(Мать остается в долгой концентрации)

Большая борода, вот такая [колеблющийся жест]. Это не борода Шри Ауробиндо, она густая и хорошо подстриженная. Огромная голова. Но это не медведь!…Единственно, я не вижу верхней части головы, я вижу только бороду: вот так, большая борода [тот же жест]. Она желтовато белая — сально-белая.

(Мать возвращается в состояние концентрации)

Я окружена людьми и вещами [невидимыми], их полно в комнате! Я все время их вижу. По ночам (особенно ночью) я вижу движущиеся формы, похожие на… Ты знаешь, как одевается J или доктор Агарвал … О, по поводу этого доктора Агарвала: когда Пралхад [его сын] умер, его мать очень беспокоилась, хотела знать, пришел ли он ко мне. Я ответила ей: «Ничего, я ничего не видела.» Так что я не знаю, явилось ли это результатом того, что я думала об этом, но два дня спустя (позавчера) я прогуливалась по витальному лесу!… Мой мальчик, это было прекрасно! О! Чудесный лес, он так хорошо поддерживается, он такой чистый, о! Это было мило! Действительно чудесное место, действительно чудесное. Затем я внезапно увидела помолодевшего Пралхада, там, совсем юного; он подошел ко мне и сказал [отчаянным тоном]: «Не знаю, я не могу найти религию.» [Мать смеется] На это я ему сказала: «Тебе не нужна религия!» Он мне тогда сказал: «О, здесь есть еще один человек, который не может найти религию.» И это был Бенжамин! Я сказала: «Он идиот! Ему не надо искать религию!» Вот так… Бенжамин потерян в чудесном лесу (прекрасный лес, ты знаешь!), потому что он не может найти религию! И Пралхад тоже ищет религию!… Так что я хотела послать весточку его матери, чтобы сказать ей: «Утешься! Пралхад сейчас в прекрасном месте!…» Он очень хорошо выглядел. Он был очень хорошо одет… О, как это смехотворно!

(молчание)

Но по ночам комната полна — с открытыми глазами! Я вижу людей… больших, как гиганты, движущихся вот так и неловких. Но они не растяпы. Наоборот, они пытаются быть полезными, они не растяпы… [смеясь] Они со всей серьезностью делают бесполезные вещи!

(молчание)

О, какой красивый лес, мой мальчик! Должно быть, это леса… Это между тонким физическим и витальным. Деревья такие, какие я видела только в Японии; деревья, поднимающиеся как колонны, посаженные рядами — чудесно! С чистой травой бледно-зеленого цвета. Трава, воздух — много воздуха — и в то же время только деревья: лес. Но не плотный, не переросший. И вот, в этом чудесном месте, вместо того, чтобы радоваться, этот глупец говорит [Мать принимает плаксивый тон]: «Не знаю, что со мной произошло, у меня нет религии!» [Мать смеется]. Тогда я сказала ему: «Радуйся! Нет религии… ты в месте, гораздо более красивом, чем все религии!» [Плаксивым тоном] — «Я не понимаю!»

(молчание)

Нет работы… Ты в порядке?

Да, вполне… Но ты все же слышишь меня!

Да, как из-за вуали. Особенно сейчас, когда ты прокричал!

Но я не кричал!

[После молчания] Все эти витальные миры являются мирами внушения. Находишься в одной волне внушения: все ужасно, находишься в другой волне внушения: все очаровательно; находишься в третьей волне внушения: все великолепно. Вот так. Забавно. Это как миры, которые существуют благодаря внушению. И это между тонким физическим и самым материальным витальным, вот так [Мать прижимает свою правую руку к левой руке], столь близко, насколько это возможно. У меня есть идея, что мир медицины таков! Ведь одно и то же лекарство, данное в различные моменты для лечения одного и того же, производит разный эффект: одно и то же лекарство. И тогда, если изнутри принимаешь решение, если говоришь: «Ты согласишься с медиками» (чтобы точно знать, что это вызовет), тогда приходит словно маленький лукавый дух и говорит [насмешливым тоном]: «Что это с тобой?!» Ведь медицина ничего не знает об этом, ведь в зависимости от случая… Ах! Уверяю тебя, такая комедия! И почти все так, почти все. И в сущности… но должна сказать, что два-три раза я спрашивала себя, не на грани ли я сумасшествия; два-три раза я спрашивала себя, не ВСЕ ли так, кроме Всевышнего. Значит, это Он разыгрывает комедию для Себя, чтобы забавлять Себя?… Но это не забавно! Я сказала ему: «Может быть, это Тебя забавляет, но нам это не забавно!» Но, говоря о красоте, за последние месяцы я видела… о, самое красивое, что я только видела в своей жизни! Вот так. Сожалея об этом [Мать указывает на свое горло] и сожалея по поводу твоих дел, это не должно быть забавно!

О, Мать, послушай…

[Мать берет Сатпрема за руки] Ты еще горячий.

Нет-нет, со мной все в порядке.

(молчание)

Да, все, что я видела в последнее время, прекрасно, и с открытыми глазами. Это чтобы компенсировать мне то, что я больше не… [Мать осматривается вокруг себя]. Нет, это что-то в видении, что я не понимаю — и сколько я не понимаю, о! Это констатация одновременно безграничного всемогущества и безграничной немощности. И все это в одном и том же месте [Мать складывает вместе свои руки]… И по темпераменту я достаточно осмотрительна, чтобы не говорить, ведь если бы я говорила о том, что я вижу и что происходит здесь… они бы сказали: «Это конец, она окончательно свихнулась; вместе с умом она потеряла и голову!» [Мать смеется] Так что принимаешь очень серьезный вид и говоришь себе: «Посмотрим, возьмем одну из их самых важных проблем — проблему жизни и смерти, как они на нее смотрят — посмотрим ей прямо в лицо, будем немного серьезными…» [Мать смеется] И все в порядке, равновесие еще есть! Так что, скажи V, что его черного медведя я видела как коричневого человека с коричневой накидкой и шляпой (ты знаешь эти остроконечные колпаки), образовывавшей уши!

Но что это?

Это кто-то, кто хотел бы быть полезным, но делает бесполезные вещи, я говорила тебе об этом — я не знаю, почему, я не знаю, чего он хочет. Может быть, он хотел бы увидеться со мной?… На него не хочется смотреть — у него довольно глупая атмосфера. Эти вещи… даешь им маленький шлепок по голове: «Ты очень мил!». Вот так.

(Мать смотрит на Сатпрема «теми глазами»)

И ощущение Присутствия.

11 октября 1968

(Матери все еще не здоровится)

Скажешь что-нибудь? [Мать кашляет]

Я не хотел бы вынуждать тебя говорить.

Не имеет значения.

Не знаю почему, я вот подумал…

Скажи.

Этот процесс трансформации, такое впечатление, что он должен происходить в теле, но в конце концов, не может ли он идти как сгущение могущества, постепенно вырастающего вокруг тебя или за тобой, которое однажды материализуется в существе?

Это возможно… возможно, я тоже об том думала. Затем, продолжишь?

Ничего… но мне пришел такой образ: сгущение тебя. Нечто подобное, ты знаешь, как было в той истории (на совершенно низком уровне), в той истории с камнями, которые «конденсировались» на дворе «Гостиницы», когда камни летели в «Гостиницу». Но вместо низшей магии это могла бы быть высшая магия, если можно так сказать: светлая «конденсация» или «сгущение» Истины.

(Мать остается в созерцании до самого конца встречи и ничего не говорит)

16 октября 1968

Что скажешь? Ничего?…

Грустно видеть тебя такой.

Я не понимаю, что происходит. Если это не то же самое [из Ватикана], тогда это очень упорное.

О, на днях меня накрыла волна их магии. Она возвращалась и ушла. Это длилось день.

А?

Это нечто, что охватывает мозг и приводит к отупению.

Нет, сегодня это не мозг, это… [после долгого молчания]. Я даже не могу сказать, что это такое.

А Шри Ауробиндо ничего не говорит?

Я не видела его в эти последние дни.

(долгое молчание)

Я не понимаю. Я только кашляю все время. Это состояние, в котором я сейчас нахожусь, началось этим утром, это совершенно новое. Вчера была боль, но это было физическим. Сейчас что-то другое.

(молчание)

Странно… Сознание становится все более и более, более и более интенсивным [жест распростертости свыше], чем-то таким [тот же жест], господствующим надо всем и… думаю, что точнее всего будет сказать: не активным. Это [тело] как нечто плавающее в этом сознании, но не активное.

(молчание)

Я не могу объяснить. Это как океан света, который продолжает делать свою работу, а в нем плавает что-то… [Мать качает головой, как если бы она не знала, что это «что-то» есть ее тело]. Это не отрезано : не активно, вот и все.

(молчание)

Например, каждое утро я вижусь с четырьмя людьми; я не говорю, но сознание полностью там, оно работает, делает свою работу с мощью концентрации. А затем, когда они уходят, и оно уходит. Но это [тело], у него нет даже ощущения того, что оно инструмент, ты понимаешь… Я не знаю, что это. Это не инструмент. Я не знаю, что это. [Мать «смотрит»] Это цвета ультрамарин. Ты знаешь этот цвет?… Вот так.

(долгое молчание)

Спросишь что-нибудь? Посмотрим, подвигнет ли это чему-то придти [жест контакта с океаном]?

Нет, я только был удивлен, что Шри Ауробиндо не приходил, чтобы сказать тебе, что происходит, разъяснить, в конце концов, или…

Он приходил: вчера утром у меня были (в первый раз в моей жизни) желудочные колики, очень болезненные, и как ребенок я попросила выздороветь — и он вылечил меня! Я видела его, чувствовала его… Но, ты видишь, он заинтересован этим [трансформацией], это все. Конечно, есть причина: что-то не раскрывается мне по той или иной причине. Все это не бесполезно — совсем не бесполезно и не… (как сказать?) не неожиданно, ты понимаешь? Кажется, все организуется так, чтобы что-то произошло — что ? Я не знаю.

(молчание)

Думаю, надо терпеливо ждать, пока все не закончится.

Да, на все есть своя причина, это точно.

Да. Мы узнаем потом. Послушай… о, этой ночью, я думаю, была целая деятельность, связанная с P.L., я не знаю, что. По ночам что-то все время происходит, но я не помню — мне умышленно не позволяют помнить. Очевидно, не хотят, чтобы это [тело] уставало. Хотят, чтобы оно оставалось спокойным, очень спокойным, настолько спокойным, насколько это возможно, по той или иной причине. Не надо терзаться, надо спокойно ждать, и мы увидим. Увидим.

(Мать входит в долгое созерцание)

Не беспокоиться. Очевидно, не время говорить, что это. Увидим.

(перед уходом Сатпрем кладет свой лоб на колени Матери)

У меня совсем нет ощущения слабости, совсем нет [жест нисхождения Силы]. То есть, Это [Сила свыше] всегда здесь.

О, да!… Да, она здесь!

Что-то происходит, увидим.

19 октября 1968

(Мать произносит эти слова по маленьким кусочкам, перемежающимися длинными паузами, как если бы слова падали издалека… возможно, из вечности) Я могу оставаться в таком состоянии, чтобы не кашлять, но я не могу говорить в этом состоянии… Нет ничего, о чем можно было бы поговорить. Вот так.

(молчание)

Материальное, физическое учится — учится тому, что это — и это очень интересно. Но… это очень трудно объяснить.

(молчание)

Ты видишь, часы и часы я не говорю, и это как логически следующее развитие, но… Должно быть, этот кашель намеренный, чтобы препятствовать мне говорить. Ведь я хорошо все вижу… Это как растрачивать все время на разговоры. Часы и часы я остаюсь вот так, наблюдаю за развитием — развитием одновременно универсальным и персональным; не «персональным», нет, так сказать, персоны, это что-то странное. Есть серия организующихся состояний сознания.

(молчание)

Почти постоянно и почти общим образом есть такое впечатление, что материальные вещи — не только вещи, но и восприятия, ощущения (это странные ощущения, не имеющие ничего общего с…) и способы бытия, восприятия, следствия, реакции — все это постоянно дает впечатление бытия… да, можно сказать так: отличного от того, что люди об этом думают. Я не знаю, как объяснить. Можно было бы сказать: причина и следствие… (Но это не мысли, вот что трудно). Несомненно, это нечто, что я сейчас открываю, так что… Я не знаю, причина ли это или процесс искажения того, что есть, на то, что воспринимается (что проживается, воспринимается).

(Мать на долгое время остается поглощенной) Это еще невыразимо. Такое впечатление, что это может длиться… Это почти за пределами времени, не знаешь, как объяснить. Невыразимо. И, время от времени, с нечто как отражением несказанного Счастья, но без мотива; а в другое время, в другие моменты есть нечто вроде… (как назвать это?) грусти или меланхолии (я не знаю, как объяснить это), тоже без мотива, и это кажется результатом искажением того другого. Хорошо. Надо быть терпеливым.

23 октября 1968

У меня есть цитата Шри Ауробиндо… Я нашла ее очень интересной.

Все, что ни происходит, происходит к «лучшему», но только в том смысле, что в конце будет божественная победа, несмотря на все трудности — это всегда было моим видением, моей верой и моей уверенностью — если вы хотите принять ее от меня. Шри Ауробиндо 28 декабря 1931 г.

Я нахожу это очень интересным. Ведь когда люди говорят «это к лучшему», они всегда думают, что это к тому лучшему, как они его себе представляют.

* * *

(Мать входит в медитацию, затем резко выходит из нее)

А твоя книга?

Это не легко… я пересматриваю ее.

О!

Это ужасная работа.

Нет, когда занимаешь такую позицию, никогда не будет конца! — никогда это не кончится. Пересматриваешь сделанное, следуя за определенным потоком, а затем, подойдя к концу, входишь в другой поток, и тогда… Этому нет конца. Я знала такого художника; он был великим художником, это Густав Моро. Но у него очень мало картин, потому что он был человеком, который все время переделывал свои картины. Он прогрессировал, его видение прогрессировало, и тогда его картины всегда оказывались для него вовне этого движения, незаконченными — они и не могли быть закончены! Только после смерти увидели его картины — их оказалось множество, и они были великолепными. Единственно, каждая из картин была движением к чему-то… Ты видел его дом? Он оставил свой дом со всем, что было внутри, и из него сделали музей.

(молчание)

Молчание — это все, что я могу тебе предложить.

(медитация)

26 октября 1968

Мне нечего сказать. Я могу говорить, но мне нечего сказать!

Как у тебя дела?

Я не кашляю… Но мне нечего сказать.

(молчание)

Это физическое, это физическое сознание (я не думаю, что это личное физическое сознание), общее физическое сознание было охвачено, в теле, такой жалостью, о!... Я не могу назвать это «жалостью»… это нечто очень особое: это очень сокровенное и очень нежное сострадание по поводу человеческого физического состояния. Но это охватило меня в огромных масштабах! Ничего другого не оставалось в сознании, и если бы я не контролировала это, я принялась бы плакать и плакать… Вот что преобладало в эти последние дни. И как бы «из-под», как приходящим из глубин было восприятие этого Сострадания — божественного Сострадания — тем образом, как видится и чувствуется Божественным… Это было чудесно. Это действительно преобладало. И не было, так сказать, противодействия снаружи — я вижу не многих людей: среди них есть только ОДНА личность, только одна личность, живущая в радостном сознании. Единственная личность среди всех знакомых мне людей. И к тому же, это из-за того, что этот человек живет в очень гармоничном витально-ментальном сознании и доволен… Впрочем, мне кажется, что если его «копнуть» немного… [то его радость улетучится].

Да, очень жалкое состояние человеческих тел.

Оно жалкое, убогое.

Да, очень жалкое.

Оно действительно жалкое. О! Это совсем не, это не имеет ничего общего с витальными или ментальными трудностями, со всем этим… Тело не сознает это, не интересуется этим — это его не интересует; когда люди говорят о витальных или ментальных трудностях, это кажется ему совершенно детским. Но та УБОГОСТЬ, в которой живет тело, вот что ужасно. Даже были моменты… Как я говорила, есть ПОСТОЯННЫЙ зов — постоянный зов, направленный к Божественному, и есть даже сильное (как это назвать?) восприятие его Присутствия, так что есть некое противоречие… Когда это началось, я спросила: «Как Ты можешь хотеть этого?» Ты знаешь, с давних пор — в течение долгих лет — спонтанной позицией (это не результат усилия) спонтанной позицией тела было: «Это моя неспособность, мое неведение, это моя немощь, моя глупость, это… это приводит к моему жалкому положению.» Оно считало только себя ответственным за всю эту убогость. Но затем появилось это противоречие: «Почему, почему Ты хочешь, чтобы было так? Почему?». Так что почти все дни и ночи я провожу в молчании (я имею в виду: не говоря), но смотрю — смотрю… И нет никакого ощущения или восприятия отдельной индивидуальности; есть бесчисленные переживания, дюжинами каждый день, показывающие, что именно из-за отождествления с другими телами чувствуется нищета того, нищета другого… Это факт. И это не чувствуется как убогость другого тела, это чувствуется как своя убогость. Иными словами, сейчас трудно делать различие на плане… [Мать вытягивает свои руки вдаль] есть план, чуть более тонкий, чем совершенно материальный план… Так что это не жалоба на собственную нищету, а ВСЕ является своей нищетой. Иными словами, это не эгоистическая жалоба. Есть очень ясное и спонтанное восприятие того, что невозможно выделить из всего маленький кусок и сделать из него нечто гармоничное, пока все не гармонично. Но почему, почему?... Я не могу понять… Пока тело чувствовало себя отдельным (в свое время – это было очень давно), когда оно ощущало себя телом, отделенным от других тел, и особенно отделенным от Божественного, тогда это было понятно: ничего не скажешь, все естественно и понятно. Но сейчас, когда для него действительно ВСЕ является Божественным, почему это не приносит Гармонии?... Ведь на витальном и ментальном уровнях (и, конечно, выше), когда имеешь переживание тождества, то одновременно имеешь и Блаженство. Здесь же [в теле] есть переживание тождества, но НЕТ Блаженства. Почему? Может показаться, что если бы телу удалось остаться отдельным, тогда оно могло бы чувствовать что-то — но это не так! Тогда это было бы ложью… Ведь это отождествление не является результатом усилия, не является результатом воли: это ФАКТ — спонтанный факт, я нисколько не пыталась достичь этого. Это так и началось. И само тело находится в состоянии… не могу сказать, что в шатком, но, по крайней мере, его ничего особенно не радует. Это не принесло ему физической гармонии.

Ведь есть все остальное.

Конечно! Время от времени, на… даже не на несколько минут (это на несколько секунд) есть ясное восприятие истинного Тождества, которое является совершенной Гармонией, и тогда больше не существует никаких расстройств — но… материально они есть! Возьмем очень простую вещь: например, мои зубы шатаются во рту — это ФАКТ — и логически верно, что такое состояние рта должно быть очень болезненным: это не так; и я вижу, что это так по причине Присутствия — я очень хорошо понимаю это. Но это не вылечивается, далеко не так! Это неизлечимо. Это физическое действительно… мистерия. Я понимаю людей, которые говорят: «Это надо упразднить, это ложь.» И все же это не верно, это не ложь, это… что? Сказать «искажение», значит, не сказать ничего.

(молчание)

Но сила облегчать страдание (не лечить: облегчать страдание) далеко не уменьшилась, она возросла. Когда мне говорят, что такой-то человек заболел, то не менее чем в девяноста девяти случаях из ста я уже ОЩУТИЛА это, так что мне надо только сообщить: «А! Вот это кто заболел.» Я уже ощутила это как происходящее в какой-то части моего физического существа [жест вдаль], огромного физического существа, огромного и без четкой формы. В таком случае, именно эта четкость и это разделение являются… (как сказать?)… не являются ли они препятствием, причиной? (вероятно, и то, и другое) причиной, мешающей установлению Гармонии. Это из-за того, что В РЕАЛЬНОСТИ мы разделены. Но тогда, ты понимаешь, каким был бы мир, где не было бы в реальности разделения?... Ведь, ты понимаешь, это серьезно: если для того, чтобы мир существовал таким, как он есть, требуется, чтобы было разделение в реальности, и это разделение в реальности является причиной всей убогости, тогда… И все же, в противном случае (я не знаю, как), в противном случае я знаю (это не «я», которое знает: здесь нет меня), я знаю, я ЗНАЮ (знает большое «Я»), что оставление, исчезновение этого мира НЕ является решением… Тогда что?... Это единственный мир, где деление является не результатом состояния сознания, а ФАКТОМ. И что же?... Во всех других мирах деление является результатом состоянии сознания: сознание изменилось, и состояние изменилось — там не так. Только здесь [в материи] так. И все же… это ложь.

(молчание)

Легко представить значительное улучшение с установлением истинного Сознания, ведь, как я говорила, есть переживания (они мимолетные, но все же), и очень конкретные переживания гармонизации даже на материальном уровне, что выглядит полным чудом; понимаешь, что восстановление Истинного Сознания и Гармонии, которую оно приносит, привнесет значительную разницу… Вероятно, эта разница будет достаточной, чтобы дать возможность реализовать гармоничное и развивающееся состояние: развитие в гармонии, а не в убогости. Возможно, это и есть всевышнее чудо, которое пытается реализовать Божественное: разделение — существующий факт — и одновременно сознание Единства.

(молчание)

Это, сейчас, во всяком случае, я знаю… Работа на других уровнях (даже в тонком физическом), это детская игра по сравнению с этим. Трудность здесь, в материи.

(молчание)

Так что можно представить улучшение, даже значительное улучшение, состояние, гораздо более гармоничное, чем существующее. То, что существует — это действительно ад; и только эта Возможность делает его не полным адом. Ведь позади этого ада есть Возможность — живая, реальная, существующая, и к ней можно прикоснуться, жить в ней — иначе был бы полный ад… Такое впечатление, что все состояния существа были словно утрамбованы вместе (ты знаешь, как когда делают майонез), все состояния существа смешаны вместе вот так, в большой путанице, так что, конечно, «ужасная вещь» переносима… из-за того, что все есть там. Но если начать отделять одно от другого… о! [жест ужаса]. Что ты хочешь сказать?

Что же, это означает, что сознание ВСЕГО В ЦЕЛОМ должно измениться. Всегда одна и та же проблема: когда ВСЕ В ЦЕЛОМ сделает прогресс, изменит свое сознание, тогда и материальный «факт» должен стать другим.

Кажется, так.

Вот в чем дело.

Нет способа избежать этого, разделить это.

ВСЕ должно измениться.

Индивидуальность — это тоже средство действия для трансформации всего в целом. Я понимаю, почему они говорят, что надо уходить отсюда! Это требует такой трансформации… почти вечности времени. Как только вы вышли, вы вышли из этого, но все время, проведенное…

Невозможно трансформировать «одно» без того, чтобы не трансформировать все!

Да, это так. Это верно.

Иными словами, «одно» ускоряет трансформацию всего.

Да. Но тогда это означает великую сдачу: «Это вот так, это вот так»… Это ужасает. Вот почему люди убегают (даже если это бесполезно, поскольку они все равно вернутся): чтобы отдохнуть! [Мать смеется] Совершенно очевидно, что если бы это не было непереносимым, то оно никогда бы не изменилось. И если это непереносимо, что же… конечно, это порождает желание убежать — это невозможно, конечно, глупо думать, что можно избавиться от этого: это невозможно. Единственно, на некоторое время… получается отдых. Это только оставленная работа. Достижение результата просто откладывается «на потом».

И все же… все же кажется, что если каким-то чудом ОДИН индивид преуспеет в физической супраментализации самого себя, тогда это послужит примером для всех остальных, так что… Я не знаю, это радикально бы потрясло мир.

Но все же это было бы только частичным.

Да, но это так бы потрясло сознания.

Это не было бы общим, только частичным. Но это БУДЕТ. Это составляет часть Плана. Но совершенство ОДНОЙ реализации зависит от общей реализации. Может быть определенный «квант» реализации, это несомненно — как раз это и реализует супраментальная раса, это очевидно. Это очевидно.

Но я имею в виду то, что если сейчас, каким-то чудом, ОДИН индивид станет светло истинным, то это будет таким потрясающим для остального человечества, что повернет его на путь Истины — это сделает ОДИН пример.

Да, конечно. Но это…

(молчание)

Будем надеяться!

(молчание)

Это настоящая самосдача… о!...

(долгое созерцание)

Может быть, чудо истинной самосдачи… (это даже не «самосдача», это нечто как принятие, которое одновременно является аннулированием всякого деления). Это, совершенное… может быть. Надо посмотреть. Так что, следующий раз выпадает на твой день рождения: новое рождение.

(молчание) Поскольку ты убежден в этом… ты должен пытаться сделать это.