Мать, "Адженда", Том IX, Январь 1968

   ТОМ-9. 1968 год(част-1ая)
   Слушать|Скачать|Агенда ТОМ 9-1
   ТОМ-9. 1968 год(част-2ая)
   Слушать|Скачать|Агенда ТОМ 9-2 27 апреля 1968

Есть известия от P.L.? Кажется, он заболел.

Да, нехорошее письмо… У меня есть два письма: одно от P.L., второе – о нем. Вот письмо P.L. [Сатпрем читает письмо, в котором P.L. пишет, что заболел по возвращению в Ватикан, что не смог встретиться с папой, находится в отчаянии, не может и т.д.] У него нет силы. То, чего я и опасалась. Влияние слишком сильное [жест: словно P.L. схвачен]. А второе письмо?

Это письмо от монсиньора R, приятеля P.L. Он миллиардер, и это P.L., в действительности, заправляет его миллиардами. Он написал J. [подруге P.L.] и говорит вот что… [Сатпрем читает письмо, в котором R просит J придти на помощь к P.L.: поселить его у себя в Пондишери и позаботиться о нем, поскольку случай очень серьезный, и P.L. прошел через «психологический кризис» и должен порвать со своей средой и т.д.]

Ему лучше приехать. А что говорит J?

О! это другая проблема. J ответила мне: «Невозможно». У нее реакция против P.L., потому что P.L. отчаянно цепляется за нее.

Ай!

Он цепляется за нее как за саму жизнь. Когда он здесь, он не хочет оставлять ее, хочет находиться рядом с ней, цепляется за нее изо всех сил. А, что касается Шри Ауробиндо и Матери, которые являют глубокий смысл, он видит их только через J. Вот в чем дело. Так что J отказывает, она говорит: «Я не хочу больше этого.»

А он сам просит вернуться?

Я думаю, что он просит только этого. Но у него нет силы уладить свои дела в Ватикане. У него нет отваги уладить свои дела.

Но другой человек, этот монсиньор R, сделает это для него: он вернет его сюда.

Да, но у P.L. не хватит храбрости заявить, что о порывает со всем.

Ах!… Просят ли от него немедленного ответа?

Этот монсиньор просит телеграфировать.

Да, можно телеграфировать и сказать ему приехать. Но вот что я имела в виду: должен ли он сразу уладить свои дела или же это можно отложить?

Это можно отложить.

Тогда ему лучше приехать к нам. Но он не может остановиться у J. Он может очень хорошо устроиться здесь, не останавливаясь у J.

Будет драма, ведь он держится за то, чтобы непременно быть с J.

Вот что я вижу: пусть он приедет сюда, и мы поселим его в Голконде. Надо известить этого монсиньора телеграммой об этом.

И предупредить P.L., что его поселят в Голконде — предупредить заранее.

О, да. Вчера P.L. написал F: «Передайте Матери, что я болен и нуждаюсь в помощи.» Так что я дала ему «благословительные пакетики». Он не говорил о том, чтобы приехать, но сказал: «Мне непременно требуется помощь.»

Он вернется к прежней ситуации: приедет сюда, будет здесь очень счастлив, очень рад, все пойдет хорошо, а затем…

А затем ему надо только оставаться здесь!

Только оставаться здесь?

И его дела сами распутаются там совершенно естественно. Ведь не проходит и дня, чтобы я не была в связи с ним; и я не «активна», в том смысле, что у меня возникает связь только тогда, когда люди сами меня зовут. Значит, он действительно звал. И вот так: непрерывно-непрерывно, с ощущением напряжения. И еще вчера после полудня пришло письмо к F. Тогда я поняла. Но это показывает, что его витал еще не достаточно чистый, чтобы быть достаточно сильным. Витальные силы там [в Ватикане] ЧРЕЗВЫЧАЙНО могущественны.

Но он говорил мне здесь, что как только он выходит из тела, его тело пожирается дикими тварями.

Ах!… Даже здесь с ним это происходит?

Да.

Досадно.

Он рассказывал мне еще одну историю. У него был еще один «сон» здесь, в Пондишери; этот сон сильно расстроил его (ведь он тебя любит), когда он увидел, что он сам, P.L., был превращен в птицу наподобие совы, которая хотела прилететь и убить тебя! У этой птицы был кинжал, и она собиралась тебя убить. И тогда он срезу проснулся в ужасе от того, что собирался сделать. Это был P.L., превращенный в сову и ринувшийся на тебя с кинжалом, чтобы убить тебя… Он пришел в ужас, бедный малый.

Это означает, что он находится под сильным их влиянием.

(молчание)

Когда он увидел Шри Ауробиндо в самадхи, он упал в обморок… У него сильный конфликт внутри.

Когда он увидел Шри Ауробиндо, Шри Ауробиндо сказал ему: «Приходи, приходи и посиди здесь, возле меня, побудь здесь.» И он был там очень счастлив, а затем вдруг упал в обморок…

О!

Но Шри Ауробиндо говорил ему: «Приходи посидеть, побудь спокойным.»

Да, битва разворачивается внутри.

(молчание)

Я думаю, что единственно, что надо сделать, это попросить J. телеграфировать ему, что его поселят в Голконде. Посмотрим. Не надо просить, чтобы она приняла его, лучше, чтобы он не останавливался у нее. Я не хотела бы, чтобы у них была связь. Этого не должно быть — это не должно происходить здесь, ты понимаешь, это сразу же выведет его из-под защиты, так что… Если его заставляет приехать сюда желание этого рода, тогда оно выведет его из-под защиты.

Но есть и то, и другое! Есть страсть к J, и есть Шри Ауробиндо и Мать.

Да, смешано.

Единственно верно — использовать все это.

Да… Хорошо. Это далеко превосходит масштабы индивидов, самое главное.

Май 1968

2 мая 1968

Твой P.L. возвращается!

Какая лавина телеграмм! И это еще не все: вот еще одна [Сатпрем зачитывает Матери телеграмму, в которой P.L. заявляет о загадочном «новом факте» и умоляет, чтобы ему позволили остановиться у его подруги J по «серьезным» причинам].

Тогда пусть он останавливается у нее! Он вдруг сдрейфил там. Конечно, их оккультная сила очень велика, и надо быть очень сильным, чтобы сопротивляться ей. А он сдрейфил, из-за чего и заболел. У меня такое впечатление, что его приятель, монсиньор R, захотел избавиться от него… В самом деле, такое впечатление, что он почуял что-то и сказал: «Лучше бы ему уехать.»

Очевидно, у него нет силы.

Да, нет силы.

Но, ты знаешь, он действительно жертва: в возрасти семи лет его мать отправила его в Испанию в мужской монастырь… и держала его там до восемнадцати лет! Бедный малый!

В Испанию! Ты знаешь, это непреклонное христианство… С семи до восемнадцати лет. Это ужасно!

Нет, он очень милый человек, но не достаточно сильный витально. И если он жил в монастыре так долго, тогда я понимаю…

(Мать на долгое время остается в концентрации)

Мне не кажется, что это дело закончено.

(долгое молчание)

J обеспокоена, поскольку он требует много внимания к себе.

Кто предлагал его на пост кардинала?

Я не знаю, но это ожидалось.

Это ожидалось… Должно быть, это политическое дело, потому что… Действительно, я думаю, что это, главным образом, политическое дело…

О, да, это только политика.

…Потому что он слишком страстный для такой работы. Когда намечалось его назначить?

Я не знаю.

Я спрашиваю из-за того, что, может быть, это и есть «новый факт», о котором он говорит. Возможно, принято решение… Что касается меня, у меня стойкое впечатление, что его приятель [R.] захотел избавиться от него по той или иной причине. Посмотрим.

* * *

(Затем Мать входит в долгое созерцание, которое продлится до самого конца встречи)

У меня все держится впечатление, что началось что-то ВАЖНОЕ… Но это, вероятно, займет очень долгое время. Это займет долгое время.

4 мая 1968

(Мать дает цветок, называемый «Божественной Чистотой» )

Определение чистоты, данное Шри Ауробиндо, это быть под влиянием только Божественного. Так что, конечно, Божественное находится исключительно под собственным влиянием (!), и это чистота! Слышно что-нибудь о P.L.?

Ожидается, что он приедет сегодня.

Он говорил о «новом факте», что это может быть?… Что касается меня, у меня сильное — сильное — впечатление, что от него хотят избавиться в том смысле, что либо папа не хочет слушать его, либо, может быть, и это скорее всего, его приятель, миллиардер R, не хочет, чтобы папа выслушал то, что P.L. хочет ему сказать. Очень сильное впечатление. Можно сказать вот так: впечатление, которое я получила, но очень сильное впечатление (очень сильное, оно держалось в последние два дня, было очень сильным), такое впечатление, что Католицизм защищается. И поскольку в ментальной области они не могут затронуть P.L., то они пошли снизу и расшатали его здоровье — они знают, как это делать, они очень умелые оккультисты. И у него не было этого безмерного равновесия [обширный жест над головой], благодаря чему все это не затронуло бы его. Он еще открыт.

Но он даже не слушает элементарных советов, данных ему. Ему говорили: «Поговорите только с папой, больше ни с кем.» А он стал говорить со всеми подряд. Он говорил с кардиналом Тиссераном и этим монсиньором R, так что…

Они так держатся за свою власть, что способны вернуться к своим старым способам: отлучение от церкви, инквизиция и все такое, чтобы ничто не двигалось. Вот что я чувствую. Вот что ужасно. Тогда как в папе было усилие двигаться дальше.

Ты говоришь «было»?

Что я сказала?

Ты сказала: «было» усилие…

Да, я не уверена, что они не…

(Мать остается молчаливой)

Ты слышала: ходит слух, что папа собирается отречься? Несколько дней тому назад в газетах писали, что папа, возможно, собирается отречься от сана.

Вот как !… Я не знала.

Было опровержение, но слух широко распространился.

Это так. Это так. Я не знала. О, это очень интересно… Я думаю, что там есть целая банда негодяев.

О, да!… Х рассказывала мне, что когда она была в Риме, то присутствовала на всех официальных приемах, и она говорит, что все эти прелаты были толстые как… они пили шампанское, коньяк… Где в этом духовность!

(после молчания)

О, кардиналы хотят сместить папу…

(опять молчание)

Да, они собираются сопротивляться, как могут.

Было бы хорошо, если бы между тобой и им смог установиться контакт.

[Мать кивает головой] Да. Да. Но я говорила тебе, я знала это: у этих людей есть довольно большое оккультное знание, и они не перед чем не остановятся. Я совершенно уверена, что это они навели болезнь на P.L. Возможно, он не знает этого (вероятно, не знает), но я убеждена в этом, уверена. Была очень сильная атака — очень сильная и направленная прямо на меня. Я видела это, кончено — я это видела. Не могу сказать, что я ее почувствовала, но я ее видела.

Исходившую от них?

Исходившую от них. И она была направлена не только прямо на меня, а она затрагивала… [жест в атмосфере Ашрама], она затрагивала. Они сведущи в этом. Ты понимаешь, есть только одно, что сильнее них, единственно: мир и покой Господа. Я не знаю, понимаешь ли ты, что я имею в виду (я говорю на словах, которые напоминают их язык), но это… [необъятный жест вверх]… «То», там они не могут затронуть. Но это единственное средство. Мало кто знает, как укрыться от «этого» [магии].

(Мать входит в долгое созерцание)

* * *

Когда ты приходил в последний раз? Позавчера?… Позавчера утром, в 5 часов утра я прочла письмо T.F., на что у меня не было времени раньше. Я была совсем одна, сконцентрирована, и две фразы пришли в ответ на ее письмо, и я хотела их записать. Я начала писать, и стала писать мелким подчерком! Я попыталась писать крупнее, но это оказалось совершенно невозможно. Тогда я ушла внутрь и посмотрела; я увидела, что это писал Шри Ауробиндо! Так что, конечно, я позволила ему написать. Это не его подчерк, но и не мой! Это какая-то комбинация наших подчерков… То же самое переживание было у меня годы тому назад, сразу же после той «болезни», после которой я начала переводить «Савитри». Однажды, когда я писала, я заметила, что это он писал; это его подчерк, то есть, почти неразборчивый! Тогда [смеясь], я сказала «нет, я не хочу этого!» (ведь это было неразборчиво — если бы письмо было разборчивее моего, я была бы довольна!). И я остановилась. Но это снова пришло позавчера, и это было… Я забыла, куда положила ту бумагу [Мать ищет]. T.F. в своем письме говорила о своем впечатлении от меня, и в конце она написала «если это действительно так, если я не заблуждаюсь…» В ответ на это пришел Шри Ауробиндо и сказал… [Мать безуспешно пытается вспомнить]. Я не помню слов. Странно, не могу вспомнить.

(Вот текст, найденный позднее)

Божественная жизнь находится на пути эволюции, Божественное Сознание находится за работой в Материи — вот что, так сказать, представляет это существование.

И в то же время было ясное видение, очень четкое сознание всего этого с точки зрения земной эволюции: что вырабатывается в земной эволюции.

(долгое молчание)

Все эти последние дни шла ИНТЕНСИВНАЯ работа, чрезвычайно интенсивная, по имперсонализации физического сознания… Это приводит к некоему… [колеблющийся жест] ты понимаешь, вся солидная база, составлявшая телесную личность, хоп! Ушла, убрана. Поэтому бывают моменты колебаний. Например, в течение, может быть, десяти или пятнадцати минут у меня был полный провал памяти — воспоминаний и памяти. Так что… Теперь я привыкла к такому (таких поворотов было изрядное количество), так что я остаюсь вот так, обращенной исключительно туда, к Силе, к Сознанию [жест рук, открытых вверх], затем они ждут. И тогда есть некая концентрация энергии, силы, и затем вдруг, словно приходя откуда-то (это очень странное ощущение)… Ведь все, что мы делаем, что мы знаем, все это основывается на некоей полусознательной памяти тела — теперь это ушло. И ничего больше нет. Это замещено неким светлым Присутствием, и… вещи там, неизвестно как. Это не так, как если бы они приходили так, как прежде, это не так, это… И они там без усилия. И то, что есть, это КАК РАЗ ТОЛЬКО то, что нужно в данный момент. Нет всего того багажа, который вы постоянно тащите за собой, как раньше, это не так: есть ТОЛЬКО то, что требуется. Но надо быть очень-очень-очень спокойным; если вы беспокойны или хотя бы немного возбуждены или даже делаете усилие, нет больше ничего… И на самом материальном уровне есть также некое восприятие, что все прошлое материальное равновесие тела исчезло, и все, что угодно, может произойти в любой момент… К счастью (вероятно, вот почему это делается), к счастью, клетки имеют очень горячую веру, очень пылкую. Я тебе рассказывала, как сразу же ощутила шквал атак. Эти атаки приходили в очень тонкой форме: нереальность концепции, как она была принята и одобрена — нереальность божественного Присутствия в теле, нереальность трансформации мира, становящегося все более божественным; все это как поднимающаяся нереальность [жест волны снизу], чтобы отрезать базу и опору веры. Но было Сознание, и было осознание того, что идет атака; но не было ни сражения, ни попытки убедить в чем-то, ничего подобного, просто вот так [Мать открывает свои руки к высотам], ПОЛНАЯ сдача. И тогда это… как я тебе говорила, это не может быть затронуто. Это светлая неподвижность. И постепенно все сознание клеток освобождается от этого влияния и возрождается в Свете. Это было очень, очень интересно. И, конечно, атака сопровождалась всеми внушениями заболевания, смерти, распада, нереальности — все это копошилось. Не было ни одной попытки сражаться или чего-либо, ничего; совсем просто [тот же жест, руки распростерты]: стремление и отдача себя. Это еще не кончилось, но… Я собиралась рассказать об этом только тогда, когда это полностью кончится, но из-за этого [дело отречения папы] я увидела, что это ускорило ход вещей — ускорило и сконцентрировало. Посмотрим. Увидим.

8 мая 1968

Ты виделся с P.L.? Как он тебе?

Он очень измотан, нервно истощен.

Не думаешь, что они наслали какую-то магию на него?

У меня как раз такое впечатление.

А, у тебя тоже… Что касается меня, у меня в самом деле ощущение, что они сотворили над ним какую-то магию, чтобы он не смог поговорить с папой.

В настоящий момент он очень истощен.

Да, они опустошили его.

Это началось с ментальной атаки — всевозможные сомнения: что Шри Ауробиндо как «святой Августин», а Мать как «Дева Мария», что это «то же самое». Ментальная атака, как бы там ни было. А затем он не смог больше есть: всякий раз после еды его рвало. Затем у него были приступы истерии: конвульсии, пена изо рта, что-то вроде полусумасшествия.

Ба! Ба!

Ведь он написал папе… Вот что произошло: он написал папе, прося об аудиенции, но это письмо не дошло до него.

Ох!

Оно попало в руки «Шефа Переписки», который, вероятно, переслал его в «Индийский отдел» Ватикана, чтобы узнать, что это еще за Ашрам… И ему не позволили встретиться с папой. Восемь дней спустя начались эти атаки. А еще через восемь дней они сказали ему: «Ох, вы слишком больны, вы не можете встретиться с папой».

Теперь они там начеку.

Но с тем, что он рассказывал мне, я ухватил атмосферу Ватикана… Это что-то ужасное, это мафия, банды, ненавидящие друг друга, поджидающие ухода папы и не осмеливающиеся ничего говорить: те, кто за папу, не осмеливаются ничего говорить, потому что думают: «Когда папа умрет, мне будут нужны голоса его противников, чтобы быть избранным на его место.» Они все думают о преемнике. Так что никто не хочет наживать себе врагов, и все приглядывают друг за другом. Ужасная атмосфера.

С тех пор, как он отправил папе письмо, я вижу здесь постоянные атаки, постоянные. Это опасные люди.

И, кроме того, я узнал от P.L. о серьезном факте. Ты знаешь, что год назад папе делали операцию…

Что за операцию?

На простате. А на самом деле это рак.

Ох!… Так что они ждут его смерти…

И они не любят его. P.L. сказал мне: «В Ватикане его не любят.» О нем говорят: «Это сын журналиста, и он хочет делать сенсации.» Вот как о нем судят в Ватикане.

(Мать долгое время остается сконцентрированной)

Папу оперировали перед поездкой в Индию или после?

Я думаю, после.

* * *

Затем Мать остается в состоянии созерцания почти до самого конца беседы

Мне не хочется говорить… Но это непрерывная работа, день и ночь, день и ночь… Кажется, началось что-то… что-то довольно грандиозное. Ничего не хочешь сказать?

Спрашиваешь себя, как все пойдет в Ватикане?

Все, чего они хотят, это сохранить, как оно есть сейчас. Вся их воля направлена на то, чтобы ничто не двигалось… К сожалению, легче препятствовать движению, чем вызывать движение.

11 мая 1968

(Одна ученица написала статью о будущем Ашрама, в которой она, в частности, сказала: «Ашрам станет оккультным центром, избранным обществом…»)

Я совсем не поддерживаю того, чтобы делать рекламу Ашраму или представлять его публике. Это совсем не нужно. Не нужно говорить об Ашраме — [смеясь] верный путь сделать его «оккультным», это не говорить о нем!

* * *

Я виделась с P.L. Я также виделась с детьми J , и мальчик сказал мне: «Я хочу быть твоим воином, чтобы завоевывать и защищать Истину.» Очень милый мальчик, очень милый! Что касается него [P.L.], это, главным образом, воображение. Есть оккультные расстройства, но… Но как только он думает об этом [о Ватикане], его лицо напрягается. Так что я сказала ему больше не думать об этом, не беспокоиться об этом и вообще ничего не делать — оставить это на будущее… неопределенно будущее. Не беспокоиться больше об этом. И когда ему было сказано не беспокоиться об этом, его лицо все заулыбалось!

15 мая 1968

(Ходил слух, что Матери «не здоровится», и действительно она никого не принимала. Когда Сатпрем вошел в ее комнату, вся нижняя часть лица Матери была опухшей, видимо, из-за «инфекции». Мать не могла ничего есть.)

Ты видишь, это Ватикан. Я сражалась и сражалась, но… слишком много лжи вокруг меня. Это так, слишком много людей распускают ложь вокруг. Я должна была завтра встретиться с P.L.; думаю, что лучше подождать несколько дней. Можешь сказать ему об этом, но не говори, почему!

Это пришло через его атмосферу?

Не особенно: напрямую. Конечно, это из-за этой истории, и особенно из-за того, что мы хотели, что он сделал в Ватикане. Это ответ на это. Я сразу же почувствовала это и могла сопротивляться очень долго, а затем… атмосфера здесь не достаточно чиста.

Это служит тому или другому.

Это общая атмосфера. Когда беспорядок невидим, я могу ничего не говорить, и люди не знают, но здесь [смеясь] это приняло такую видимую форму, что я не могу это игнорировать!

Прошлой ночью, во время глубокого сна, я оказался в инфернальном мире. Я сначала подумал, что это были СС: высокие фигуры в черном, а я был узником у них. Это мир ужасных людей, как СС, но одетых полностью в черное — может быть, это были священники, а не СС? Я чувствовал себя узником, как в концлагере.

Ох!

Высокие фигуры в черном, с жесткими лицами и губами… Я думал, это СС, но, может быть, это священники?

(Мать молчит, затем входит в долгое состояние созерцания. Внезапно она выходит из него и говорит :)

Упорно, белая колонна — упорно, все время, здесь [жест перед собой], как предложение о мире.

* * *

(К концу беседы Сатпрем возвращается к делу Ватикана)

Все это не упадет на него снова?

Мне все равно.

18 мая 1968

(Сатпрем удивляется, как быстро Мать вылечилась от воспаления, оно ушло безо всякого следа. Мать смеется.)

Я знаю, как делать! И затем… есть кое-что другое. В школе пытаются «обтесать» учеников! Им дают темы для изучения, исследования, и меня попросили дать им тему. Я дала им такую: «Что такое смерть?» В одном классе опробовали эту тему, и мне прислали ответы четырех учеников.

(Мать протягивает четыре листочка, Сатпрем читает)

Рита: «Действительный факт смерти навел меня на переживание, в котором человек выбрасывается в пространство с растущим порывом.»

Забавно! Я нашла это очень забавным. Кроме того, это единственный такой ответ, другие совершенно практические.

Дилип: «Прекращается всякая физическая деятельность из-за отсутствия источника энергии (или души).»

Это не ясно… А два других совсем практические (!)

Ананд: «Когда мозг перестает работать, а тело начинает разлагаться, это смерть.»

(Мать смеется от души)

И последний ответ — «голый факт».

Абхиджит: «Полностью прекращается циркуляция крови в мозге.»

Вот это смерть. Я же скажу им вот что [Мать читает, с трудом разбирая написанное]:

Смерть — это явление децентрализации и рассеяния клеток, составляющих физическое тело. Сознание бессмертно по своей природе, но что проявляться в физическом мире, оно одевает себя в более или менее долговременные материальные формы. Материальная субстанция находится на пути трансформации, чтобы становиться все более совершенным и долговечным многоформенным способом выражения этого сознания. Я собираюсь послать им это. Но я оценила их записи… Интересно то (для меня), что когда вчера вечером я открыла эти четыре заметки и сначала прочла запись Абхиджита: «Полностью прекращается циркуляция…», тогда я, не знаю, на меня определенно опустилась особая милость, потому что, прочтя эти слова, я сразу же была приведена в контакт с самым объективным, самым спокойным и беспристрастным научным духом — это был такой способ смотреть на явление и описывать его: никакой эмоции, никакой реакции, просто вот так. И я увидела (я поняла и увидела гораздо больше, чем отметил это мальчик) всю мудрость, бывшую там, научную мудрость. И в то же время восприятие средства исправления в эволюционном ходе вещей. Самого материального средства. Это дало мне целую серию переживаний ночью и утром, наверняка далеко перекрывающих поле их четырех размышлений… С этой малышкой [Ритой] было впечатление, видение всех тех, для кого смерть — это врата к чудесной реализации. И все это пришло настолько спонтанно и естественно, что у меня возникло впечатление, что это было ЗДЕСЬ. Сейчас, когда ты перечитал мне все это, я поняла, что это не здесь! Но это пришло так спонтанно: я сидела здесь, читала эти четыре заметки, и затем это пришло одно за другим. Особенно что касается ответа Абхиджита, этого совершенно объективного или, во всяком случае, совершенно бесстрастного видения явления: «Циркуляция прекращается…». Как если бы вы смотрели на маленький инструмент или орудие [Мать делает жест: как что-то, зажатое между кончиков пальцев] и говорите: «О! Вот и остановилось… больше не работает.» Вот так. Иными словами, никакой неопределенности, никакого страха, никакого стремления… Все то, что было эмоциями, чувствами, психологическими явлениями — все это полностью отсутствовало… Очень простая маленькая машина [тот же жест на кончиках пальцев], как если бы на вас смотрели как на машину, и машина останавливается «потому она больше не может работать так, как раньше.» Вот так. И сразу же тело стало полностью откреплено от всего человеческого страха, вообще от всего: не только от страха, но и от привычки, всякой человеческой формации по поводу смерти — все это ушло. Как если бы я была вот так полностью наверху и смотрела сверху-вниз — хоп! Это ушло. Это то, что можно было бы назвать полным откреплением от явления. И затем, после этого, безо всякого поиска, без раздумья, ничего такого, пришла эта запись. Это пришло таким безличностным образом, что ты видел, с каким трудом я читала: я не помнила ни слова из того, что написала. Это пришло, я записала, вот и все. «Я» записала, то есть, меня заставили записать это, чтобы послать им. Я собираюсь переписать поразборчивее [Мать ищет бумагу и т.д.]… И это расставило все… А! Я должна добавить кое-что, чтобы тебе было понятно. Вчера я виделась с D, и как она написала мне, что она «не знает, как медитировать, но, как бы там ни было, она будет молчать, чтобы не беспокоить меня» (!), то, конечно, я начала говорить! И я сказала ей то, что никогда не говорила прежде (и не смогу повторить это, и она не сможет повторить, потому что мало чего поняла из того, что я сказала). Я сказала ей, что с точки зрения манифестации (я не говорила о том, что находится за пределами манифестации), но с точки зрения манифестации есть только одна настоящая вещь: это Сознание. А все остальное — это ВИДИМОСТЬ чего-то, но не то; что единственно настоящая вещь — это Сознание, а все остальное — какая-то игра, где у каждого есть иллюзия бытия личностью, но это иллюзия… Говоря это, я имела совершенно искреннее и спонтанное переживание этого. И я поняла, что это переживание ЕДИНСТВЕННОГО сознания, играющего через бессчетные формы… [Мать прерывает свою речь] Но невозможно выразить это, слова не годятся. Когда я говорила, это говорило это Сознание… И эти два переживания вместе (записки детей, которые я прочла вчера вечером; с D я виделась утром), и то и другое вместе дало мне открепление (не открепление: освобождение) от явления смерти таким абсолютным образом, что я смогла смотреть через всю Историю, далеко в прошлое, на всю человеческую трагедию… Иными словами, смерть — это естественное явление в земном творении, но в качестве средства ПЕРЕХОДА — я ясно видела, почему это стало необходимым, и как с человеческим сознанием и ментальным развитием это стало трагедией, и как это снова стало только средством перехода (неумелым средством, почто можно было бы сказать), которое становится сейчас необязательным. Это было целостным видением истории творения. Это было действительно интересно. Это было интересно, потому что… уф! Чувствуешь себя таким свободным! таким свободным, таким мирным! таким улыбчивым! И в то же время с такой уверенностью, что все движется к более гармоничной, менее хаотичной, менее болезненной манифестации… что остается сделать еще только один шаг в творении. Что меня восхищает (я часто восхищаюсь этим): часто вещи, кажущиеся заурядными или почти неважными (все, что люди считают несущественным), обычно именно это подводит к самому значительному прогрессу. Вчерашним днем и видимо (я знаю, что это только видимость), кажущееся через визит D и ответы детей, стал ясен весь этот период манифестации, он нашел свое место и утратил всю свою силу влияния и разжал свою хватку над сознанием. Было так, словно сознание поднялось совершенно свободным и светлым, радостным, надо всем этим. Совсем маленькие вещи.

(молчание)

Этим утром, написав это, мне довелось взглянуть на историю этого тела, вот так, вся история одним взглядом [жест: как фара], ошеломленными глазами… Сколько эмоций, переживаний и открытий, о!… (не могу сказать «драм», потому что у тела никогда не было особой склонности к драмам), но, в конце концов, это были «переживания», «открытия» [Мать принимает напыщенный тон]… [смеясь] чтобы снова открыть то, что было всегда известно! Это забавно. Заключительное состояние (как раз после написания этой заметки): сначала было совершенно спонтанное, естественное, очевидное восприятие Сознания, использующего что-то, а затем бросающего это, позволяющего ему развалиться, когда это больше не может быть использовано — но даже не так: это было даже не так, что взять что-то и использовать его до тех пор, пока его невозможно будет использовать; это было НЕПРЕРЫВНОЕ движение [гибкий жест словно грандиозной волны] в одной и той же субстанции с моментами концентрации и использования до самого максимума, а затем не отвержение, а расширение, грандиозность мира и покоя — возвращение в состояние необъятности мира и покоя, чтобы принять новую форму. Непрерывная вещь, вот так [тот же жест грандиозной волны], и затем без настоящей потери, без реальной траты: смерть — это только видимость, даже больше не понятно, как можно жить в этой иллюзии. И ЭТО Сознание, ОДНО, ЕДИНОЕ Сознание — не это, то, то [жест, указывающий на добавление отдельных индивидов], нет-нет: ОДНО сознание… играющее сознание.

(молчание)

Еще была где-то идея усилия, чтобы смочь быть на высоте поставленной задачи; была еще, да, идея усилия, идея борьбы; и это ушло. Это ушло. Это началось почти с вопроса тела, спрашивавшего: «Почему, почему ты так держишься за то, чтобы сохранить меня? Это не так замечательно» (тело очень хорошо знает самого себя) «я не в таком замечательном состоянии.» (Но тело не испытывало страдания, оно совсем не было несчастным, совсем нет: оно смотрело с улыбкой). И тогда появился этот ответ… Даже нельзя сказать, что остались какие-либо вопросы: вещи как они есть спонтанно, в вечной улыбке и вибрация… такая легкая вибрация! Такая светлая, такая… без противоречий. Вибрация расширения и прогресса. Я видела образ: расширение и прогресс. Особенно усилие, борьба, и даже более того, страдание, боль, все это: ушло! Ушло… действительно как иллюзия. Можно было бы сказать, что это было (это «было», поскольку я могу говорить об этом сейчас; в тот момент я не смогла бы говорить об этом), это состояние, в котором смерть не имеет реальности — смерть и все, что сопровождает ее и все, что делает ее необходимой в ходе эволюции.

(Затем Мать начинает переписывать свои записи)

Я не знаю, что я написала. Теперь я постоянно пишу что-то, не зная на самом деле, кто пишет это. Иногда я ясно знаю, что это Шри Ауробиндо, но иногда я совсем не знаю. Но это кто-то, кто не на земле, это я знаю. Смотри, приведу тебе интересный пример [Мать возвращается к своей записи]. Ты видишь, в том состоянии сознания, в котором я была, я сказала бы (как самое близкое приближение): «Сознание по своей природе бессмертно, но чтобы проявляться в физическом мире, оно СЖИМАЕТ себя в материальные формы… и т.д.», но настоятельно пришло: «нет, ОДЕВАЕТ себя в формы». Но для меня спонтанно было бы сказать: «сжимает себя в формы», поскольку я видела это движение: движение сжатия, проявления и, когда это кончилось, расширения. Непрерывное движение, сжимающееся и расширяющееся, сжимающееся и расширяющееся… [жест: как пульсация океана]. Но это было императивным: надо сказать «одевает себя». Значит, совершенно ясно, это написано кем-то другим. Но нет ощущения бытия «личностью», и что «другая личность» хочет написать или сказать, это не так! Это не так. То же самое, когда я говорю (я говорю, я знаю), что это Шри Ауробиндо, то это не значит, что я вижу его материально и что он берет мою руку и заставляет меня писать — ничего подобного. Это нечто текучее, что концентрируется и заставляет писать. И по качеству этой текучести я узнаю, кто это. Это совсем странно. Это как полное исчезновение ощущения деления, и все же остается ощущение разнообразия — разнообразия способов бытия; но это больше не разграничение, как если бы было отрезано и отделено [Мать рисует маленькие кубики]: это как вибрационные способы восприятия или действия (и качество вибраций разное), вибрационные способы восприятия или действия, следующих друг за другом, переплетающихся, накладывающихся друг на друга. Некая игра текучести: больше нет маленьких отдельных марионеток. Мои ночи ПОЛНОСТЬЮ таковы. Днем еще есть что-то от старой привычки, но по ночам это точно так. И все же, по аналогии (это не аналогия, а соответствие) я могу сказать, что речь идет о том, кого мы называем «этим-то» или «тем-то», тем или другим человеком. Например, прошлой ночью я провела долгое время с M и G, они исступленно звали меня (они уехали отсюда и прибыли в Англию), я провела долгое время с ними, но это не были больше «личности», марионетки, какими мы являемся, это не было так! И все же это были они. Контакт был очень четким, очень ясным, качество вибрации было очень явным. И были формы: можно видеть формы, но они уже другого качества. Исчезает что-то тяжелое, непроницаемое и неловкое. То же самое с переводом [указывая на записку]. Когда это спускается, есть воля записать, но это сжатие сознание. Это не объяснялось, но это было ясно сознаваемо: время для этого еще не пришло. Это сознание превосходно сознает не только саму вещь, не только цель, не только средство, но даже условия: все вместе. В этой развертывающейся безмерности То точно знает, какими вещи должны быт и как надо делать в каждый момент. Это свобода абсолютным образом — спонтанно свободно. Спонтанно. Все действие спонтанно. Это как видение. Выражающее себя видение.

(Мать заканчивает переписывать свою запись)

Это все более интересно. Нет совершенно никакой мысли, ты знаешь, ничего: секундой раньше я не знаю, а затем это приходит абсолютным образом. Иногда, когда это приходит, что-то поднимается и говорит: «Я сказала бы вот так, мое переживание таково» (как я недавно тебе об этом говорила) — «Нет, В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ это вот как.» Вчера я виделась кое с кем (не хочу называть ее имени), и я начала говорить с ней. Я не знала, до этого не было ни мысли, ничего. Я начала говорить и сказала: «Вот мы где: сейчас такое время, когда начинают видеться вещи … Долгое-предолгое время вещи подготавливаются, затем очень долгое время они развиваются, организуются, устанавливаются и имеют последствия; но между этими двумя периодами есть время, когда вещи делаются, когда они происходят. Это не всегда очень долгое время (иногда это долго, иногда очень коротко), но это когда что-то происходит. И это «что-то» дает миру новое развитие. Что же, сейчас мы находимся как раз в такое время. Иными словами, если мы не слепы (а люди по большей части времени слепы), если наши глаза открыты, то мы УВИДИМ, мы увидим это.» Обстоятельство всего этого, это потому что я сказала: «Президент США собирается поехать в Россию, чтобы подписать мирное соглашение по поводу Вьетнама…» Одновременно есть два аналогичных обстоятельства, так что три мирных договора будут подписаны одновременно. Но когда начинает происходить так, это означает, что мы увидим вещь.

(молчание)

Есть люди, которые находятся в ночи, в прошлом, во лжи досюда [жест: до бровей], они ничего-ничего-ничего не видят — они дойдут до конца, не видя ничего. Но увидят те, чьи глаза открыты.

* * *

(К концу беседы Мать спрашивает Сатпрема о язве на его спине)

Это мешает тебе спать?

Нет, это пустяки, только она растет. Она там уже две недели.

Ох!… какая странная идея… Может быть, это то же самое, что со мной [магическая атака]. Не всегда легко препятствовать тому, чтобы это не коснулось. О, это совершенно особое качество вибрации: когда имеешь привычку отмечать вибрации, это бесспорно; невозможно спутать одно с другим. Когда это исходит оттуда [от магии], это сразу же известно. Это совершено особенное… [Мать делает маленький проницающий жест, как язык змеи или миниатюрная вспышка, вибрирующая и ударяющая]. Я вижу силы, проходящие вот так, в ответ на эти атаки… Было время, когда я еще чувствовала возмущение; теперь это начинает быть невозможным.

22 мая 1968

Мать протягивает Сатпрему Текст одной записки:

Через расширение сознания это тело более или менее отождествлено с тем, что его окружает. Всякое усилие, направленное на очищение своего физического сознания, означает меньше работы для этого тела. Если бы каждый делал усилие… (Мать кивает головой)

* * *

Вчера я виделась с P.L. Он все еще ужасно нервный. Он сказал, что ему гораздо лучше, но его лицо морщится от малейшей вещи. И все еще вокруг него… Так что ему надо остаться здесь, чтобы все это было прочищено, уничтожено. Это интересно, происходят интересные вещи.

У P.L. был интересный сон. Он записал его, чтобы рассказать тебе о нем… Очень странно, у него три раза подряд был этот сон с интервалом в несколько дней. В точности один и тот же сон, одна и та же цепь событий…

Кто-то наслал его на него. Посмотрим.

[Сатпрем читает :] «Праздник Тела Господня в Ватикане. Площадь Св. Петра переполнена. Начинается процессия папы; я присутствовал на ней множество раз, очень близко к папе, возле кардиналов. Но вместо “sedia gestatoria” [переносного кресла папы] был громадный слон, и на его спине кто-то сидел. Кто сидел на слоне? Милая Мать? Нет, это Павитра… Но нет, это Сатпрем! Нет, это директор Школы… Чем больше я хочу зафиксировать свое внимание на этом персонаже, тем чаще меняется лицо, как в калейдоскопе. В действительности, мне трудно зафиксировать свое внимание, поскольку я придавлен весом этого слона, который теперь входит в Базилику Св. Петра. В самом деле, я нахожусь в очень неудобном положении, поскольку я не слон: я в его лапах, в его стопах, и его вес очень-очень большой, из-за чего я не могу рассмотреть, кто сидит на нем. Тем временем слон достиг Балдахина Бернини, в Базилике Св. Петра, и наконец подходит к трону папы, на котором тот сидит…

(Мать смеется)

На его спине сидит ода и та же личность: Милая Мать? Павитра? Сатпрем? Учитель? Я не знаю. Я не вижу тела, вижу только меняющееся лицо… Вдруг эта собравшаяся масса, громадная толпа получает грандиозную вибрацию: все потрясены, и от этого изменения ментальности вырывается очень сильный крик, аплодисменты этой Силе, которая только что пронзила их души — вся эта толпа трансформирована… Церемония закончена, слон выходит из Базилика. Я стою возле двери и наблюдаю бесконечную толпу, вытянувшуюся далеко-далеко. Мне интересно, сколько же здесь человек, и в конце, на горизонте появляется число: 1,600,000,000.

Этот человек изумительно восприимчив!

(долгое молчание)

Три раза, ты сказал?

Да: 9 мая, 11 мая и 18 мая.

Какое число?

1 миллиард 600 миллионов. Кажется, он мне говорил, что столько насчитывает все христианство: не только католики, а вообще все христиане.

Это то, о чем мне сказали. Мне было сказано, что это было первым движением: первым знаком, первым движением обращения христианства к Истине. Был ясный знак, что это было ПОСТАНОВЛЕНО. Это то, что я видела. Я никогда не видела такого! Я говорила тебе, что когда я была в комнате [где Мать ведет приемы], и вошел P.L., пришло что-то такое… серьезное (как лучше сказать?…) что-то, что имело значение и стабильность великих земных движений, великих веков — начало великого века. Я никогда не чувствовала такого. Это было до того, как он уехал [в Ватикан]. Тогда я посмотрела и увидела, что это было постановлено свыше: начало обращения христианства к Истине — христианства в целом. Что-то и они почувствовали там: я тебе говорила, что была такая яростная атака… Главным образом, это P.L. стал жертвой, и отчасти я: атака коснулась этого тела. Но, ты знаешь, даже с обычной, самой внешней точки зрения, исцеление было чудесным. Это [флюс] обычно длится от восьми до десяти дней — это прошло за два дня. Это было… даже мое тело, хотя оно обычно находится в контакте с этими силами, даже оно было изумлено. Это было чудесно. Конкретное действие этой Силы, которую Шри Ауробиндо назвал «супраментальной силой», ее первое касание и первый аспект — это аспект Истины. Как сказал Шри Ауробиндо, сначала должна проявиться Истина, до проявления Мощи Любви. По сравнению с ходом обычной жизни это действительно чудо — чудо в том смысле, что, по крайней мере, необычна скорость трансформации и действия.

* * *

После долгой концентрации Мать продолжает:

Есть два небольших эпизода, совсем небольших, но забавных… Год или полтора тому назад (не помню точно) кто-то прислал мне альбом фотографий Франции и, в частности, Парижа, и я смотрела этот альбом; я листала этот альбом и увидела одну фотографию набережной [Сены в Париже]. Я внимательно рассмотрела ее, в деталях, я видела набережную со всеми букинистическими лавками на ней. Перед одной из лавок сидел букинист, я видела его. Затем я закрыла альбом и отложила его в сторону. Я захотела поговорить об этом и предложила кому-то: «Хотите взглянуть, как выглядят букинистические лавки в Париже? У меня есть фотография…» Я листала страницу за страницей, страницу за страницей — ни одной фотографии с букинистическими лавками! Я все смотрела и смотрела… ни одной фотографии букинистической лавки. Это озадачило меня настолько, что я несколько раз перелистала альбом и попыталась найти объяснение. А затем… M и G поехали в Париж и прислали мне оттуда открытку с изображением набережной с букинистическими лавками — это было то, что я видела! Я вчера получила эту открытку. Этого не было в альбоме: я получила эту фотографию вчера, это точно то, что я видела. Другой эпизод связан с R, у которого был приступ филариоза несколько лет тому назад. Он сказал мне об этом, и приступ прошел. А затем он вернулся. Приступ возобновился через три-четыре года, может быть, и он был очень сильный, так что R не мог избавиться от него. Он написал мне, жалуясь на это. Я сказала ему, что был «спад в его вере». Кажется, это в третий раз я написала ему это (я не знала этого — я никогда не знаю, как и почему я пишу). Тогда он написал мне и спросил: «В третий раз вы говорите мне это, что это значит?» Я объяснила ему это. Но получив письмо и объясняя ему это, я сделала то, что делаю всегда (я делаю это всегда, я делаю это все время: я привела его в контакт с Господом и попросила вмешаться)… Он получил мое письмо и сегодня пишет, что пока он читал его, в течение десяти минут он действительно видел (его стопы были вдвое толще, ноги распухли; ты знаешь, как это бывает при слоновой болезни), он действительно видел, как опухоль все спадала и спадала, и через дестять-пятнадцать минут совсем исчезла! Он написал мне об этом этим утром… И я сказала ему, что Сила была одной и той же, но его вера не была прежней, из-за чего Сила больше не имела того же эффекта. И он мне пишет в своем письме: «Я просто читал твое письмо, и на моих глазах опухоль исчезла!» А тело, если спросить его, единственное… Есть две вещи, которые оно сознает: все больше и больше поклонения в клетках, о, вот так [жест поднимающегося пламени], и в то же время такое острое чувство, до какой степени клетки не такие, какими они должны быть, ощущение недостаточности их состояния. Эти две вещи постоянны и постоянно вместе. И это все. А когда мне рассказывают о подобных случаях, о болезни или о чем-то другом (мне рассказывают о таком три, четыре, пять раз на день, все время происходит подобное — я привела тебе это как очень конкретный пример, ведь это было только что, и ты знаком с R), тело даже не осознает, что служит посредником, поскольку оно слишком сознает свою немощность, то, чем оно должно быть и чем оно еще не является… Подобно этому лечению [опухоли лица Матери], таким же было лечение R, почти спонтанным: оно вдруг произошло, и все исчезло. Но, конечно, тело совершенно сознает великолепие Чуда… Чуда, превосходящего всякое понимание. И, затем, в сознании есть очень сильное ощущение — очень сильное — что время пришло. Я недавно говорила об этом Риджуте: есть громадные периоды, когда вещи подготавливаются — прошлое стирается и подготавливается будущее — и это громадные периоды… нейтральные, тернистые, когда все повторяется и повторяется, так что кажется, что всегда будет так. А затем вдруг, между этими двумя периодами, происходит изменение. Как момент, кода человек появился на земле — теперь это нечто иное, другое бытие. В любом случае, мы наверняка увидим знаки или, скорее, мы сейчас видим предвещающие знаки… Я сказала это Риджуте, сообщая ей (она не знала этого), что президент США поедет в Москву, чтобы подписать мирный договор, касающийся Вьетнама. Было три войны, одна из которых была фактически прекращена: это война между Египтом и Израилем, они достигли соглашения. Я забыла, что за третья война. И все три войны одновременно. Но самая серьезная из трех — война Америки со Вьетнамом. Так что я сказала ей это; я сказала: «Это знак». И это не ментальное представление, это не идея: когда я говорила это, я ВИДЕЛА это, я видела. Да, что-то действительно меняется. Это еще только предвестники, предваряющие движения, так что это разбросано, не скомбинировано, но для тех, кто умеет видеть, это очевидно.

(молчание)

В ходе этого последнего происшествия [нападение на Мать] тело научилось доверять. У него много пессимизма из-за материального наследства. Материальные предшественники, то есть, отец и мать, были выбраны очень практично из-за очень конкретной материальной честности, без мистицизма, ничего подобного — умышленно. Но это дало нечто вроде… не точно пессимизма, а очень острое видение того, как вещи идут не так. У тела было это, и его вера боролась с привычкой ожидать трудности, препятствия, сопротивление; хотя у него была полная вера в окончательную Победу, но оно не могло преодолеть привычку ожидать трудности на пути… Это последнее происшествие дало ему хорошенький толчок вперед: его доверие теперь гораздо более улыбающееся. И общее видение таково, как я тебе говорила. И постоянно, все время, даже во время наихудших трудностей, все время… это фонтанирует из клеток как золотой гимн: заклинание, ты знаешь, зов, заклинание ко всевышней Силе… И с такой верой! С чудесной верой.

(молчание)

Мать, а что сейчас происходит во Франции, что это значит?

Это, очевидно, пробуждающееся будущее, которое хочет освободиться от прошлого. Читал ли ты письмо детей S? Они там. Все студенты и рабочий класс, например, объединились. Конечно, на ментальном уровне там целая смесь из всевозможных идей, но Сила, стоящая позади этого… Например, студенты хотят полностью изменить метод образования: они требуют отмены всех экзаменов. Они движимы силой, которая хочет манифестации более истинной истины, но они не сознают это. Они сами не хотели бы насилия — кажется, не студенты прибегли первыми к насилию, а полиция. И это очень интересно, потому что полиция представляет защиту прошлого. И когда я прочла письма этих детей, а затем мне принесли эти новости, тогда это пришло ко мне (это было очень-очень ясно, очень ясное видение): будущее. Это всевышнее Могущество, ЗАСТАВЛЯЮЩЕЕ людей делать то, что они должны делать. Между этим, что есть сейчас, и тем (что в далеком будущем) должна быть сила НЕДВИЖИМОГО числа. И видение было ясным: если миллионы — не тысячи, а миллионы людей — соберутся вместе и займут место абсолютно мирно (просто соберутся и займут, с представителями, конечно, которые скажут, чего они хотят), тогда это будет иметь силу. Но насилия не должно быть; как только дозволено насилие, это означает возвращение к прошлому, открытость ко всем конфликтам… В то время я не знала, что это полиция первой прибегла к насилию; я не знала деталей этого дела. Но это было очень ясное видение: занятие массой, но всемогущей в своей неподвижности массой, накладывающей свою волю своим числом, с интеллектуальными представителями для ведения переговоров. Я не знаю… Де Голь открыт к чему-то большему, чем чисто материальная сила. Способен ли он? Я не знаю. Но, во всяком случае, он среди лучших инструментов. Это ясно (не в деталях, а в направлении движения), это ясно воля покончить с прошлым и открыть дверь будущему. Это как какое-то отвращение от застоя. Вот так. Жажда чего-то, что впереди, что выглядит более светлым, лучшим. И, в действительности, ЕСТЬ что-то — это не просто воображение: ЕСТЬ кое-что. Прекрасно то, что ЕСТЬ что-то. ЕСТЬ Отклик. ЕСТЬ Сила, которая хочет… выразить себя. Франция находится в привилегированном положении: сначала Индия, затем Франция, по причине … просто восприимчивости. Франция всегда стремилась быть впереди — вот, впрочем, почему это тело было рождено там.

(молчание)

В газетах пишут о забастовках нескольких миллионов человек (это написали и дети). Но это совсем не носит характера забастовки, это имеет характер революции. Мне знакомо это. Не знаю, говорила ли я тебе когда об этом, но было — всегда было … отождествление сознания этого тела со всеми революционными движениями. Я всегда знала о них и вела их даже до того, как доходили известия об этом: в России, в Италии, в Испании и везде — всегда, везде. И, по сути, всегда была ода и та же Сила, стремящаяся ускорить приход будущего — всегда — но вынужденная приспосабливать свои средства действия к состоянию массы. И сейчас, действительно, состояние земли кажется таковым, что она должна быть, по крайней мере, быть готовой (если это еще не так), готовой к манифестации массы в некоей молчаливой и неподвижной воле… И это промежуточный период, чтобы достичь состояния, когда эта масса будет держаться под контролем и приводиться в движение напрямую Силой свыше. Вот к чему мы идем.

* * *

К концу беседы

Вчера я сказала P.L., чтобы он давал мне знать, когда он чувствует необходимость увидеться со мной. Конечно, лучше не слишком часто, ведь я ужасно занята, но мы посмотрим. Это необходимо. Это важно.

Мне ничего не говорить о его сне или же можно мне…?

О, ты можешь сказать ему, что я сказала, что он замечательно чувствителен и восприимчив; что за его сном стоит ОЧЕНЬ ГЛУБОКАЯ истина, несмотря на несколько детскую внешнюю форму. Есть очень глубокая истина. Только… Это не тот человек, кого можно проталкивать вперед: это человек, которому необходимо держаться сзади, поскольку адхар (как говорят индийцы), то есть, материальная оболочка, не достаточно сильна, чтобы сила двигала ей. Так что это привело к заболеванию. Это не тот человек, кого можно выдвигать вперед: его надо держать позади. Но он очень сознателен — очень сознателен, даже гораздо более сознательный, чем показывает сон. Очень сознательный… И, кроме того, пришел Поворотный Момент, когда вся эта старая громадная христианская формация, распростертая над землей вот так [жест: как осьминог] — которая, кончено, выполнила свою миссию, сделала то, что должна была сделать, пришла тогда, когда это было необходимо в свое время и т.д. и т.п., мы знаем все это — но пришло время, когда она должна измениться, чтобы стать инструментом истины завтрашнего дня. И этот папа хорошо сделал свою работу, насколько он мог. Но еще, возможно, в течение длительного времени или, во всяком случае, еще некоторое время, P.L. должен играть роль посредника, причем в чем-то сознательного — не активного. Он служит посредником, звеном [жест: как мост между Матерью и Стапремом], но ему не следует… Он не способен сопротивляться грандиозному могуществу этих людей. Он должен оставаться очень спокойным — очень спокойным, мирным — он должен позволить себе жить счастливо, и он справится со своей задачей.

25 мая 1968

(По поводу старой беседы от 10 июня 1953 г.)

О чем она?

Об атаках враждебных сил и Асурах.

О!… [смеясь] Это удобный способ возлагать вину на других! Думаешь, стоит опубликовать это?

Конечно, это полезно.

Сейчас, когда люди говорят мне об атаках враждебных сил, мне всегда хочется им сказать: «Враг внутри вас!» Думаю, это очень удобный способ чувствовать себя безнаказанным. Ведь если вы совершенны, тогда они ничего не могут с вами сделать. Это совершенно очевидно. Это несовершенства дают им силу. Так что если мы сменим нашу точку зрения, как делал Шри Ауробиндо, мы увидим то, о чем он говорил: что так называемые враждебные силы допускаются из-за того, что они полезны для пробуждения людей к необходимости трансформации, к неотложности очищения.

29 мая 1968

(Мать ищет вазу для амарилисов, собираясь поставить их вместе с розами)

Розы совсем не любят этого! Они не хотят этого. Они не хотят быть вместе с другими цветами… Но я все равно поставлю их вместе!

(Мать, смеясь, ставит амарилисы посреди роз)

У них есть дух касты!

* * *

Чуть позже

Есть письмо от T.F.; она жалуется на показываемые в Ашраме фильмы, говоря, что фильмы должны быть поучительными и должны показывать чудесные вещи… Но чтобы фильм мог показывать чудесные вещи, надо, чтобы люди жили этими чудесными вещами, не так ли? Она даже написала мне, что целая группа учителей хотела написать письмо и пустить его в обращение, прося, чтобы это изменилось — мне это совсем не нравится. Это дух маленького пансионата. Так что вчера вечером я написала ответ.

(Мать читает)

«Мы, конечно, хотели бы показывать детям красочные представления того, чем жизнь должна быть, но мы еще не достигли этой стадии, очень далеки до этого. Эти фильмы еще надо создать. И в настоящий момент, чаще всего, кино показывает то, чего не должно быть, и так разительно, что дает вам отвращение от этого. Это тоже полезно в качестве подготовки. Фильмы допущены в Ашраме не как развлечение, а как часть обучения. Значит, это проблема обучения. Если мы считаем, что ребенок должен изучать, познавать и знать только то, что может удерживать его чистым от всякого низшего, грубого, насильственного и деградирующего движения, тогда мы одним взмахом должны оборвать всякий контакт с остальной частью человечества, начиная со всех этих рассказов о войнах, убийствах, конфликтах и обманах, что называют Историей; это также означает оборвать существующий контакт с семьей, родителями и друзьями; и мы должны постоянно контролировать контакт ребенка со всеми витальными импульсами его собственного существа. Как раз эта идея вела к монастырской жизни в закрытых обителях или к аскетической жизни в пещере или лесу. Этот путь доказал свою полную несостоятельность и не вытянул человечество из его трясины. Следуя Шри Ауробиндо, путь совершенно другой. Надо становиться лицом к лицу со всей жизнью и со всем тем, что она еще включает в себя безобразного, лживого и жестокого, но заботясь при этом о том, чтобы открывать в себе источник всего доброго, прекрасного, всего света и истины, чтобы сознательно привести этот источник в контакт с миром, чтобы трансформировать его. Это несравненно труднее, чем убегать или закрывать глаза, чтобы не видеть — но это единственно действительно эффективное средство, путь тех, кто действительно силен и чист и способен проявлять Истину. Можешь показать это письмо всем, кто возмущен вместе с тобой.»

Их надо немного встряхнуть, они такие святоши, ох! Но это еще не все. Им кажется, что я даю вам «уроки», вам двоим… [Сатпрему и Суджате]…

Уроки!

И она [T.F.] спрашивает, можно ли поучаствовать в этих «уроках»!… О, что за идея! Можешь представить меня ведущей урок! О! Это ужасно!… Ужасно! Она просит допустить на этот урок «некоторых учителей», поскольку это будет полезно им, включая ее. Я собираюсь ответить ей так: «Я не могу допустить вас по той простой причине, что нет никаких уроков!…» В прошлом году R уже спрашивала меня об этом, и я сказала ей: «Но все совсем не так! Я могу говорить или не говорить, но это совсем не уроки! Время от времени я говорю что-то, а затем…» Что за идея!… Гуру, ставший супер-учителем! Уже сама идея гуру заставляет меня содрогнуться, а гуру-суперучитель, ох! какой ужас! Что за глупости они говорят в своем кругу, это ужасно.

Июнь 1968

3 июня 1968

Я только что пришла оттуда [из музыкальной комнаты, где Мать принимает визитеров]. Я виделась с двадцатью людьми… Был премьер-министр Ориссы (Орисса — первая провинция Индии, давшая деньги на павильон в Ауровиле: она дала сто тысяч рупий). Он милый человек. Люди из Ориссы милы; из всех провинций они выглядят самыми желающими идти вперед, менять что-то.

А Бенгали? Она не впереди?

Они немного… сумасброды. То есть, они много говорят — они говорят очень хорошо. А люди из Ориссы более практичны — щедрые люди, очень щедрые по своей природе: они много дают. А бенгальцы… они знают, они ощущают себя интеллектуальными лидерами страны, так что они раздуваются от этого. Мне больше нравятся простые люди.

* * *

Чуть позже

Я получила продолжение занятий в классе T.F. на тему смерти. Есть новые записи.

(Мать протягивает Сатпрему бумаги)

«Милая Мать, мы с радостью получили твой ответ и посылаем тебе наши размышления и наши вопросы по поводу первого параграфа: “Смерть — это явление децентрализации и рассеяния клеток”…»

Так что?

Абхиджит говорит: «Если клетка начинает сознавать свою персональность, то есть риск, что она начнет действовать в собственных интересах, не принимая во внимание коллективный интерес.»

[Мать смеется] Интерес клетки! Что дальше?

Амитангшу задает два вопроса. Первый: «децентрализация происходит сразу же или постепенно?…»

На это требуется время. Это происходит так: центральная воля физического существа отказывается держать все клетки вместе. Это первое явление. Центральная воля принимает растворение. Но все не разметается сразу же: это занимает долгое время. Смерти предшествует принятие решения прекратить централизацию в форме по той или иной причине. Я заметила, что одной из самых сильных причин (одной из них, самой сильной) является ощущение непоправимой дисгармонии. Другая причина — нечто вроде отвращения продолжать усилие координации. В действительности, этим причинам не счесть числа, но есть нечто вроде усилия сцепления и гармонизации, и то, что неизбежно предшествует смерти (если она не вызвана насильственным случаем), это то, что по той или иной причине или без причины та воля отказывается поддерживать это сцепление.

Второй вопрос: «Должна ли каждая клетка сознавать свое единение с центром?»

Происходит не так.

(после долгого молчания)

Это трудно им понять… Это еще полуколлективное сознание, не индивидуальное сознание клеток. Какие еще есть вопросы?

Ананд Арья спрашивает вот что: «Происходит ли децентрализация всегда после смерти или она может начаться раньше?»

[Смеясь] Она часто начинается раньше!

Дилип М. Спрашивает: «Рассеиваются ли клетки в пространстве или в самом теле? Если в пространстве, тогда тело должно исчезать с клетками?»

Конечно! Конечно, тело разлагается после смерти. Но это занимает долгое время… Они не знают этого, потому что [в Индии] тела сжигают.

Рита спрашивает: «Имеет ли слово “рассеяние” в фразе “ рассеяние клеток” какое-то особое значение? Если да, то какое?

Я использовала это слово в его прямом смысле. Я даже видела, что эти клетки, которые были по-особому развиты и стали сознавать божественное Присутствие в себе, когда прекращается концентрация, придающая форму, и тело разлагается (постепенно тело разлагается), тогда все эти сознательные клетки расходятся и вступают в другие комбинации, в которых через заражение они пробуждают сознание Присутствия, которое каждая из них имела. И, кроме того, именно через явление концентрации, развития и разброса эволюционирует вся Материя, так сказать, и учится через заражение, развивается через заражение, обретает опыт через заражение.

Но в другие комбинации вступают не сами клетки — это тонкое сознание клеток? Да, конечно! Клетки тоже разлагаются. Это СОЗНАНИЕ клеток проникает в другие клетки. Это очень трудно объяснить тому, кто не имел этого опыта.

5 июня 1968

У меня есть вопрос по поводу P.L. Есть два новых факта. Прежде всего, несколько лет тому назад P.L. помог одной чрезвычайно богатой американке. Эта женщина очень признательна P.L. и хотела бы дать ему один миллион долларов на благотворительность.

Это кстати!

Да, но она большая католичка. Это было в то время, когда P.L. имел духовный сан.

Она католичка?

Да, и очень благочестивая. Милая женщина, кажется. Так что P.L. спрашивает, не следует ли ему попытаться объяснить ей то, что он делает здесь, послать ей несколько твоих книг и посмотреть, как это подействует. Может быть, это повернет ее к чему-то более интересному?

Это не та женщина, которая хочет «мира на земле»?

Я не знаю. Когда P.L. встретил ее, ее дочь была недавно убита, и в этот трудный момент P.L. ей помог. Так что она очень признательна и хотела бы дать эти деньги на благотворительность — христианскую благотворительность, конечно же.

Люди этого рода обычно понимают благотворительность лучше, чем идеи.

Ауровиль?

Ауровиль, как сказал Шри Ауробиндо, это практическое средство создать человеческое единство, которое было бы достаточно сильным, чтобы противостоять войне. Посмотрим. Можно попробовать. Увидим.

Есть другой факт, касающийся монсиньора R, чьим громадным состоянием управлял P.L. Была мысль (это была мысль J) послать ему мою книгу «Путешествие Сознания», и тогда он написал восторженное письмо, говоря, что он очень тронут этой книгой и очень заинтересован. А затем он написал P.L. второе письмо, говоря: «Если бы меня не удерживали в Риме, и я сазу же приехал и присоединился бы к вам.»

О!… Это хорошо. Хорошо.

8 июня 1968

Я смотрю на проблему… По сути, если снять налет — налет хороших манер — то человек допускает существование Божественного только при условии, что его единственным занятием является удовлетворение всех человеческих потребностей и желаний — это могут быть коллективные потребности, это могут быть «планетарные» желания, как выражается Y, но все сводится к этому. И особенно, особенно это относится к идеи Божественного, принявшего тело… По сути, они нашли совершенно естественным, что Христос должен был быть распят ради их спасения — я нахожу это чудовищным. Это всегда казалось мне чудовищным. Но теперь я вижу, что это… совершенно спонтанно. Здесь, в Индии, с идеей гуру, Аватара, люди могут признать его, но согласно их представлению он здесь для того, чтобы удовлетворять все их требования — не потому что он облачен в человеческое тело, а потому что он является представителем всевышней Силы, и если вы принимаете всевышнюю Силу, то выходит, что вы должны подчиняться ей, осуществлять самосдачу ей, но с задней мыслью: «Он здесь исключительно для того, чтобы удовлетворять мои желания.» Качество желаний зависит от индивида: для одних это совсем маленькие личные желания, для других это большие желания для всего человечества или даже для больших реализаций, но, в конце концов, все сводится к одному и тому же. Это кажется условием сдачи (!) Чтобы выйти из этого, надо выйти из человеческого сознания, то есть, из активного, действующего сознания. Это до такой степени, что если кто-то осмелится сказать, что мир и все творение существует для удовлетворения Божественного, то это сразу же вызовет неистовый протест, и этот кто-то будет обвинен… они скажут: «Но такое Божественное чудовищно! Это чудовище эгоизма», не замечая, что они сами в точности такие.

(молчание)

Это не приятно. А! Лучше поработаем, приступим-ка к «Бюллетеню».

Да, но Божественное — это также то, что заставляет хотеть более прекрасных и более высоких реализаций?

Конечно. Нет, я имела в виду то, что можно почти до бесконечности раздвигать, увеличивать тот род сознания, которое имеют люди — это ничто. Надо превзойти его в том смысле, что представление об эгоизме все еще полностью принадлежит человечеству. Ведь каждое человеческое существо (и это сопротивляется всем развитиям и всем расширениям) спонтанно и естественно ставит себя в центр и организует мир вокруг себя; так что для него неизбежно и Божественное есть что-то, что ставит себя в центр и подобным образом организует мир. В течение, возможно, нескольких часов (я не знаю точно, поскольку не обращаю внимание на время) вдруг сознание было словно… я не знаю, перевернутым (как выразить это? я не знаю), и не было больше центра, его больше совсем не было, этого центра со всем, организованным вокруг него; иными словами, божественное Сознание не было центральным сознанием со всем, организованным вокруг него — совсем нет, совсем нет! Это было… что-то необычайно простое и в то же время необычайно сложное.

(Мать молчит долгое время)

Сейчас это не больше, чем воспоминание, так что это больше не то. Это только попытка вспомнить. Не существовало даже возможности деления… Теперь я вижу [Мать закрывает глаза]. Это словно единство, единство из неисчислимого — миллиардов, ты знаешь — неисчислимых сверкающих точек. ЕДИНОЕ сознание — одно-единственное сознание — сделанное из неисчислимых сверкающих точек, сознающих самих себя. Это выглядит совершенно глупым, но… И это не совокупность всех точек, вот в чем дело! Это не так, не совокупность: это единство. Но это неисчислимое единство. И сам факт использования слов делает это глупым. Невозможно. Язык непригоден. А! приступим к работе.

* * *

(Чуть позже, по поводу старой беседы на Плэйграунде от 24 июля 1953 г., когда был задан вопрос о болезнях)

В настоящий момент и в течение некоторого времени эти две вещи одновременно [Мать располагает указательный палец своей левой руки вдоль указательного пальца правой руки], в том смысле, что почти каждую минуту (это не «минута», но как бы там ни было), в каждый момент есть сознание, которое знает: если позиция такова [Мать немного склоняет влево указательный палец левой руки], то это означает болезнь; если же позиция такова [Мать немного склоняет вправо указательный палец правой руки], то все остается в порядке. Со знанием «как все приводится в порядок». Это чрезвычайно интересно. Но, прежде чем говорить об этом, я немного подожду, чтобы это лучше установилось, стало яснее, точнее и полностью… как бы там ни было, в нечто вроде научной позиции. Но это очень интересно. Если занять эту позицию [тот же жест влево], наступает заболевание; если же занять ту позицию [тот же жест вправо], это составляет часть эволюции.

В теле.

В теле. Словно тело может сознательно участвовать в своей трансформации. Но это обширная тема, и я предпочитаю пройти еще дальше. Я еще в поле экспериментирования. Когда это лучше установится, я расскажу об этом.

12 июня 1968

(По поводу письма Сатпрема, в котором он жаловался на трудности при написании — или, скорее, переписании — своего «Саньясина», а также на полное несознание в течение сна.)

Я ничего не ответила тебе, поскольку было нечего сказать — я делаю все самое лучшее!

Но да, книга становится лучше!

Ах! Лучше. Книга, я думала о ней за три-четыре дня до того, как ты прислал мне письмо, это пришло очень сильно — прежде, чем ты написал. А что касается ночей, я знаю это!…

Чем я занимаюсь ночью?

Раньше я говорила тебе, что очень часто видела тебя; теперь мои ночи сильно укоротились, поскольку я должна работать совсем допоздна, а поднимаюсь очень рано, так что мне остается не много ночного времени. Но я нахожу тебя всегда в одном и том же месте, и там ты очень активен и совершенно сознателен… Не хватает связи между той частью твоего существа и пробужденной частью — о! иногда это совсем ничто, совсем малость… Ты знаешь, как если бы была пустота между этими двумя частями. А так ты очень сознателен, работаешь даже очень логично: что-то продолжается, развивается. И это с земной точки зрения, это относится к земной организации. Я всегда вижу тебя в одном месте, мы работаем всегда в одном месте. Это выглядит очень логичным. Я спрашивала себя… Несколько раз я спрашивала себя, не для твоего ли это блага… ведь там ты начинаешь очень хорошо сознавать ту часть своего существа — становишься таким свободным, таким спокойным, таким могущественным — имей ты это здесь, ты имел бы сильное отвращение от земли! Несколько раз я спрашивала, не для твоего ли блага это. Ведь там что-то продолжается: ты понимаешь, это не «сон», это продолжающаяся реальность. Раньше я ходила туда каждую ночь; теперь же ночи очень коротки, так что я хожу туда только время от времени, но я всегда нахожу тебя там. Что ты делаешь со своей книгой? Пересматриваешь ее или…

Нет, практически все переписываю.

О!

Но сейчас я подхожу к концу.

Что ты хочешь сказать в конце? Что ты хочешь продемонстрировать, так сказать? В последний раз, когда ты читал мне книгу, это было неясно; я не поняла, что ты хотел сказать в конце, это казалось безразличным.

Нет-нет!

Ты хочешь показать, что путь саньясина не является истинным путем или же хочешь показать, как он ведет к истинному пути?

Да, я хочу показать, что это часть пути, что вся внутренняя область, внутренние переживания, все это открытие сознания там наверху, все это, по сути, только стартовая точка.

Это верно.

И что, в конце концов, приходишь к поиску чего-то, что имеет реальность ЗДЕСЬ.

Это верно. Это я поняла, но в концовке твоей книги это не было ясно.

Но концовка будет полностью переписана.

Да, это очень полезно. Очень полезно показать, что в свое время этот путь полезен, чтобы привести в контакт с неведомым ранее миром, но затем надо идти за пределы этого.

Да, я хочу придать этому Саньясину наилучшую форму, я хочу показать его в наилучшем виде; я не хочу просто дискредитировать его — совсем наоборот — я хочу показать его недостаточность.

Да, что это ведет куда-то.

Ведь, в то же время, это разрушает все религии и все их «потусторонние» цели. Через этого Саньясина я затрагиваю всю духовную позицию.

Да, это верно, очень хорошо.

15 июня 1968

Мать смотрит на оранжевые амарилисы

Это мило… Не знаю, почему, но это всегда производит на меня впечатление церкви…

Да, точно!

На тебя тоже? Почему?… Они очень милы. Я не знаю, почему. Это производит впечатление… искусственного поклонения.

* * *

Сатпрем читает Матери письмо Шри Ауробиндо

В нашей йоге под «подсознательным» мы подразумеваем то совершенно погруженную часть нашего существа, в которой нет пробужденно сознательной и связной мысли, воли или чувства или организованной реакции, но которая все же смутно получает впечатления от всех вещей и копит их в себе; и также оттуда всевозможные возбудители, упорствующие привычные движения, тупо повторяющиеся или маскирующиеся в странных формах, могут всплывать во сне или в пробужденной природе. Хотя эти впечатления поднимаются, по большей части, во сне несвязным и дезорганизованным образом, но они также могут всплывать и действительно всплывают в нашем пробужденном сознании в качестве механического повторения старых мыслей, старых ментальных, витальных и физических привычек или в качестве смутных возбудителей ощущений, действий и эмоций, которые не организованы в нашем сознательном мышлении или воле и зачастую даже противоположны их восприятию, выбору или велению. В подсознательном есть темный ум, полный упорствующих Санскар [отпечатков или привычек], впечатлений, ассоциаций, фиксированных представлений, привычных реакций, сформированных нашим прошлым; там есть также темный витал, полный семян привычных желаний, ощущений и нервных реакций — это самый темный материал, которым управляет многим, относящимся к условиям тела. Подсознательное в большой степени ответственно за наши заболевания; хроническое или повторяющееся заболевание действительно возникает, главным образом, из-за подсознательного и его упорствующей памяти и привычки повторения всего, что впечаталось в сознание тела. Но это подсознательное надо четко отличать от сублиминальных частей нашего существа, таких как внутреннее или тонкое физическое сознание, внутреннее ментальное или внутреннее витальное; ведь эти части вовсе не темны или несвязны или плохо организованы, а только сокрыты от нашего поверхностного сознания. Наша поверхностная часть постоянно воспринимает что-то — внутренние толчки, связи или влияния — из этих источников, но не знает, по большей части, откуда они идут. Что касается утверждения своей воли во сне, это просто вопрос приучения подсознательного подчиняться воле, наложенной на него пробужденным разумом перед сном. Например, очень часто происходит так, что если вы отпечатываете в своем сознании волю пробудиться в какой-то час, то подсознательное подчиняется, и вы автоматически просыпаетесь точно в назначенное время. Это можно расширить и на наше дело. Многие обнаружили, что благодаря наложению воли запрета на сексуальные сны, спустя некоторое время (не всегда приходит успех с самого начала) возникает автоматическое действие, заставляющее проснуться до окончания сна или даже до его начала, либо тем или иным способом препятствовать тому, чтобы произошло запрещенное. Также можно развить более сознательный сон, в который может вмешиваться внутреннее сознание. Шри Ауробиндо, 24 июня 1934 г.

Сейчас я прекрасно вспомнила это! Шри Ауробиндо обычно читал мне то, что писал, перед тем, как отправить написанное.

* * *

Затем речь заходит о старой беседе на Плэйграунде от 24 июня 1953 г.

Ты говоришь: «Болезнь, это совершенно просто, всегда, во всех случаях, даже когда доктора говорят вам, что она вызвана микробом — это потеря равновесия в существе; нарушение равновесия между различными функционированиями, нарушение равновесия между силами…» Я не знаю, но если ты говоришь «нарушение равновесия между различными функционированиями», тогда это кажется чисто физическим. Я чувствую, что чего-то не хватает, чтобы сказать, что это нарушение равновесия в ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ существе или в ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ функционировании?

В течение нескольких дней, и это все более устанавливается, было и есть впечатление, что здоровье или болезнь — это выбор (попросту говоря). Выбор в каждую минуту. Для этого тела, во всяком случае, это так. Это означает, что отступление по отношению к общему функционированию физической субстанции и тела и наличие болезней, от которых вы вылечиваетесь или нет, это зависит от… других законов, чем физические законы. Но каждую минуту — ежеминутно — есть возможность выбора истинного сознания, либо есть, да, беспорядок или нарушение равновесия. Это нечто, не способное следовать движению прогрессивной гармонии или иногда даже то, что не хочет ему следовать. Я говорю о клетках и группах клеток. Чаще всего это некая леность, что-то, что не хочет делать усилие, принимать решение: переложить ответственность на других. По-английски я назвала бы это the remnant, остаток Несознательного. Это некая вялость, которая принимает общий безличностный закон: вы барахтаетесь в болезни. И в ответ на это, каждую минуту внутри есть ощущение истинной позиции, которая выражается в клетках с великой простотой: «Есть Господь, всемогущий Мастер.» Нечто такое. «Это полностью зависит от него. Если хочешь осуществлять сдачу, надо сдаваться Ему.» Сейчас я строю фразы, но для клеток это не фразы. Это совсем маленькое движение, выражающееся через повторение мантры; мантра наполнена — наполнена силой — и тогда сразу же сдача: «Пусть исполнится Твоя Воля», и спокойствие — светлое спокойствие. И видно, что совершенно нет никакой непреложной необходимости заболевать или терять равновесие. Это явление повторяется СОТНИ раз за день, для самых маленьких вещей. И тогда это все больше производит впечатление нереальности — фундаментальной нереальности — болезни. Это то, о чем я говорю там [в беседе на Плэйграунде]: это только потеря равновесия. Это привычка предоставлять это некой коллективной безличностной воле самой материальной Природы, которая выстраивает вещи в ИХ ВИДИМОСТИ. Это та работа, которая делается сейчас, в эти дни: все время, все время, все время. Единственное время, когда она не делается, это когда я вижусь с людьми, ведь когда я встречаюсь с ними, остается только одно: Присутствие Господа, и я погружаю их в ванну Господа. Это продолжается и это всегда там. Так что даже если прежде [перед встречей с людьми] была трудность, борьба, конфликт между двумя состояниями, и была воля держаться, то в это время это уходит, поскольку меняется характер работы: работа уже состоит в том, чтобы погружать все приближающееся в Присутствие — неизменное Присутствие, постоянное, активное… близкое.

(молчание)

Это направлено на то, чтобы показать, что возможность того, что мы называем «заболеванием», ПОСТОЯННА, это постоянное состояние, в котором вы находитесь или не находитесь; и это «находитесь или не находитесь» зависит… много от чего, особенно от памяти — памяти об единственном божественном Присутствии и Реальности — и от вашего способа действовать. Жизнь — это серия продолжающихся активностей — более или менее длительных, более или менее поглощающих, дающих впечатление большей или меньшей важности или отсутствия важности — но это серия продолжающихся активностей; а то, что люди называют покоем, то есть, когда материальное тело относительно неподвижно, это активность на другом уровне и другого рода. И состояние единения — РЕАЛИЗОВАННОГО единения, то есть, это не что-то, что приходит во вспышке и уходит, а установившееся состояние, в котором есть ощущение непрерывности, за исключением тех моментов, когда центральное Сознание и Воля понуждают выйти из него… [Мать уходит в состояние созерцания, оставляя фразу незаконченной]

(долгое молчание)

В чем в точности твой вопрос?

То, что ты говоришь там, производит такое впечатление, что болезни имеют чисто физические причины. Так что, возможно, стоит добавить слово «сознание» или «психологическое». Ты сказала: «Это всегда нарушение равновесия в существе, нарушение равновесия между различными функционированиями, нарушение равновесия между силами…». Это производит впечатление чего-то чисто материального.

Чисто материальных сил не существует. Если угодно, единственное различие можно сделать только между большей или меньшей степени сознания. И материальная видимость находится в пропорции с несознанием. Ты понимаешь, это дошло до той точки, когда есть впечатление текучести и пластичности, все больше и больше утверждающихся с ростом истинного сознания. Отвердение кажется результатом Несознания, нехватка текучести, пластичности кажется результатом Несознания. Не только в теле: такое впечатление для всего. С этим ростом и в обычном состоянии сознания появляется податливость и текучесть, полностью меняющие природу субстанции, а сопротивление приходит только от степени несознания, пропорционально степени несознания. И весь этот способ говорить [как в этой «Беседе»], обычный способ говорить, это кажется… да, способом говорить, вот так! Но это не соответствует факту. Это не соответствует реальности. Этот способ говорить, способ чувствовать, способ видеть — старая привычка. Но это не то. Работа вовсю идет здесь, но еще не прошло достаточно времени, чтобы говорить об этом. Что касается этого тела, интересно то, что у меня все больше и больше такое впечатление, что это… «остаток», который все еще остается несознательным; ведь в моем сознании (которое становится все более и более привычным), я чувствую (я «чувствую»: материальное ощущение) на расстоянии, по крайней мере, пятидесяти сантиметров. И когда я сознательно сконцентрирована в вещи или в индивиде, я МАТЕРИАЛЬНО чувствую изнутри этого сознания и этого индивида. Например, если кто-то производит очень несознательное движение, это причиняет боль. Это как если бы мне нанесли удар. И это все больше нарастает. Все чаще и чаще бывают моменты (тогда люди думают, что я заснула, это меня очень забавляет! Они думают, что я сплю…), когда я нахожусь в таком движении, внешне полностью сконцентрированном; и тогда чувствительность, сознание распростерто везде вокруг, везде, либо в какой-то точке, предназначенной для работы, но МАТЕРИАЛЬНО — не ментально (с давних пор ментал успокоен), не витально — МАТЕРИАЛЬНО.

(молчание)

То, что я еще не знаю, что не очень ясно, это… какой будет участь этого «остатка»? Для обычного сознания людей это то, что они называют «смертью», то есть, отвергаются клетки, которые не могут войти в это пластичное состояние сознания. Но то, как делает работа, в ней нет никакого категорического деления [между группами сознательных и несознательных клеток в теле Матери]: есть неуловимые, или почти неуловимые, вариации между различными частями существа. Так что гадаешь: «Где, что, когда, как? Что произойдет?…» Это все больше становится проблемой… Все внутреннее функционирование все больше и больше становится результатом этого сознательного действия, сознательной воли; даже отчасти (по крайней мере, отчасти) это уже истинное функционирование. Ты понимаешь, впечатление, что есть остаток, но этот остаток не есть что-то, что отбрасывается: это что-то, что колеблется, плетется позади, испытывает трудности и пытается — и что соглашается: если, например, в каком-то месте есть ощутимое расстройство, боль, то этот остаток больше не начинает трепетать, беспокоиться и хотеть медицины, докторов или вмешательств, нет, совсем нет; этот остаток просит… «О… Господь..», вот так. Это все. И тело ждет. И обычно в течение нескольких секунд боль уходит. То, что осложняет, это ВХОД снаружи формаций с мыслями, невежественными позициями [жест кишения вокруг], впечатлениями, всевозможными впечатлениями. По большей части времени это не оказывает воздействия, но иногда наносит удар. Так что это немного усложняет.

(молчание)

Так что этот способ выражения [в этой «Беседе»], это устарело. Лучше оставить это как есть. Или если тебе надо добавить слово, чтобы прояснить фразу, добавь его.

Поскольку ты говоришь, что заболевание является нарушением равновесия между различными функционированиями, то я бы добавил: «между различными функционированиями сознания». Не функционированиями сознания.

Ведь это выглядит чисто материальным! Такое впечатление, что следует добавить слово, придающее внутренний смысл.

Да, для этого тела, это то, что можно назвать «чисто материальным»: нет витального или ментального вмешательства. То, что обычно происходит с людьми, это вмешивается витал и ментал — это никогда не происходит [в Матери]. Это принадлежит прошлому, без вопросов. Все происходит в чисто физическом сознании. Так что, для обычного сознания, это нарушение равновесия между различными функционированиями дыхания, пищеварения, циркуляции крови и т.д. Но для меня все это стало выражением чего-то иного.

Да!

Но я еще не могу объяснить это понятно для других. Так что я думаю, что лучше оставить это. Который час? Можно немного попереводить… Готов «Бюллетень»?

Все готово, милая Мать, кроме «Заметок на Пути».

«Заметки» отложим.

Разве что поместить в них то, что ты сегодня сказала?

О!… Кто сможет понять? Я сама не могу ясно объяснить.

Но мне кажется, что можно ухватить что-то. Мне кажется, что я что-то ухватил. Возможно, я обманываюсь.

А?

Напротив, это очень…

Что касается меня, мне все больше кажется, что я разговариваю с людьми по-китайски.

А? Да?

Я больше не могу объяснить, а они больше не могут понять. Ты, конечно, следуешь шаг за шагом, так что это для тебя привычно, но другие не поймут — больше никто, я не могу больше говорить никому. Отношения с людьми такие разные!… Постоянно так, как я тебе говорила: движение несознания — это удар, и есть вещи… Я не могу объяснить, это невозможно. Как тот факт, что я все больше горблюсь (хотя это ни результат усталости, ни результат потери равновесия, ни… это не имеет материальной причины), у меня впечатление, что теперешняя часть тела (или, скорее, часть, принадлежащая прошлому) все сжимается, а я, мое сознание, я, напротив, такая широкая, большая и мощная, но на расстоянии, ты понимаешь!… Я не знаю, как объяснить, это странное ощущение. Это словно продолжать тянуть за собой старый багаж. Но это не так, что он не хочет… Это более или менее трудно, так что на это требуется большее или меньшее время. Это как отстающий. Но этот новый способ бытия может увидеть только тот, кто сам обладает супраментальным видением… Я МАТЕРИАЛЬНО вижу всевозможные вещи, но они не видны другим [Мать смотрит вокруг Сатпрема]. Но это материально. Диковинное состояние. Есть у нас время для перевода? Переведем что-нибудь, может быть… чтобы возникла иллюзия, что мы что-то сделали!

* * *

Мать переходит к переводу текста Шри Ауробиндо:

Вопрос свободной воли и предопределенности является самым трудным из всех метафизических вопросов, и никто не смог его решить — по той причине, что есть как судьба, так и воля, и даже свободная воля где-то существует; трудность только в том, как обрести ее и сделать ее эффективной. Это совершенно верно! Это совершенно верно, это еще одна часть моего сегодняшнего переживания. Это как если бы мне где-то вдруг сказали: «Но просто скажи “я хочу это”» (не словами: слова – это маскарад). Затем что-то маленькое в существе делает вот так [жест сосредоточения] и… и это есть. И это верно. ДЛЯ ТЕЛА (я не говорю о мышлении чувствах: раз и навсегда мы перестали говорить об этом), только для тела, что-то говорит: «Но ты только скажи “я хочу, это нужно”» (не словами), и что-то действительно идет вот так [тот же жест сосредоточения], идет вот так в голубом свете — ярком сапфирном — и… и это есть. Это есть. Это очень просто. Единственно, невозможно объяснить это, поскольку используются слова, имеющие другой смысл. Ведь если сказать: «Тебе надо только захотеть», это будет вздором. Странно. Это все? Переведем еще что-либо? Длинные тексты?

Пять и девять страниц.

Отложим на другой раз. Но у меня спросят обо всем этом, они уже стали нетерпеливыми. И, затем, они думают (они очень вежливы, они очень благовоспитанны), они думают: «Мать… She is going down!» [Она выживает из ума] [Мать смеется]. Вдруг… (пока я делаю что-то, пишу или слушаю или что-либо еще), вдруг я вхожу в сознание, в котором я по-другому вижу все связи, и затем некая сила хочет учиться осуществляться; так что, конечно, это очень интересно, и вместо того, чтобы продолжать делать то, что я делаю, я следую за этим движением… «Вот Мать снова заснула»! Я читаю их мысли, ясно как в божий день, их реакции… И я еще вежлива, я не говорю им ничего. Если бы я не была так вежлива, это приводило бы к катастрофам. Но, в конце концов, один человек будет знать! Но я хотела бы знать… (я начинаю интересоваться этой проблемой, смотрю на нее): что с этим остатком… [Мать прерывает себя]. Но вопрос не в этом, это вопрос ВРЕМЕНИ. Со временем (Шри Ауробиндо говорил, что на это потребуется триста лет), со временем ВСЕ изменится. Но есть волна привычек, и есть легкое решение, состоящее в том, чтобы просто взять это [Мать указывает на свое тело как на старую одежду] и выбросить: «С тобой покончено, я тебя не хочу!» Это отвратительно. Поскольку это не может уже идти достаточно быстро, взять его и сказать: «Прочь! С тобой покончено, я тебя больше не хочу, отправляйся разлагаться.» Это отвратительно. И я ЧУВСТВУЮ атмосферу. Есть все это коллективное мышление, люди пишут мне: «Надеюсь, что Вы будете жить еще долго»! [Мать смеется] И все обычные глупости. Они так полны глупой доброй воли… Это создает трудные условия. Я смотрю на это тело; иногда оно говорит (иногда, когда слишком много непонимания, когда окружающие люди совершенно не хотят понимать), оно говорит: «А! позволь мне уйти.» Оно говорит мне («оно», что это? То, что все еще несознательно, слишком несознательно и не достаточно восприимчиво), оно говорит: «Хорошо, оставь меня, тем хуже, позволь мне уйти.» Вот так. Ни отвращения, ни усталости, но… Тогда оно действительно жалкое. Тогда я говорю ему [тоном, каким говорят с детьми]: «Нет, нет и нет.» Это вопрос терпения, конечно. Вопрос терпения.

(молчание)

Что произойдет? Не знаю. Посмотрим. Во всяком случае, ты будешь знать. Ты сможешь сказать им [смеясь]: «Это не так, как вы думаете…» Я сказала бы им, но они не услышат меня. Я не знаю… Я не знаю, что произойдет. Что произойдет? А ты знаешь?

Когда-нибудь это будет великолепно.

(молчание)

Когда что-то делается в первый раз, никто не может вам этого объяснить. Посмотрим.

18 июня 1968

(По поводу неопубликованного письма Шри Ауробиндо)

К. спрашивает меня, верно ли это?

[Вопрос: ] Странно одно. При прикосновении к европейцам никогда не чувствуешь сексуальных вибраций, тогда как едва ли можно прикоснуться к восточному человеку без того, чтобы сразу же не почувствовать эту вибрацию или вспомнить ее потом. Означает ли это, что европейцы чище людей с Востока?

[Шри Ауробиндо: ] Нет, они не чище, но они живут больше в ментальной части, чем в витальной…

Что же, теперь это не так! После войны все изменилось.

…поэтому секс с большинством из них менее страстный и волнующий, чем с большинством индийцев. Это верно, по крайней мере, по отношению к англичанам и американцам, и, возможно, не столь верно по отношению к более южным европейским странам. Но все же факт, что с европейцами легче встречаться чисто ментальным образом. Вивекананда отметил это по отношению к американцам и написал об этом в одном из своих писем.

Не после войны.

Да, у меня такое впечатление, что, напротив, это гораздо больше преобладает у европейцев, чем у индийцев.

У меня тоже такое впечатление. Даже когда я жила там [на Западе], у меня было впечатление, что все там вращается вокруг этого. Невозможно встречаться без… Может быть, с англичанами по-другому, я не знаю — англичане всегда казались мне деревянными.

* * *

Чуть позже

Мы закончили «Бюллетень»?… Остались еще для перевода тексты Шри Ауробиндо.

Сделать мне это дома?

Я боюсь облениться, ты знаешь! Тебе и так много надо делать.

Нет-нет, милая Мать! Я здесь для работы.

Очевидно, это пойдет быстрее. Я становлюсь все более ленивой!

Ну нет! Ты делаешь более важные вещи.

У меня впечатление совсем непрерывной работы. Ночи тоже очень активные. Я становлюсь ленивой…

О, послушай!

Это странно, это накладывается вот так: я следую за движением, а затем… ухожу в транс. И это может произойти в любой момент. Я ем: посреди еды что-то приходит так, я следую за движением и остаюсь поглощенной; потом я вижу, что люди ждут меня! [Мать смеется]

Так уже в течение нескольких месяцев.

Это так?

Да, я заметил это. Такое впечатление, что ты все больше… уходишь внутрь себя.

Да, я внутри. Я слышу, как я говорю… Сознание все больше в глубине. Я слышу, как я говорю. Иногда я даже не узнаю свой голос, такое вот происходит.

Да, иногда у меня даже впечатление… я говорю себе: Мать отдалилась. Отдаление.

Нет… Я нахожусь ВНУТРИ, гораздо больше внутри, чем раньше — не здесь внутри [в Матери], а внутри всех вещей… Чрезвычайно чувствительно ко всем окружающим меня движениям: внутренние движения. Например, время… время проносится с молниеносной скоростью, ты знаешь! Дни, ночи, недели сменяются с головокружительной быстротой. Когда наступает воскресенье, мне кажется, что только вчера было прошлое воскресенье. Все идет очень, очень, очень быстро.

(долгое молчание)

Да, я понимаю, что ты имеешь в виду: связи с внешним миром больше не прежние. Посмотрим! [Мать смеется]

Откликается ли хоть чуть-чуть человеческая материя, следует ли она?

Я не знаю это. Но я знаю, что воздействие на человеческую материю гораздо большее, чем раньше — воздействие. Например, возможность снять боль, изменить вибрации, все это сильно возрастает. И результаты иногда очень интересные. Как-то на днях (это было вчера, я думаю), мне вдруг вспомнилось (я знаю, почему сейчас такое происходит: это всегда, когда кто-то зовет меня или надо сделать какую-то работу), по той или иной причине мне вспомнилась та история про Христа: Христос лечил больных и т.п., даже воскрешал умерших, а затем к нему привели идиота и попросили дать ему ум… История говорит, что Христос тогда убежал! [Мать смеется] Потом его спросили: «Почему ты убежал?» — «Это единственное, что я не могу делать!»… Но почему пришло это воспоминание? (Ведь оно пришло вот так, внезапно). Я посмотрела и спросила себя: «Но почему? Почему он убежал? Ему достаточно было сделать только вот так [Мать слегка поворачивает руку, как если бы она лепила что-то], и ребенок поумнел бы.» Когда я ухожу вот так, внутрь, это всегда так, как если бы я… лепила вибрации. Так что в тот момент, когда пришло то воспоминание, я сказала: «Ну нет! Надо сделать только вот так [тот же жест рукой], и он воспринял бы свет и обрел ум…» Ты понимаешь, когда я ухожу вовнутрь, это всегда для того, чтобы работать над вибрациями. И потом (на следующий день или чуть позже) я увидела, что что-то с кем-то произошло, он взывал ко мне и просил у меня это. Это всегда зов. И это отклик. Но поскольку ум совсем спокоен, я не «знаю» в ментальной форме: эта форма очень… очень простая, очень объективная [жест, как если бы Мать смотрела на картину]: вдруг появился убегающий Христос, потому что к нему привели идиота — «Ну нет!» И было движение поворота вибраций [тот же жест, что и раньше], чтобы он воспринял свет и обрел ум — вот так. По сути, с подобными вещами я провожу свое время. Я не записываю этого, поскольку… прежде всего, их слишком много. Кто-нибудь (чаще всего я знаю это, но иногда не знаю)… что-то с кем-то происходит, что-то исказилось; тогда идет работа, это выправляется, снова входит свет, хорошая вибрация, а затем… в тот же день или на следующий день до меня доходит: «У меня сильная боль» или «я взываю к Тебе». Вот так. Но эта свобода от всякого ментального представления — этого нет: очень спокойно. Вот так! [Мать смеется] Так что у тебя будет чуть больше работы.

Но это ничто, милая Мать!

22 июня 1968

У тебя есть новости от P.L.?

Нет, я знаю лишь то, что он отбыл в Рим.

Он прибыл туда. Я спрашиваю себя, ведь…

Ты чувствуешь, что что-то не в порядке?

У меня есть очень сильное подозрение, касающееся его «друга» (монсиньора R), ведь именно он посоветовал P.L. приехать сюда (ты помнишь, как он настаивал на этом), а сейчас он говорит, что P.L. приехал сюда, чтобы жить с женщиной. И именно он выстроил все так, чтобы P.L. остановился у J! У меня очень сильное подозрение. Не подстроили ли они P.L. ужасную ловушку?

Он ожидает какого-то дознания.

Да. Помнишь, именно этот монсиньор послал телеграмму J, прося ее принять P.L. … Эти люди способны на все.

Перед отъездом он рассказывал мне о своем сне. Думаю, этот сон символичен лично для него, но я не знаю. Он был в витальном мире (его преследовали, я думаю), и он взобрался на дерево, которое вдруг превратилось в крест, и он оказался распятым на этом кресте… Это место было на краю моря, казавшегося свинцовым. Итак, он взобрался на дерево, которое превратилось в крест, и оказался словно распятым на этом дереве, а на месте (ты знаешь, что на вершине креста пишут “INRI”), вместо этого был твой символ: символ Матери. После этого этот крест был словно поглощен этим свинцовым морем или погружен в него, а на поверхности оставался только символ Матери; крест был погружен, и постепенно эта свинцовая вода меняла свой цвет и становилась прозрачной. Но он, P.L., был погружен вместе с крестом.

[После молчания] Я виделась с ним перед его отъездом; вокруг него была атмосфера, которая мне совсем не нравилась… Да, как у человека, который собирается пожертвовать собой.

Но он говорил мне, что был очень спокойным.

Что касается меня, я сделала все, что могла — я много работала, действительно много! Ведь нет ничего, нет судьбы, которую нельзя было бы изменить. Я сделала все, что могла. Но мне не нравится их намерение.

Да, он сказал мне: «Мать — мое спасение.»

И меня все время тянут оттуда [жест зова оттуда]; этим утром меня опять тянули, и что-то заставило меня пойти туда и работать там. Я ТОЧНО знала тот момент, когда он вошел в их атмосферу (теперь я не помню, когда именно), но точно в тот момент я почувствовала это и увидела его лицо.

* * *

(Чуть позже Мать показывает Сатпрему письмо, которое было вскрыто, а затем снова запечатано)

Один негр, который был здесь, прислал мне письмо из Америки: это письмо вскрыла полиция… [Смеясь] Они проверяли, нет ли там взрывчатки (!)… или невесть что еще. Ты видишь, они вскрывали и снова запечатали. Надеюсь, он не сказал ничего компрометирующего! Посмотри на эту почту [Мать протягивает Сатпрему пачку писем]

Конго… Фиджи… Германия… Франция… Америка

Каждый день так. Я получила из Америки несколько писем, в которых меня просили спасти Кеннеди , и эти письма были вскрыты полицией; они, должно быть, гадали, что это значит… И они вызывали нашего А, американца, и допрашивали его больше часа — ты знаешь, как они это делают.

Но почему? Это нацелено специально на американцев?

Да, это касается американцев.

Но почему?

Не знаю… Они вбили себе в головы, что мы служим «резиденцией американских шпионов»!

* * *

(Затем Мать слушает чтение записи беседы от 15 июня, в которой речь шла о болезнях и телесном «остатке»)

В моем сознании было гораздо больше, чем я сказала…

Да, большую часть времени ты была в трансе.

Там было много чего. Но это бесполезно, я не могу дать это [для «Заметок на Пути»]. Я очень сознавала все в тот момент, но это трудно выразить. Не пришло еще время говорить об этом. Но то, что я сказала тогда, все больше подтверждается и уточняется. Через какое-то время это будет интересно.

(молчание)

Бедный P.L.! Он не говорил тебе ничего, что могло бы навести на мысль о духе жертвы? Он так не выглядит, но…

Нет, у меня не было такого впечатления.

У меня тоже. Ты знаешь, что говорил брат А : «Я хочу быть посланником, проповедующим им Истину, и если они будут пытать меня за это, что же, пусть пытают.»

Но у P.L. нет такого духа. Но он хочет быть полезным.

P.L. мог бы быть очень полезным, если бы он захотел — очень полезным. Но в нем есть что-то небольшое, что сопротивляется, я не знаю, что — возможно, это небольшая недостача отваги где-то, я не знаю, что… Перед лицом трудности он сразу же терзается. Вот что досадно. Ведь я вложила в него достаточно силы, чтобы, во всяком случае, справиться с этим делом, но он внутренне начинает трепетать, так что это больше не работает.

Я говорил ему об этом. Я сказал ему: «Все зависит от вашего спокойствия. Если у вас есть доверие, тогда ничто не может с вами случиться.»

А! хорошо, тогда, может быть… Но он заставляет меня потрудиться! [Мать смеется] Посмотрим.

26 июня 1968

У тебя есть новости от P.L.?

Как раз этим утром я немного беспокоилась о нем. У меня было такое впечатление, что он… засасывается в дыру. Мне это не нравится.

* * *

Сатпрем читает текст Шри Ауробиндо

Страх смерти и неприязнь к прекращению телесного существования является клеймом, оставленным на человеческом существе его животным происхождением. Эта отметина должна быть полностью стерта. («Синтез Йоги», XX.334)

Я не знала этого текста. Это очень интересно! Очень интересно в том смысле, что до того, как достичь состояния, в котором смерть не является необходимой, надо обязательно открыть, что она является… совершенно естественным, неважным событием. Это главным образом так — что-то, имеющее очень маленькое значение.

(молчание)

Обучение физического сознания (не глобального сознания тела, а сознания клеток) состоит в том, чтобы научить их… Прежде всего, это выбор (это выглядит выбором): выбрать божественное Присутствие — божественное Сознание, божественное Присутствие, божественную Мощь (все это без слов), «нечто», что мы определяем как абсолютного Господина. Это выбор ЕЖЕСЕКУНДНО между старым законом Природы — с неким ментальным влиянием и всей жизнью, как она организована — выбор между этим, правлением этого, и правлением всевышнего Сознания, которое тоже присутствует (ощущение Присутствия тоже велико); другая вещь более привычная, а это — Присутствие. И так каждую секунду (это бесконечно интересно), с иллюстрациями: например, нервы… если нервы подчиняются своду законов Природы и ментальным выводам и всему такому — всей этой машине — тогда боль чувствуется; если же нервы подчиняются влиянию всевышнего Сознания, тогда происходит любопытное явление… не скажешь, что происходит «лечение» — скорее, спадает некая нереальность. И это жизнь каждой секунды, для малейшей вещи, все функционирование тела: сон, питание, туалет, активность, все-все-все — каждую секунду. И тело учится. Конечно, есть колебания в силу привычки и, кроме того, старые идеи плавают в воздухе [жест копошения в атмосфере]: все это не личное. Как работа это грандиозно. И непрерывно. Непрерывно. Было время, когда забывалось время от времени; сейчас же это практически не забывается. Это непрерывно. Единственно, что прерывает это, это работа с внешним, связь с другими в целях действия, которое состоит в том, чтобы пропитать их — пропитать их божественным сознанием. Вот что происходит: сначала очень ясное видение (не образное, а очень точное видение) состояния, в котором они находятся, а затем это: охватить и пропитать их божественным сознанием; и затем видно, есть эффект или его нет. Так происходит работа с людьми. А другое [работа над клетками], это ежеминутная жизнь. Это становится все более точным и все более интересным — но поглощающим. И сознание — скорее, восприятие — растущее восприятие состояния, в котором… Я не знаю, как объяснить это. Есть два состояния одновременно: состояние непрерывной длительности, которой почти нет конца, и состояние… опрокидывания в разложение (для тела); оба состояния постоянно вот так [Мать близко располагает друг к другу свои руки]. И выбор — постоянный выбор — действительно основывается на опоре… опереться ли на божественное Сознание по отношению ко всем вещам и ежесекундно, или же перестать опираться на него. И клеткам это предстает как свободный выбор, с очень сильным ощущением (не формулируемым в мышлении, ничего такого) поддержки, постоянно оказываемой всевышним Сознанием помочь им полагаться только на Него. Это не ментализировано — вообще вряд ли ментализируемо — это почти неформулируемо. Но это очень ясное. Очень ясное… что? Это не в ощущении — это в состоянии сознания. Это очень ясные состояния сознания. Но их трудно выразить. Непрерывно-нпрерывно-непрерывно: день, ночь, без перерыва, непрерывно. Могут сменять друг друга способы или манеры бытия, но это состояние сознания постоянное, непрерываемое, универсальное, вечное — все время — все время и постоянно. Это состояние сознания.

(Порыв ветра сметает письма со стола Матери)

Меня закидали письмами! Это чтобы остановить меня.

(молчание)

Так что так называемый отдых или уничтожение, приходящее с так называемой смертью, это не отдых и не уничтожение: это просто откат назад, падение, из которого надо снова подниматься. Это вялость, слабость заставляет вас упасть — ведь надо снова подниматься. Это всего лишь так. Нет противостояния, нет разницы [между жизнь и смертью], все это… Тело делает сейчас по-тря-са-ю-щие открытия. Время от времени появляется страх привычки [протест тела]: «Ох! уф! Это слишком, слишком!» Тогда ему надо только дать небольшой шлепок, и оно стыдится и возвращается к работе. Это очень интересно. Очень интересно. Вот так, до следующего раза.

29 июня 1968

Ты не получал новостей от P.L.?

Я получил письмо, в котором он говорит, что по приезду был сразу же вызван в Ватикан в тот же день, в десять часов утра.

Он ничего не говорит.

С тех пор не было писем.

Да, то есть, он не сообщил о результатах, не сказал ничего.

И как бы случайно в день приезда P.L. монсиньор R уехал в Испанию. Он не встретил его.

Я не верю в случайность.

* * *

Чуть позже

Это непрерывное переживание, днем и ночью, и такое насыщенное, такое интенсивное, что… это невозможно описать. Это как если бы я ежеминутно делала открытия.

(долгое молчание)

Каждую минуту открытие. Ты знаешь: совершенно ускоренное движение. И знаешь, что его ускорило? Это тот текст Шри Ауробиндо, который ты на дня прочел мне, где говорится, что страх смерти в человеке является памятью о его животном прошлом. Это словно широко распахнуло дверь. Это как изучение — действительно ускоренное изучение, ты не можешь себе представить, минута за минутой, вот так [жест снежного кома] — с точки зрения работы, то есть, с точки зрения цели физического существования в теле и полезности физического присутствия. И совершенно ясное, точное, в малейших деталях видение того, что реально, а что иллюзорно, что действительно необходимо, а что является всего лишь воображением (иногда воображением других, а иногда собственным). Но мне потребовались бы часы, чтобы рассказать об этом… С (базис ли это?) восприятием в сознании (но с детальным восприятием — я не имею в виду идею, это не имеет ничего общего с идеями или принципами и т.д.: никакого ментального перевода), восприятием того, что в работе требует телесного присутствия или зависит от него (я умышленно не сказала «от физического присутствия», поскольку есть тонкое физическое присутствие, не зависящее от тела). И затем, одновременно, такое ясное, такое точное, такое деятельное видение связи, которую каждый имеет с этим телом (связи, которая одновременно является: мышлением, чувством, физической реакцией — всем этим), и это то, что производит впечатление необходимости телесного присутствия — дает также меру этого. Так что одновременно есть восприятие ИСТИННОЙ полезности физического присутствия и восприятие реакции в индивидах… Это мир! Целый мир из-за громадного количества деталей. Это мир, разворачивающийся каждую секунду. И это сопровождается внутренним восприятием, прежде всего, того эффекта, что это оказывает на клетки, а затем, восприятием того, что сплоченность клеток сейчас действительно стала, можно сказать, результатом всевышней Воли, в той мере, в которой это необходимо для… скажем, для переживания или работы (не важно: можно назвать это чем угодно). Иными словами, есть аспект прогресса клеток в их совокупности. Едва ли есть — едва ли, очень слабо — ощущение персональности или физической индивидуальности, едва ли это есть; и это больше не привычка быть вместе, ведь это очень текуче внутри: клетки держатся вместе действительно всевышней Волей с определенной целью, но и это тоже текуче — ничто не фиксировано.

(молчание)

Это целый мир вещей, о котором надо бы рассказать, чтобы было ясно, но это невозможно. В любом случае, внутренняя (или высшая) организация обстоятельств, чувств, ощущений, реакций во всей совокупности того… что считают «индивидами», несомненно, все более утончается с определенной целью, которую можно определить как «прогресс содержимого сознания», то есть, это расширение и прояснение сознаний. Но я «выворачиваю наизнанку» это (то есть, говорю, как понятно); истина такова: это Сознание делает особую работу [жест замешивания] над инструментами манифестации, чтобы сделать их более ясными, более точными, более прозрачными и более полными. Сознание, когда оно выражает себя, оно делает это через инструменты, которые затемняют, запутывают, смешивают и значительно уменьшают его силу выражения; что же, вот в чем заключается работа: сделать их более чистыми — более чистыми и прозрачными — более прямыми, менее путанными — и все расширять их, расширять, расширять… и одновременно делать их все более прозрачными: снимать заграждающий туман — делать их прозрачными, ясными и все более широкими. И это движение ускорения: это большая работа, чтобы все творение сознательно вернулось («вернулось» — глупое слово, лучше подойдет «повернулось»), вновь стало, снова отождествилось, но не путем оставления всей работы по развитию восхождения, а… Это как умножение граней Сознания, и это умножение становится все более связным, все более организованным и сознающим самого себя. Индивидуализация — это только средство сделать более комплексными, более утонченными и более связными неисчислимые детали Сознания. И «индивидуализация»… не следует принимать ее за физическую жизнь: физическая жизнь является ОДНИМ из средств этой индивидуализации, но с такой фрагментацией и таким ограничением, что это вынуждено приводит к концентрации, усиливающей детали развития; но как только это достигнуто, в этом [в индивидуализации] больше нет долговременной истины.

(Мать входит в долгое созерцание)

Что ты хочешь мне сказать?

Ты говоришь, что эта индивидуализация не является «долговременной истиной»?

Индивидуализация в своем ощущении, восприятии или впечатлении, в своем ощущении отдельной индивидуальности не имеет долговременной истины. Индивидуализация продолжает существовать (как объяснить?) во всей своей силе и знании, но с ощущением Единства. Это совсем другое. И есть такое ясное восприятие того, что исходит от лжи разделения и приходит в сознания, в индивидов; всегда что-то остается, но иногда это уменьшается почти до точки исчезновения (в исключительных случаях или в исключительных существах). Но ощущение разделения полностью исчезает. Это… Слишком много чего надо сказать, чтобы объяснить все это.

(созерцание)

В другой раз я скажу больше. Пора?

Да, сейчас одиннадцать тридцать.

Хочешь что-нибудь спросить?

Я думал о том, что когда находишься на другой стороне, в так называемой смерти, тогда все же теряешь средства действия?

Да, но не настолько, как люди думают. Например, последнее время я старалась ничего не говорить, но делать сильную формацию — это прекрасно работает. Вместо того, чтобы говорить «принеси мне это» или «сделай то», делаешь сильную формацию: это прекрасно работает. И формация вовсе не зависит от тела — вовсе. Сознанию не нужно тело, чтобы делать формации.

Да, но материи для ее трансформации нужно телесное присутствие.

Да, в этом все дело.

Шри Ауробиндо не может делать это.

Шри Ауробиндо работает ВСЕ ВРЕМЯ.

Да, конечно, но он не может делать это — эту трансформацию материи.

А! это нет, он не может. Это растворилось, конечно. Это то, что можно назвать индивидуальной работой. Единственно, до какой степени эта трансформация может быть интегральной? Вот в чем вопрос… Я говорила, что работа очень ускорилась, но несмотря на это, такое впечатление, что количество переживаний, необходимых для трансформации, столь велико, что… жизнь слишком коротка. И затем… Я говорила тебе уже несколько раз, что у этого агломерата есть… не впечатление, а очень ясное восприятие, что определенного нарушения равновесия или беспорядка (который, однако, в видимости может быть совсем маленьким, просто ничто) достаточно, чтобы вызвать распад. Такое впечатление, что малейшей вещи достаточно, чтобы вызвать распад, и только Воля свыше держит все вместе, препятствуя тому, чтобы дошло до этого. Вот так. Это зависит от Того… Первые тридцать лет (почти тридцать, от двадцати пяти до тридцати) своей жизни я прожила с ощущением, что НИЧТО не может распасться; что если придет беспорядок, то порядок будет восстановлен естественным образом, чтобы тело продолжало жить. Очень сильно, это было очень сильно. И был период, когда не было ничего, ни на той, ни на другой стороне; и затем медленно-медленно теперь медленно пришло восприятие, что МАЛЕЙШЕЙ вещи достаточно, и что только ВСЕВЫШНЯЯ Воля (даже не высшая: всевышняя воля) препятствует распаду. Это зависит исключительно от Того. И, как ты говоришь, это присутствие поддерживается в той степени, в которой оно полезно и необходимо для определенного аспекта работы. И тогда нет вопроса о долгом или коротком времени, нет вопроса «когда», «как», «что», все это — «Как Ты пожелаешь, Господь.» Вот так. Без вопросов. Без вопросов. Единственно, есть констатация факта, очень ясное восприятие того, что именно всевышняя Воля устраивает все так, чтобы все шло так, как и идет. Так что легко сделать вывод: пока Он хочет, будет так; когда Он захочет по-другому, будет по-другому. Вот и все. И в то же время, конечно, преподносится урок: все более и более ясное восприятие того, что область необходимого не так велика, как мы себе это представляем… Что касается меня, присутствие Шри Ауробиндо ЧРЕЗВЫЧАЙНО эффективно — активно. Но, что касается тела, вот что интересно: в малейших деталях, ты знаешь, телу показывают, до какой степени его присутствие имеет настоящий эффект и тем самым становится необходимым, а также пределы, в которых оно не необходимо. Это становится все более точным в малейших деталях. И у клеток нет личного выбора; их позиция действительно такова: «Что Ты пожелаешь, что Ты пожелаешь…», для всего-всего. Только со все нарастающим, усиливающимся, становящимся все более постоянным, непрерывным ощущением, что единственная опора — Всевышний Господь. Есть только Он, только Он. И это внутри, в теле. И в то же время очень точное восприятие… Ты знаешь, как-то (годы назад) меня спросили: «Что такое чистота?» Я ответила: «Чистота — это находиться исключительно под влиянием Всевышнего Господа и получать все только от Него.» Затем, год или два спустя, читая Шри Ауробиндо, я нашла одну фразу, где он по-английски говорит то же самое другими словами (я никогда раньше не читала этой фразы и не знала о ней). Эту же самую фразу я увидела вчера вечером (у меня есть календарь с цитатами Шри Ауробиндо)… Они [клетки] становятся все более чистыми, и степень, в которой они не чисты, указывается очень ясно, абсолютно точным образом, как кончиком иглы, поточечно. И это болит! Это всегда соответствует боли — тогда как физические условия остаются теми же самыми. Взять, к примеру, открытый нерв в зубе: обычно он должен болеть все время; бывают моменты, когда боли нет вообще, а время от времени, когда чистота не полная, ух! Такая острая боль!… Но за несколько секунд эта боль может пройти. Следовательно, все это зависит исключительно от Того — все. Это доказательство, самое конкретное доказательство!

Июль 1968

3 июля 1968

А твой перевод «Савитри»?

Но я должна была работать. У меня больше нет времени. У меня больше нет времени ни на что.

Жаль.

Сейчас F вбила себе в голову переводить со мной «Савитри» (все, что она делает, это заглядывает в словарь, когда мне нужно какое-то слово), прямо с самого начала, и сейчас я на второй странице! Такими темпами перевод займет десять-пятнадцать лет! Но для меня это очень интересно, поскольку мне надо только оставаться спокойной, и тогда Шри Ауробиндо диктует мне. Затем остается только немного подправить французский текст, и все. Он диктует мне слова: вот для этого слова такой-то перевод. Вот так. Очень интересно. Единственно, каждый раз я перевожу только пять-шесть строчек… И я делаю это лучше, чем раньше.

* * *

Чуть позже

В правительстве (я не знаю, кто именно) попросили директора местного радио попросить у меня послание по поводу условий Индии. Сначала я ответила: «Я не занимаюсь политикой.» На это он возразил: «Нет, это не с политической, а с духовной точки зрения.» Я сказала: «Не знаю.» Но он настаивал и сказал: «Меня попросили из правительства; если я не выполню их просьбу, у меня будут большие неприятности…» Бедный малый знал, как ко мне подойти [Мать смеется]. Смотри, вот его письмо [Сатпрем читает]: «Я умоляю Мать записать послание на моем радио по поводу “интеграции и единства Индии”… и т.д.» Я сказала вот что:

(Мать читает)

Только душа Индии может объединить страну. С внешней точки зрения все провинции Индии сильно отличаются друг от друга как по характеру, тенденциям, культуре, так и по языку, поэтому любая попытка искусственно объединить их может привести только к разрушительным результатам. Но ее душа едина, интенсивна в своем стремлении к духовной истине, к сущностному единству творения и божественному истоку жизни, так что путем объединения в этом стремлении вся страна может восстановить единство, которое никогда не переставало существовать для более высокой ментальности. Мой почерк стал довольно неразборчивым… Это не я написала это, я совсем не помню это — это не вызывает во мне никакого воспоминания. Я же написала (это исходило от меня): «сущностное единство творения и божественный исток жизни» — вся эта формулировка, я знаю, была попыткой отойти от использования слова «Бог», потому что… В моей жизни был период длительностью, по крайней мере, двадцать лет, когда это слово возмущало меня, так что я очень хорошо понимаю чувства людей. А потом Шри Ауробиндо поднял меня надо всем этим; как раз благодаря тому, что он вытянул меня очень высоко, я вышла за пределы всего этого, а иначе, на интеллектуальном уровне, я никогда не сделала бы это. Это провоцирует самую узкую религиозность и… так не пойдет. Так что я не хочу этого — Индия сейчас наполнена этим. Я не хочу воздвигать первое же препятствие. Вот почему я ввела эту длинную фразу.

* * *

К концу беседы

У тебя есть новости от P.L.?

Я получил письмо. В действительности он ничего не рассказал, а только сообщил, что был вызван в Ватикан, но не привел никаких подробностей. А так он говорит, что он в порядке и чувствует твое присутствие.

Да, я знаю это.

И он пишет, что кардинал Т [кардинал Франции] и монсиньор R настаивают, чтобы он оставался на своем посту в Ватикане.

Ох!… Я думала, они хотели назначить его кардиналом…

Да, он [P.L.] хотел бы отдалиться от Ватикана.

Да, ОН хотел бы.

Но они хотят, чтобы он оставался на своем посту в Ватикане, по крайней мере, пока.

Ох!…

6 июля 1968

(Мать чувствует себя нехорошо. Несмотря на это, она сделала запись «Послание о Единстве Индии» для Индийского Радио)

Что скажешь?

Ты устала.

Нет, ох… это долгая история. В последний раз, когда мы с тобой встречались, у меня была простуда; она не продержалась и дня: на следующий день с ней было покончено. Но это ускорило движение трансформации, так что стало труднее. Вся эта область, здесь и здесь [Мать указывает на свое горло, грудь и т.д.] была охвачена… Обычно это длится несколько дней. И этим утром, я не знаю — я думаю, что знаю, почему: поскольку само тело было тесно связано со всеми теми, кто взывает с большой силой, и поскольку тело невежественно, как оно есть, то оно страдает от последствий этого. В последние дни было три-четыре таких случая, и я видела в теле нечто вроде имитации… Оно еще не научилось сразу же трансформировать вибрацию. Так что было два-три случая (два случая были очень ясными), и этим утром это глупое тело стало выдыхаться: «Слишком быстро, слишком быстро…» Так что его надо было оставить неподвижным (стала подниматься температура) и перестать есть. Но я сказала ему (я видела, что это пришло из-за кого-то, кто был очень болен; одновременное сочетание много чего), ночью я сказала ему, что предстоит работа [запись для радио], так что нельзя сдавать. Затем, чтобы быть в состоянии сделать это [запись для радио], я отказалась от остального: не расставляла цветы, не завтракала и т.д. Насморк тоже пришел от кое-кого (у меня самой не было случая простудиться). Я знаю от кого, но… Вот так: или измениться, или раствориться. Оно просит только лучшего, конечно, оно не отказывается, оно хочет, хочет, но порой все идет очень быстро, и ему трудно.

(долгое молчание)

Скажешь что-нибудь?

У меня есть новости от P.L.

Ах!

Целый ряд новостей. Сначала записка от J, которая получила письмо от P.L.; она пишет мне: «У P.L. все очень хорошо. Монсиньор R сказал ему, что «открыл другой мир через вашу книгу »… Он вступил в контакт с Матерью. Он указал P.L. на важность того, чтобы он оставался в этой среде еще некоторое время, если он хочет трансформировать ее…»

(Мать широко раскрывает глаза)

Ах!…

«… P.L. чувствует себя полностью ведомым Матерью; как только его работа кончается, он уединяется для изучения “Жизни Божественной” и медитации…» Еще вот что: P.L. прислал письмо, которое монсиньор R оставил для него по его прибытию в Рим. В этом письме монсиньорR говорит, среди прочего, следующее: «Я также хочу сообщить вам, что я раскрыл — в тайне — Его Преосвященству [кардиналу Франции], что ты был в Ашраме в Индии. Его реакция была отличной, и он полностью одобряет тебя.»

Ба!

Наконец, есть письмо от P.L. с рассказом всей этой истории: «Я несколько воздерживался от того, чтобы написать вам и сообщить о своей новой ситуации, которая могла измениться в любой момент. По моему возвращению Ватикан стал вести двойную политику: с одной стороны угрозы, а с другой — продвижение и заманчивые предложения. Я отсутствовал в Риме с 9 декабря: что за странная болезнь могла длиться так долго? Был разговор о том, чтобы подвергнуть меня медицинскому освидетельствованию комиссией из трех врачей, а также были требования назвать, какие клиники я посещал и т.д. Я консультировался с Его Преосвященством и монсиньором R. Было принято решение занять мне мой новый пост, тем самым заверив их, что я полностью здоров: благодаря этому дознание было прекращено; меня больше не преследовали, и дело было положено на полку. Конечно, любопытство и подозрения не уменьшились, но моя жизнь вернулась в привычную колею, и через некоторое время все будет забыто. Я встречусь с Папой в следующем месяце и, возможно, буду сопровождать его в его поездке в Колумбию в конце августа: я буду держать вас в курсе событий. Все же есть затруднения с его здоровьем, что может препятствовать поездке… Все то, о чем я вам только что рассказал, довольно «внешне» по отношению ко мне, и я едва ли участвую в этом; лучше я напишу вам о своем сознании: оно не изменилось — оно осталось под влиянием Матери; я чувствую ее заботу; все легко, ибо она со мной; она дает мне надлежащий отклик. Я повторяю как мантру: «О, Мать, есть ли что-то невозможное, когда есть твоя помощь?» Более того, радость, которую она вложила в мое сердце, остается непоколебимой. Мое мышление улетает к ней в полной признательности. Монсиньор R рассказал Его Преосвященству, что я был в Ашраме: Кардинал был восхищен. R прочел твою книгу: на своей Мессе он проповедовал идеи Шри Ауробиндо. Он сказал мне, что вошел в контакт с Матерью: он собирается написать ей, а затем поехать с визитом к ней. Он принял послание Шри Ауробиндо как решение для мира. Я еще должен сказать, какую радость дала мне телеграмма: вся моя благодарность Матери.»

(Мать входит в долгое созерцание)

Это хорошо… Хорошо. Совершенно верно, я с ним. Совершенно верно. И, ты понимаешь, я рассказывала тебе о том переживании, о том, что я очень сильно почувствовала: как начало великого дела, Начинание … Это верно. Это будет большой шаг для мира — для всего мира. Отлично.

Мне кажется, я почувствовала, что он хотел бы получить подтверждение от тебя, что ему следует остаться там для работы.

О, да! Так хорошо, ему надо оставаться там для своей работы. Ему надо остаться. А когда я говорю «очень хорошо», это значит, что ВСЕ очень хорошо. Он полностью отвечает ситуации. Очень хорошо. Маленькая личность отказывается от своего маленького блага ради общей работы, и это очень хорошо, это заставляет вас двигаться очень быстро. Очень хорошо. В любом случае, это очень хорошо. Его [P.L.] отклик гораздо лучше, чем я ожидала. У меня сильное ощущение этих чудесных моментов божественной Милости… надо только молиться и поклоняться, это все.

10 июля 1968

Мать раскладывает письма

Маленькая S написала мне письмо — совсем отчаянное письмо, в котором она говорит, что не хочет больше жить. Из-за того, что она наделала глупостей. Так что я ответила ей, что живут не для собственного удовлетворения: живут для того, чтобы открыть Божественное и отождествиться с ним. И, значит, это не вопрос «удовольствия» или «неудовольствия». Я написала очень сильно и отправила письмо. С тех пор абсолютное молчание! Никто больше не беспокоится.

(другое письмо)

А вот Y хочет мне показать, что я не права, а она права. Очень хорошо! Пусть она остается убежденной в своей правоте, мне все равно! [Мать смеется]

(записка Матери)

Согласно тому, что я знаю и вижу, в общем случае детям ПОСЛЕ ЧЕТЫРНАДЦАТИ ЛЕТ надо предоставлять независимость и советовать только тогда, когда они об этом просят. Они должны знать, что они ответственны за ведение собственной жизни. * * *

Чуть позже

Я отвечала ученикам T.F. на вопросы по теме: «Что такое смерть?» (Они мне писали, и я отвечала). Но они ничего не поняли. И теперь задают новые вопросы:

(Мать протягивает Сатпрему новое письмо)

В связи с твоим последним ответом у нас возник вопрос: «Когда воля физического существа отходит “без причины”, то имеется в виду ФИЗИЧЕСКАЯ причина или вообще любая причина?

А что я говорила им?

Да, по поводу ухода ты говорила: «Не счесть числа причин, но если смерть не вызвана насильственным случаем, то это, главным образом, воля поддерживать сплоченность клеток отходит по той или иной причине или вообще без причины. Это то, что обязательно предшествует смерти.»

Физическое сознание сознательно только на физическом уровне, так что мое объяснение не было достаточно ясным: «без причины, которую оно сознает». Это все. Есть еще вопросы?

Откуда исходит отвращение физического существа продолжать делать усилие по координации и гармонизации?

Это отвращение обычно возникает тогда, когда в некоторой части существа — важной части, ментальной или витальной — есть абсолютный отказ от прогресса, и тогда на физическом уровне это выражается через отказ делать усилие по преодолению износа, происходящего все время.

И последний вопрос: «Где происходит связь между центральной волей физического существа и клетки? Как она делается?

(долгое молчание)

Клетки имеют состав или внутреннее строение, соответствующее строению вселенной. Так что связь происходит… (сразу же наталкиваешься на глупость слов: это не «внешнее», но внешнее для индивида), она происходит между идентичными внешними и внутренними состояниями, то есть, клетки в своем внутреннем строении, получают вибрацию соответствующего состояния в общем строении. Слова глупы.

(Мать входит в долгое созерцание, затем внезапно улыбается, изумляясь, посреди своего созерцания)

Кто-то (я не знаю, кто) только что показал мне… Это была большая человеческая рука, и в ней было… это было не яйцо и не какой-то физический объект — он сказал мне, что это был образ клетки. Этот объект казался мне вот таким большим [жест: около 7 см], прозрачным и живым: он был живым. И он показал мне различные внутренние строения клетки и соответствие центру. Совершенно точное видение, такое точное, что я была ошеломлена, я сказала: ах! Этот объект имел странную форму: не точно как яйцо, а уже с одного конца, и… Я не знаю, как описать. Дай мне бумагу.

(Мать начинает рисовать)

Я не видела четкого контура, поскольку этот объект светился. У него были различные уровни свечения, соответствующие его внутреннему строению [Мать ставит точки, обозначающие разную степень концентрации внутри клетки], а центр здесь был полностью светящимся. И была большая рука, как лапа, ты знаешь, большая рука, очень осторожно державшая клетку: она заботилась о том, чтобы как можно меньше касаться клетки [Мать рисует два пальца, держащие клетку]. Клетка была светлой, ее держали два пальца, вот так… Я не знаю, как по научному называется эта форма, но она была такая. И рука указывала мне на различные уровни свечения. Периферия была совсем тусклой; а чем ближе к центру, тем светлее становилась клетка; и центр был полностью светлый, он был сияющим, то есть, излучающим. И были различные цвета — не очень сочные, но все же различные цвета. Рука была, вероятно, увеличенной, поскольку была вот такая большая [около 25 см], а этот объект был вот таким [около 7 см], и это была клетка. Рука показала мне строение, и как осуществляется связь.

Эта связь осуществлялась с центром клетки? Да, с центром клетки. Пальцы были гораздо больше клетки, и они касались ее только кончиками, вот так [жест]. Был виден только указательный и большой пальцы — кончик большого. Но огромные пальцы! Так что, вероятно, они были увеличенными. [Мать смеется] Я была несколько ошеломлена! Возможно, это было указанием на соотношение размеров руки и клетки — нет, этого не может быть. Но это была огромная рука, вот такая, и она показывала мне клетку. Вот такая большая. Она показывала связь. Были цвета: некоторые места были немного голубые, другие… Были всевозможные вещи — это было очень комплексным — с различными свечениями. И связь шла от света к свету.

Но здесь этот мальчик спрашивает о связи между клетками и центральной волей физического существа.

Физического, да.

Но то, что ты сейчас нарисовала, это центральная воля клетки.

Но это соответствие между ними. Это было для того, чтобы показать мне, как центральная воля физического существа соединялась с клетками или воздействовала на них. Мне показали клетку, которая была как образ…

Значит, центральная воля или свет воздействует на клетку, прикасаясь к соответствующим свечениям?

Да, так, через внутренний контакт существа. Это производило такое впечатление, что каждая клетка была миниатюрным миром, соответствующим целому.

(молчание)

Всю свою жизнь я жаловалась, что мои видения не опускались ниже витальных, не были более материальными: они начинались на витальном уровне и поднимались все выше и выше, но ниже витального уровня не было ничего. А сейчас это постоянное видение тонкого физического мира — постоянное, я вижу их одновременно: физическое и тонкое физическое. Единственно, чисто физическое видение во многом сбивается другим видением. Ты понимаешь, это больше СОЗНАНИЕ вещей, чем чисто и единственно видение. И я заметила, что когда кто-то, например, стоит передо мной, тогда одних людей я вижу четче и яснее, а другие все больше затуманиваются для МОЕГО ФИЗИЧЕСКОГО ЗРЕНИЯ. Это должно зависеть от их состояния сознания. Некоторые люди видны совершенно точно, особенно их глаза, и в их глазах я вижу сознание — глаза совершенно видны. А другие, наоборот, затуманиваются; у некоторых я вижу вместо глаз черные пятна. Как если бы они хотели завуалироваться. Это очень интересно. О, физически я вижу достаточно хорошо, чтобы все делать, но я не могу читать. И даже мое видение картин немного… я не знаю, ухудшилось ли оно или трансформировалось: я вижу не точно картину, как она есть, а то, чем она, возможно, хотела бы быть. Небольшая разница. Хэ! [Мать смеется, забавляясь]

Как-нибудь я еще спрошу тебя об этом видении. А сейчас уже слишком поздно.

Если ты меня спросишь об этом, я буду довольна. А сейчас уже поздновато. Какой вопрос?

О супраментальном видении, в действительности.

А! да, это проблема. Хорошо-хорошо!

13 июля 1968

(Мать выглядит очень уставшей)

Что есть еще?

Я хотел бы спросить тебя об этом тонком физическом видении — об этом материальном видении, которое есть у тебя с открытыми глазами. Я хотел бы знать, чему оно соответствует: соответствует ли оно супраментальном видению или же это видение, которое мог бы иметь, к примеру, развитый ясновидящий?

Я так не думаю.

(долгое молчание)

Как только я говорю о чем-то, оно исчезает. А когда я начинаю говорить слишком рано, у меня еще нет полного опыта.

(Затем Мать входит в долгое созерцание, из которого она выходит только в конце беседы)

Это трудно… трудно.

17 июля 1968

(У Матери повышенная температура, трудное дыхание, кашель. Она ничего не ела. Мать принимает Сатпрема, лежа в кресле)

Продолжается то же самое… Есть новости?

У меня есть новости от P.L. и монсиньора R… Но это тебя не утомляет?

Нет-нет! Не утомляет.

Вот письмо монсиньора R, адресованное тебе. Оно было послано через J. А вот что он пишет самой J: «Прежде всего, позвольте снова поблагодарить вас за книгу Сатпрема о Шри Ауробиндо. Я кончил ее читать. Эта книга оказала и будет иметь значительное влияние на мою жизнь. Во-вторых, благодарю вас за помощь, оказанную моему дорогому P.L. Он вернулся трансформированным, очищенным, озаренным. Наконец, могу ли я попросить вас передать Матери прилагаемое при сем письмо…»

Что он говорит?

«Мать, без малейших сомнений я называю Матерью вас, кто вернул жизнь моему любимому сыну… Его пребывание в Ашраме отметило важный этап в его жизни. В его сокровенном существе произошло радикальное потрясение… Могу ли я добавить, что я сам ощущаю вашу мощную и благодетельную защиту? У меня такое впечатление, что я понят вами, и я чувствую себя наследником — вместе с вашими многочисленными сыновьями, дочерьми и учениками — духовных богатств, накапливаемых ежедневно через преданность вверенной вам миссии. Умоляю вас, Мать, принять, с моей глубокой и живой благодарностью, уверения в моем почтении и сыновней любви.» У тебя есть фотография этого человека?… Нет? А что говорит P.L.?

Это тебя не утомляет? Прочесть?… Он отвечает на мое последнее письмо, в котором я передаю ему твое послание:

«Слезы стоят на моих глазах: потрясение безмерной радости пронзило все мое существо, когда я читал ваше письмо и слова Матери, которые вы передали мне… не могу найти слов, чтобы описать свое психологическое состояние — думаю, вы догадываетесь. Я чувствую себя таким маленьким, ничтожным перед горизонтами, раскрытыми вами. Все это вдохновляет меня на серьезную работу, на «отказ от маленькой личности», чтобы быть достойной Ей. Все эти чувства в моей душе очень отличаются от всех моих бывших религиозных переживаний…»

(Мать одобрительно кивает головой)

«…Я чувствую себя светлым, Божественная Милость такая мощная, что иногда я думаю, что мое тело не сможет перенести ее; Присутствие Матери такое реальное; блаженство такое безмятежное, такое спокойное… маленькое ПРИКЛЮЧЕНИЕ, начавшееся в Самадхи, становится таким стоящим, чтобы прожить его, СОЗНАНИЕ такое расширенное… темнота, страх, сомнения, умерщвления так далеки! Несколько недель тому назад у меня был очень болезненный сон: мое тело было распято, я испытывал чудовищные страдания; мои ноги, мои руки, мою голову раздирали в разные стороны… Сегодня, читая ваше письмо, я понял смысл этого сна: я должен расти… Пару слов, чтобы описать свое положение. Как я уже говорил, в Ватикане я нашел два течения: первое настроено против меня; мы думали, что мое назначение на новый пост успокоит их… но несколько дней спустя им удалось добиться того, чтобы я прошел медицинское освидетельствование (у комиссии: невропатолог, которому, я думаю, приказали объявить меня «больным»; эндокринолог, терапевт и личный врач Папы), отсюда и мой крик ребенка, взывающего к своей матери: моя телеграмма с просьбой к Матери о защите. В воскресенье, 7 июля, у меня был сон: Мать пришла в какое-то огромное помещение, где я лежал на полу, и сказала мне: «Быстро поднимайся, уступи мне свое место.» Я улетучился, оставив свое тело лежать на земле: это вышла моя душа, и с высоты — с большой высоты, очень высоко — я увидел, как Милая Мать завладела моим телом, войдя в него. Затем вдруг появилась армия врачей в белых халатах, чтобы терзать мое тело [в котором все еще таилась Мать]. Не успели они окружить мое тело и начали рассматривать его, как оглушительный взрыв подбросил их в воздух…»

(Мать смеется)

«…Я проснулся от шума взрыва. Вы получили мою телеграмму: «безукоризненный диагноз». Кроме того, стремившиеся выгнать меня из Ватикана с каждым днем теряют свою силу и оружие, а их интриги нейтрализуются. Другая группа, благоприятная мне, напротив, с удовольствием видит мою трансформацию, и я осторожно начинаю их знакомить с посланием Шри Ауробиндо. Я говорил вам, что монсиньор R в восторге. Сейчас, зная ответ Матери: «О! Да, так хорошо, он должен оставаться там и делать свою работу. Ему надо остаться… Совершенно верно, что я с ним», я очень спокоен и полон желания быть «инструментом этой великой божественной работы».

Это хорошо. Этот человек хорош.

(Мать остается в состоянии созерцания)

Затем, у меня есть новые вопросы от учеников класса T.F. … У детей совсем узкое мышление, совсем узкое.

(Мать ищет письмо)

Не очень интересно, но что есть!

(Мать смеется, и Сатпрем читает)

«Достаточно ли воли к прогрессу, чтобы противостоять износу, происходящему со временем? Как физическое существо может препятствовать этому износу?»

В этом и состоит трансформация тела! Чтобы физические клетки не только сознавали, но и ВОСПРИНИМАЛИ истинную Силу Сознания, то есть, позволяли бы работать этому высочайшему Сознанию. В этом и состоит работа по трансформации… Это не легко!

Следующий вопрос: «Как центральная Воля и Свет, являющиеся нематериальными, воздействуют на грубую материю клеток?»

Это все равно, что спросить: «Как Воля воздействует на Материю?…» Вся Жизнь такова! Надо объяснить этим детям, что все их существование является результатом действия Воли; что без Воли Материя была бы инертной и неподвижной, и что как раз факт воздействия вибрации Воли на Материю и допускает Жизнь, а иначе не было бы Жизни. Если они хотят получить научный ответ и знать, как это происходит, на это трудно ответить, но есть сам ФАКТ, и этот факт виден каждую секунду.

(долгое молчание)

Скажи P.L., что я очень ценю его и что я с ним. Я нахожу, что это очень хорошо. А другой человек?… [монсиньор R]

В принципе, это J должна передать ему твой отклик.

(Мать входит в долгое созерцание)

У меня все то же впечатление… Ты знаешь, начало чего-то очень важного.

20 июля 1968

(Мать выглядит лучше, хотя кашель еще остается. А у Сатпрема, наоборот, поднялась температура)

Это исходит оттуда [из Ватикана], тот же источник. В первый раз я была начеку, но на этот раз меня застали врасплох… Если это их забавляет!