Мать, "Адженда", Том IX, Январь 1968

Январь 1968

3 января 1968

Мать приходит с опозданием на сорок пять минут

Я пришла, а моя работа не сделана! Вот эту работу надо сделать [Мать указывает на пакет с корреспонденцией]…
Теперь ночь начинается в 23 часа, без ужина и, конечно, нет речи об отдыхе, нет больше вечернего моциона, так что… И люди и люди и люди — и добрая четверть из них уходит неудовлетворенной, поскольку у меня не нашлось времени принять их. Думаю, что это из-за того, что в течение всей моей жизни до сорока лет я была, пожалуй, самой пунктуальной личностью в мире: я всегда была «минута в минуту» — возможно, что-то во мне гордилось, из-за чего я теперь получаю хорошие шлепки!

Вот так. Но совершенно точно, что как только выходишь из привычного ментального ритма с мыслями (я говорю о теле), как только тело вышло из этого, у него появляется необычайная выносливость. Особенно усложняет все мысли, опасения, старые привычки и все такое…

6 января 1968

Я хотела показать тебе кое-что, а потом забыла. Может быть, ты уже видел это? Это то, что я говорила М многие годы тому назад по поводу «Савитри»; он записал это по-французски, и совсем недавно (три-четыре недели тому назад) он показал мне то, что записал… И так получилось, что он показал этот текст не только мне, но и другим (!), и тогда его перевели на английский, и теперь они хотят, чтобы я прочла его, чтобы они могли прокрутить запись на Плэйграунде. Я хотела бы пересмотреть текст на французском вместе с тобой, но они хотят по-английски. Английский не очень-то подходит, но это ничего не значит… Они все наполнены энтузиазмом, довольны — мне же не нравится это, поскольку имеет такую личную форму. Ты видел этот текст на французском языке?

Да, видел.

И что?

Он определенно ухватил что-то из твоей вибрации. Это чувствуется. Но я не знаю, как этой выйдет, когда ты просто повторишь… Если бы ты сказала ЧТО-ТО НОВОЕ о «Савитри»?

А!… Ну, конечно же, я теперь не та же самая личность! Я не говорю то же самое — это невозможно. Невозможно. Я смотрела; в действительности вся эта история вернулась сейчас как иллюстрация громадной разницы — громадной, просто колоссальной разницы — в состоянии сознания. Сейчас для меня это [эта запись о «Савитри»], это такое личное видение вещей… Вчера у меня был интересный день с этой точки зрения. Физическое эго разрушено, и сейчас вот так [жест: руки раскрыты к высотам]… Это кажется ему диковинным! Я не знаю, как объяснить. Этот способ ставить себя в центр всего и смотреть на все из этого центра, это кажется таким… Ты понимаешь, сознание распростерто, оно настолько же здесь, насколько и там, там, и оно приводит все ко всевышнему, центральному Сознанию [Мать сводит руки, образуя над головой треугольник, вершина которого обращена ко Всевышнему], действующему как Прожектор — неизменный, всемогущественный прожектор, освещающий все одним и тем же образом, без всякой личной реакции. И последние пережитки — вчерашние кажутся последними, они вызваны тем текстом, который меня попросили прочесть… Конечно, когда я говорю, я говорю «я», поскольку говорит тело, но нет ощущения «я», есть… Это очень трудно объяснить. Но, в конце концов, в связи с этой историей я сказала: «А! Но как, как это может быть, когда это не я? — Нет меня, это не я!» И одновременно было это Сознание свыше, и оно сказало: «Нет личным реакциям — нет ‘меня’ — и если что-то должно быть сделано, пусть оно будет сделано.» И в течение часов и часов было такое особенное состояние, в котором все… Это были как некие пережитки, куски корки, я не знаю; куски чего-то несколько отвердевшего или ссохшегося, что было стерто в порошок, и нет ничего, есть только эта Великая Вибрация [жест: два больших крыла, взмахивающих в бесконечности], такая мощная и такая спокойная — весь день. И некое восприятие, что жизнь в той форме, как она есть сейчас, кажущаяся личной, существует только для действия — только в целях действия, для необходимости действия; и не должно быть реакций, только инструментальное действие — действие согласно всевышнему Импульсу, без реакций. И это восприятие было таким ясным, что все-все воспоминания были упразднены, и все больше упраздняются, так что это теперь не более чем… некая масса вибраций, организованных таким образом, чтобы делать то, что нужно делать в целом, чтобы все было подготовлено и… [жест восхождения] росло, стремилось все более и более к… трансформации. Так что трудно говорить из-за этой старой привычки (может быть, также необходимости, чтобы тебя поняли) использовать слово «я» — что значит «я»? Это больше не соответствует ничему, кроме как видимости. И эта видимость — единственное противоречие. Вот что интересно: эта видимость явно противоречит истине; это нечто, что еще подчиняется старым законам, по крайней мере, в своей видимости. И из-за этого я вынуждена говорить определенным образом, но это не соответствует — не соответствует состоянию сознания, нисколько… Есть текучесть, широта, некая тотальность, и особенно ощущение (это все сильнее), что это [тело] должно становиться ВСЕ БОЛЕЕ ПЛАСТИЧНЫМ — пластичным, текучим, так сказать, так чтобы без сопротивления и искажения выражать видение — настоящее видение, истинное состояние сознания. И именно эта возможность текучести, пластичности становится все более очевидной для сознания, но только, только с чем-то внешним, что… что становится все больше и больше как иллюзией. И, однако, все же это то, что видят другие, что они понимают, знают и называют «мной». И это действительно стремится, старается приспособиться все больше, но… время все еще, кажется, имеет свое значение.

(долгое молчание)

Это любопытное состояние перехода.

10 января 1968

По утрам в течение часа я размещаю цветы в ванной комнате там; все цветы находятся там, чтобы я их выбирала (я распределяю цветы каждое утро), это так красиво! Это чудесно! Все цветы говорят, у них есть жизнь — они ЧУВСТВУЮТ. И поскольку я их очень люблю, они вибрируют. Некоторые из них закрываются на ночь — я беру такие цветы, смотрю на них, говорю им, что они милы, и они раскрываются. Действительно приятное зрелище. Посмотри-ка на эту! [Мать протягивает розу]

* * *

Чуть позже

Пришло послание на 29 февраля [третий юбилей супраментальной манифестации]. Послание на 21 февраля было остротой, а здесь милостивое объяснение… пришедшее неделю спустя! О! это очень просто [Мать читает]:

Только Истина может дать миру мощь воспринимать и проявлять Божественную Любовь. Это объяснение, начало разъяснения. Ведь там [в послании на 21 февраля] я говорю: «Служите Истине, и вы ускорите приход Божественной Любви.» — «Ах, что это значит?». Так что я говорю здесь: «Только Истина может дать миру способность воспринимать…» и т.д. Сейчас мне надо переписать это в приличном виде [Мать останавливается и прикладывает к глазам ладони рук, как если бы она устала]. Уже к этому времени они вынудили меня написать двадцать поздравительных открыток ко дню рождения, так что какая-то усталость появилась в глазах, вот что досадно… Когда я закрываю глаза, они думают, что я засыпаю! [Смеясь] И они очень любезны, они вежливо ждут, когда я «очнусь»!

(Мать начинает переписывать, но останавливается на первой же фразе)

Нет ли здесь неоднозначности? Как лучше написать: «Truth alone» или «Alone the Truth»?… Когда это приходит, оно приходит с такой точностью! Но при записи на словах всегда есть какое-то колебание. Недавно я полчаса гадала, как лучше сказать. Например, где поставить это слово «alone» [только]: «The Truth alone» или «Truth alone» или «alone Truth» … чтобы подчеркнуть, что это не одна Истина, без всего остального, без сотрудничества остального, а только Принцип Истины имеет силу… Я даже не знаю, как объяснить, что я имею в виду! Я не имею в виду, что работает только Истина или что будет работать только она одна; я имею в виду, что ее присутствие совершенно необходимо. (И это еще грубый нюанс.) Чтобы явно выделить смысл, можно было бы сказать: «Истина должна работать одна, чтобы сделать то-то» или «Только Истина способна…» Но тогда фраза становится тяжеловесной и невозможной. Надо сказать: «Только Истина способна», но это не значит, что она будет работать одна…

(Мать закрывает глаза и входит в созерцание)

12 января 1968

Есть вопрос, но…

Вопрос?

Есть факт, о котором ты, вероятно, уже осведомлена…

Какой факт?

Приходил ли к тебе с визитом этот итальянец, Е со своей женой?

И что?

Он спрашивал меня о «тантризме левой руки», ты знаешь, «Вама Магра»…

Что это такое?

Это так называемые тантрики, использующие сексуальность, чтобы делать «йогу». Он задавал мне всевозможные вопросы о месте сексуальности в йоге, добавив, что в течение года они с женой старались жить на другом плане и другим образом. Тогда я попытался обрисовать ему истинную точку зрения и дал ему письмо, которое я вдохновенно написал о проблеме сексуальности в йоге, и в конце привел две цитаты Шри Ауробиндо, показывая «витальную ошибку» позади этой так называемой йоги. Я послал ему письмо, а три дня спустя он пришел ко мне с этим письмом, озадаченный. Он сразу же спросил: «А знаете ли вы, что в Ашраме есть ‘оккультный центр’, работающий с благословения Матери?» Что? Что еще такое!

Да, так и сказал. Тогда я его спросил: «Что это за оккультный центр?» Он ответил: «Это внутренний центр для ‘наиболее продвинутых учеников’, ‘самых сведущих’, и в этом центре есть кто-то наподобие высшей служительницы» — это была Y [ученица из Европы].

О! Это Y.

Затем он сказал: «Я очень обеспокоен и шокирован. Я здесь посторонний человек, приехал только четыре дня тому назад, а меня уже осаждают с нескольких сторон. Что это значит? Мать действительно благословила их?» Затем, возвращая мое письмо, он мне сказал: «Но то, что они делают, их взгляд на вещи совсем не согласуется с тем, что вы пишите в этом письме.» И он привел мне пример. Он сказал: «Посмотрите на эту крошку R. Они воображают, что создают супраментальное существо — очевидно, супраментальное существо делается не так, но, в конце концов, они могут пытаться сотворить милое существо…» Их методика такова: они берут этого ребенка , маленького R, включают музыку, и пока он ее слушает, они ласкают его всего, включая его половые органы. Затем он спросил: «Что это значит? Действительно ли на этом уровне осуществляется трансформация?… Вот существо, из которого надо сделать миленькое существо, а они сейчас портят его или притягивают к нему невесть что — одобряет ли это Мать?…»

Ты видел этого ребенка?

Нет, не видел.

Родители приносили его ко мне несколько дней тому назад, поскольку… он все больше заболевает, так что они обеспокоились и принесли его ко мне. Я думаю, что этот ребенок на плохом пути. Во всяком случае, он выглядит как тот, кто живет в извращенной грезе. Как раз в грезе витальной сексуальности. Он бледный, у него вялый взгляд, нет реакций. Бедный ребенок… Ты знаешь, в первый раз, когда я взяла его на руки, я ожидала увидеть эффект тишины, но вместо этого он принялся кричать. На этот раз я решила, что заговорю с ним с самого начала, так что я стала ему говорить, говорить… Он был одуревшим; но я взяла его на руки, он оставался у меня, не шевелился. Что они делают… я не знаю, убьют ли они его, но во всяком случае … Я знаю, мой мальчик, я знаю! Но что же делать?… Ведь, как видишь, Шри Ауробиндо и я, мы принадлежим «прошлому»; «Бюллетень» — это орган «прошлого», а они все «впереди». Их целый отряд.

Да, ты видишь, этот человек здесь только четыре дня и уже…

Да, такие дела. Он уже собирается уехать, впрочем.

Он был шокирован. Он сказал мне: «Действительно…»

Это я понимаю! Я понимаю. Они говорят… Нет, они говорят еще хлеще: они говорят, что я — «ученица Y». Ты понимаешь, вот так: «Я учусь у Y», я учусь у нее жизни и йоге! Я знаю! я знаю это с давних пор. Здесь есть люди со здравым смыслом, но им трудно выбраться из этого. И они не хотят ничего говорить, потому что «ученики» (ученики, воображающие, что обладают фантастической силой) впадают в ужасное негодование и устраивают сцены! Конечно, никому не хочется сцен, поэтому никто и не говорит. Люди со здравым смыслом просто воздерживаются от того, чтобы ходить туда. Но это длится уже долго, больше года. Чтобы не называть имен: туда ходят A, G и т.д. [ученики с Запада], все это не индийцы.

Да! Как раз это мне и сказал итальянец, а затем спросил: «Этот канадец и его так называемая ‘девушка’, что все это значит?… Когда я был на Тихом океане, мне предлагали похожую инициацию: оставить на три дня в хижине с девушкой. То же самое делается в Ашраме?»

«Девушка» начинает чувствовать отвращение.

У меня было ощущение, что что-то подобное происходит, но я не знал, что это приняло такие масштабы…

О! это приняло ужасные масштабы — огромные… Первым мне об этом сообщил S.M., давно, больше года тому назад. Затем и другие говорили. Конечно, они «брали в оборот» и F, и R [ученики с Запада].

Да, индийцы различают подобное.

Ах, у них настоящая духовность [Мать касается своего сердца], так что они не клюют на это! Но, ты понимаешь, когда у Y был, так сказать «брюшной тиф» (которого у нее на самом деле никогда не было: это часть большой игры, это якобы «болезнь трансформации»), она хотела поехать в больницу Веллора вместе с М. Тогда она написала мне с просьбой все устроить, чтобы их поместили в одну палату. И в своем письме она выразилась буквально так: «Для меня М. — Бог»… Так что для этого бедолаги это было тяжеловато!… В конечном счете, подобные вещи тонут в собственной смехотворности. Я же просто делаю вот так [жест внесения Света]. Посмотрим. Говорю тебе, первым делом этот бедняга М. заболел: у него заболела поясница. Его лихорадка закончилась… но у него больше не было позвоночника! И самое забавное то, что когда вещи принимают худой оборот, они принимаются писать мне — мне, принадлежащей «отжившему свое прошлому»! Так что он спрашивал моего совета: следует ли сделать это, стоит ли сделать то… Мне доставило удовольствие ответить ему (через Y), что его болезнь носила, главным образом, психологический характер и что я не вижу, как доктор мог бы помочь ему! С тех пор — молчание.

Но все же, печально смотреть на этого ребенка.

Что касается этого малыша… ничего. Этот ребенок, я не знаю, говорила ли я тебе о нем: я ничего не видела, ничего не предвидела, особенно ничего не формулировала, просто посмотрела на этих двух [отца и мать]; она еще не получила развода и, как бы там ни было, они жили вне общества; так что я подумала, что было бы лучше, если бы ребенок родился в Ауровиле, где есть полная свобода. Это и все. Это началось здесь и кончилось здесь. Я никогда не думала, что это будет «необычайное» существо, ничего подобного: просто ребенок. Но вечером, предшествовавшим рождению ребенка (он родился около часа ночи, я думаю), накануне вечером я получила телеграмму из Америки, извещавшую о смерти Поля Ришара. Я не знаю, что сейчас с ним сталось, но я обучала его оккультизму: он знал, как войти в другое тело. И я знала также (через других людей), что он давно помышлял вернуться сюда. Так что оба известия вместе, это мне… А! я сказала: «Удивительно!» Ведь как раз достаточно времени, чтобы нормально выйти из своего тела и нормально войти в другое. Я ничего не говорила, но когда Амрита принес мне телеграмму, мы посмотрели друг на друга, и я сказала: «Смотри-ка!». Это и все. На следующий день весь Ашрам знал, что Поль Ришар реинкарнировал в R! Кто-то даже написал мне: «Кажется, вы устроили реинкарнацию…» «О», - сказала я, - «Довольно, хватит!» [Мать смеется]. Вот так. Как факт… У Поля Ришара была очень нездоровая сексуальная сторона, совсем не здоровая, далеко от этого. У него было много ментального знания (много, очень сильный интеллект), но не духовной жизни. Так что он не был необычайным существом — с ним произошло то, что и должно было произойти. Это ребенок, я пыталась, но… В его витальном строении что-то перекашивается, это несомненно. Посмотрим. Посмотрим. Но они уже наложили (к счастью, меньше легковерия с этой стороны), они уже наложили формацию на другого ребенка , A.F.: они говорят, что это Рамзес из Египта… Я же ничего не знаю об этом (!), я ничего не видела. Во всяком случае, он очень мил — сейчас он очень мил.

Надеюсь, они не ходят в эту группу?

Не думаю, в конце концов… Не думаю, что они проглотили эту наживку.

Ведь отец его очень мил.

Очень мил. Единственная неприятность для ребенка в том, что группы крови его отца и матери не согласуются друг с другом. В этом есть трудность, но, как бы там ни было, я думаю, что он выйдет из этого затруднения.

(молчание) Под предлогом свободы… Они ведут активную пропаганду?

Да, ты видишь, этот итальянец сказал мне: «Я здесь только четыре дня, но уже осажден с нескольких сторон.» А прочтя мое письмо, он сказал мне: «Что же, что происходит там, совсем отличается от этого, они не могут иметь благословение Матери.» И он задал мне вопрос.

Нет, это еще что, как я тебе говорила: я «ученица»! Это ничего не значит. Это не важно, если посмотреть вот так [жест свыше]. По сути, это забавляется Господь! [Мать смеется] То, что меня совершенно обезоружило, это когда я стала ученицей, это было восхитительно! После этого можно только смеяться.

Но я сказал этому итальянцу: «Послушайте, не беспокойтесь, ложь сама себя поглотит.»

Да, конечно! В точности так. В действительности видно, что достаточно сделать совсем немного вот так [жест давления большого пальца]… Что касается этого бедняги М, результат был мгновенным! Надо было лишь сделать вот так [тот же жест]. Я собираюсь встретиться с этим итальянцем. Он уезжает и написал мне очень милую записку, спрашивая, мог ли бы он увидеться со мной перед своим отъездом. Но ему не нужно говорить, потому что я не слышу! Я не слышу… Это странное явление: люди говорят мне в ДРУГОМ состоянии сознания — не на том же уровне сознания — и тогда у меня совершенно такое впечатление, что это [жест снизу] как вибрации, которые не входят в контакт с моим сознанием. Я вижу вибрации вот так [тот же жест], но… Иногда я слышу звуки, но они не имеют НИКАКОГО смысла. Так что ему не стоит говорить.

(молчание)

Ты не знаешь, как они ведут себя на своих «сеансах»?

Нет.

[Смеясь] Надеюсь, они ведут себя прилично! Если они ограничиваются словами, тогда все в порядке; в противном случае я буду вынуждена, возможно, вмешаться. Нет, я не хочу ничего говорить, ведь это означало бы спуститься на тот же уровень. Но это началось давно. Давно: когда Y пишет мне письма, она пишет мне на конверте «Милой Матери», а на обратной стороне, в самом верху, ставит «Y». Так что когда я отвечаю, я отправляю тот же конверт… Однажды я неплохо пошутила [смеясь]: я нарисовала стрелу, которая поднималась от слов «Милой Матери», доходила до верха конверта, переворачивалась на кромке и спускалась к «Y». [Мать смеется] Очень забавно! И она говорит, что является (является или станет, я не знаю, это зависит от того, с кем она говорит) инкарнацией… Ты знаешь, что в книге «Мать» Шри Ауробиндо сказал, что есть «аспект Любви» Матери, который еще не воплотился, поскольку мир еще не готов. И этот аспект – Y.

Когда смотришь на нее, нет такого впечатления.

Ах! [подтрунивая над Сатпремом] но это поверхностно, это поверхностное видение!

(молчание) Люди говорят, что я дала ей «полную свободу» организовывать Ауровиль. Так что она назвала его «университетским городом». Ей сказали, что эта фраза уже используется в точном смысле; она ответила мне: «О! я все объясню». И на поздравительных открытках к 28 февраля [по случаю заложения первого камня] она хотела написать «университетский город»; но они, не посоветовавшись с ней, напечатали приглашения с надписью «the city of universal culture» [«город универсальной культуры»]. Это так, это всегда знак в людях, имеющих чисто ментальную творческую силу: они стремятся подтасовывать слова так, чтобы те выражали то, что они хотят сказать. Я сказала ей: «Это не имеет значения: что бы ты ни сказала, люди воспримут эти слова в привычном для себя смысле; придумай другое слово, чтобы повернуть фразу.» [Агрессивным тоном] — «Но ВОТ ЧТО я имею в виду»… Она хотела заиметь маленького орангутанга, поскольку, кажется, орангутанги находятся на грани вымирания на земле, так что она хотела иметь одного для продления вида — я не знаю, почему… И когда М поехал на Таити, она попросила привезти ей орангутанга. Бедный М…! Это не очень-то приятное поручение. И М переспросил меня перед своим отъездом: «Кажется, я должен вернуться с орангутангом?» Я ответила ему: «Лучше бы вы его не нашли!». И он его не нашел!

* * *

ПРИЛОЖЕНИЕ

(Письмо Сатпрема своему другу о «Йоге сексуальности»)

28 января 1967

Попробую ответить на твой вопрос как можно проще, то есть, не окутывая проблему загадочным туманом мистических традиций, а исходя напрямую из собственного опыта. И, помимо всего прочего, это наилучший способ снова найти истину традиций, которые также возникли из опыта. Есть простой план истины, где эти опыты согласуются. Можно начать рассматривать эту проблему на большом масштабе, масштабе эволюции. Виды эволюционировали от минералов к растениям и животным, а затем к человеку. Все указывает на то, что прогресс эволюции — это не прогресс форм, а прогресс сознания. Формы только все лучше приспосабливаются к прогрессу сознания. Мы достигли стадии человека, но у нас нет причины предполагать, что это окончательная или самая высокая стадия (иначе не было бы эволюции), как не было бы причины у объективного наблюдателя сто миллионов лет тому назад предположить, что хамелеон или бабуин является окончательным верхом эволюции. Мы просто достигли той решающей стадии эволюции, когда мы можем сознательно вмешаться, чтобы ускорить естественный процесс, на что иначе потребовалось бы на несколько миллионов лет больше, которые ушли бы понапрасну. Йога и все духовные дисциплины в конечном счете являются ни чем иным, как методом сознательного ускорения эволюции в истинном смысле. В этом месте могут возникнуть некоторые споры по поводу «истинного смысла»: кое-кто (наряду с известными нам религиями) скажет, что истинный смысл находится не здесь, а на неизвестно каких запредельных небесах. Но с такой точки зрения материальная эволюция не несет своего смысла в себе, и, значит, мы присутствуем при зловеще фарсе, изобретенным неизвестно каким божественным мазохистом. Если Бог существует, он должен быть не таким глупым, так что можно думать, что материальная эволюция имеет божественный смысл и что она является полем божественного проявления в Материи. Поэтому наша духовная дисциплина должна стремится к достижению божественного человека или, быть может, другого еще неизвестного существа, которое произойдет от нас, как мы произошли от начальных гуманоидных видов. Каково место сексуальной функции в этой эволюции? До сих пор прогресс сознания использовал прогресс видов, то есть, сексуальное воспроизводство было ключом к умножению видов, чтобы достичь наиболее пригодной формы для манифестации сознания. После появления человека 2-3 миллиона лет тому назад Природа не создала ни одного нового вида, как если бы она нашла в человеке самый подходящий способ выражения. Но эволюция не может останавливаться на одной месте, ведь тогда это не эволюция. Значит, ключ эволюции больше не лежит в умножении видов посредством сексуального воспроизводства, а сосредоточен напрямую в самой мощи сознания. До человека сознание было еще слишком погружено в свою материальную базу; с появлением человека оно достаточно высвободилось, чтобы принять свое истинное мастерство над материальной Природой и самому вырабатывать надлежащие мутации. С точки зрения эволюционной биологии это означает конец сексуальности. Мы достигли стадии, на которой мы должны перейти от природной эволюции через сексуальную силу к духовной эволюции через силу сознания. Природа обычно прекращает развитие тех функций и органов, которые отслужили свою эволюционную службу, и, поэтому, можно предвидеть, что сексуальная функция атрофируется у тех существ, которые будут уметь направлять свою энергию не на воспроизводство, а на развитие своего сознания. Довольно очевидно, что не все мы достигли той стадии, и что еще долгое время Природе все еще будет требоваться сексуальная сила, чтобы проводить свою эволюцию в среде человеческого вида, то есть, вести довольно грубого человека, коим мы все еще являемся, к более сознательному человеку, более способному ухватить истинный смысл своей эволюции и, в конечном счете, полностью способному перейти от природной к духовной эволюции. Неравность развития индивидов является очевидной причиной того, почему нельзя ни сделать общих правил, ни дать безошибочных предписаний. На каждой стадии есть свой закон. Но какой бы ни была задержка, также достаточно очевидно, с точки зрения биологии эволюции, что сексуальная функция подходит к своему концу, когда она выполняет свою задачу, то есть, когда она преуспевает в том, чтобы возник достаточно сознательный человек. Значит, невозможно разумно обосновать духовную дисциплину ускорения эволюции на принципе, который становится тормозом этой эволюции. Впрочем, достаточно хотя бы чуть-чуть перейти через трудную черту, точку Х перехода от природной к духовной эволюции, чтобы понять, что иллюзорны все псевдо-мистические попытки приукрасить сексуальные отношения между мужчиной и женщиной. Я не имею ничего против сексуальных отношений (Бог знает!), но попытка покрыть их йогической или мистической фразеологией является лживой иллюзией, самообманом. Поэтому, в этом смысле, нет «ключа», который надо «найти», его попросту не существует. Есть ключ в отношениях между мужчиной и женщиной, но он находится не в их сексуальных отношениях. Так называемые «тантристы левой руки» (Вама Магра) находятся в таком же отношении к настоящему тантризму, как новеллы Боккаччо находятся по отношению к Христианству или римский Бахус по отношению к Дионисию из греческих мистерий. Я знаю тантризм, по крайней мере. Что касается Катар, которых я больше почитаю, то им мало придаст чести думать, что они делают некую «йогу сексуальности». По своему опыту я частенько, видимо, имел переживания Катара, и я ясно вижу, что если кто-то из них пытался примешать сексуальную связь в отношения между мужчиной и женщиной, то он быстро понимал свою ошибку. Это тупиковая дорога, и она может лишь показать, что этот путь не ведет никуда вперед. Катары были достаточно искренними и сознательными людьми, чтобы не продолжать отягощающий опыт. Ведь, в конечном счете, и в этом все дело, сексуальное переживание по самой своей природе (есть или нет «обратное движение» и каким бы оно ни было) автоматически привязывает вас снова к старым животным вибрациям — ты ничего не можешь сделать с этим, ты можешь включить всю свою любовь, на которую только способен, но сама функция привязана к тысячелетиям животности. Это как если бы ты пытался погрузиться в болото, не взбалтывая никакой мути. Это невозможно, сама «среда» такая. И когда знаешь, какая нужна прозрачность, просветленность, внутренняя неподвижность, чтобы суметь медленно перейти к более высокому сознанию, или чтобы позволить более высокому свету войти в наши воды без того, чтобы сразу же быть затемненным, тогда совсем непонятно, как сексуальная активность может помочь перейти к этой неподвижной прозрачности, где может начать происходить все высшее??? Объединение, единение двух существ, настоящая и полная встреча двух существ происходит не на этом уровне и не такими средствами. Это все, что я могу сказать. Но я видел, что в молчаливом спокойствии двух существ, имеющих одно и то же стремление и преодолевших трудный переход, медленно возникает что-то совершенно уникальное, о чем не подозреваешь, пока вовлечен в «борьбу плоти», выражаясь языком проповедников! Я думаю, что опыт Катар начинается после этого перехода. После этого пара мужчина-женщина обретает свой истинный смысл, свою «эффективность», если можно так сказать. Секс — это только первый способ встречи, первое средство, изобретенное Природой, чтобы разбить оболочку индивидуальных эго — после этого растешь и открываешь нечто иное, не через запреты и подавления, а потому что берет верх что-то другое и гораздо более богатое. Те, кто озабочены тем, чтобы сохранить секс и мистифицировать его, чтобы перейти на вторую стадию эволюции, очень похожи на детей, цепляющихся за свои самокаты — это даже серьезнее, с этим ничего не поделаешь в йоге. Я ничего не критикую, я просто наблюдаю и расставляю все по своим местам. Все зависит от стадии, на которой находишься. Что касается тех, кто хочет использовать секс по такой-то и такой-то возвышенной или не возвышенной причине, ради Бога, пусть они делают то, что хотят. Как сказала Мать не далее, чем вчера, по тому же поводу: «По правде говоря, Господь использует все. Вы всегда находитесь на пути к чему-то.» Мы всегда на пути, какими бы ни были средства, но необходимо, насколько это возможно, сохранят ясный дух и не обманывать самих себя. Попробую найти одну-две цитаты из Шри Ауробиндо, чтобы показать его точку зрения по этому вопросу.

Подпись: Сатпрем

* * *

(из Шри Ауробиндо)

…Нет более опасной ошибки, чем принимать смесь сексуального желания с неким тонким его удовлетворением и смотреть на это как на часть садханы. Это самый эффективный путь к духовому падению и выброса в атмосферу сил, которые заблокируют супраментальное нисхождение, вызывая вместо него нисхождение враждебных витальных сил, сеющих волнения и бедствия. Это отклонение должно быть совершенно отброшено, попытайся оно возникнуть, и вычеркнуто из сознания, чтобы Истина могла проявиться, а работа быть сделанной. Также ошибкой будет воображать, что хотя само физическое сексуальное действие должно быть отброшено, но все же некоторое внутреннее его воспроизводство является частью трансформации сексуального центра. Действие животной сексуальной энергии в Природе служит механизмом для определенной цели в системе материального творения в Неведении. Но сопровождающее его витальное возбуждение дает самую благоприятную возможность для вторжения в атмосферу тех самых витальных сил и существ, чье дело — препятствовать нисхождению супраментального Света. Сопровождающее его наслаждение — это деградация, а не истинная форма божественной Ананды. Истинная божественная Ананда в физическом имеет другое качество, движение и субстанцию; самосуществующее по своей сути, ее проявление зависит только от внутреннего единения с Божественным. Вы говорили о Божественной Любви; но Божественная Любовь, касаясь физического, не пробуждает грубых низших витальных пристрастий; попустительство по отношению к этим пристрастиям может только оттолкнуть Ананду и заставить ее отойти на высоты, с которых ее уже довольно трудно притянуть вниз в грубость материального творения, которое только она может трансформировать. Ищите Божественную Любовь только через одни ворота, через которые она согласна войти — через ворота психического существа, и отбрасывайте прочь низшую витальную ошибку. Шри Ауробиндо

17 января 1968

(По поводу старой беседы Матери о «Савитри», записанной по памяти одним молодым учеником)

Они так довольны, так полны энтузиазма! Все приходят и говорят: «О! как это хорошо!». Я подумала: «Сколько раз надо ошибаться, чтобы люди находили это хорошим! Когда кто-то больше не делает ошибок, они больше не любят его.» Вот так. И они хотят опубликовать это.

* * *

Чуть позже, по поводу отрывка из того же текста «Савитри»

Шри Ауробиндо писал по ночам, и ночью я имела переживание; наутро он читал мне, и я узнавала свое переживание — я никогда ничего ему не говорила, и он мне ничего не говорил. Это интересно… Но всегда возникает впечатление хвастовства, вот что досадно. Но в действительности, можно ГОВОРИТЬ подобное, но писать и публиковать это — совсем другое дело.

20 января 1968

(Мать дает Сатпрему суповой пакет, который она даже не попробовала)

У тебя нет времени пробовать его?

Бесполезно. Что-то силится помешать мне есть. Я не знаю… Я ем еще по… (как сказать?) здравому смыслу, старому здравому смыслу. Очевидно, тело функционирует еще старым образом, значит, надо использовать старые средства, но… Это все.

24 января 1968

(Сатпрем готовится уйти от Матери как обычно, в 11:30)

Будет трудный месяц…

О!… Дни, когда ты приходишь — это единственные дни недели, когда я могу поесть в полдень. В другие дни я так запаздываю, что если я буду есть, тогда я не успеваю принять ванну, поэтому я не ем. Так что еда в полдень… Но, в сущности, я очень довольна. Нет, происходит целая внутренняя реорганизация… Посмотрим. Это все еще переходной период. Вероятно, исчезнет что-то вроде механической фиксированности, вот что я думаю; это первое, что изменится — некая механическая фиксированность, которая была необходима для… Ты понимаешь, физическая жизнь была чрезвычайно механической, чтобы быть в состоянии нормально функционировать; что же, это то, что сейчас исчезает. Но переход труден. Вот так.

27 января 1968

Вчера я получила письмо от директора индийской радиостанции, в котором он пишет, что хотел бы сделать «эффектную» передачу на 21 февраля; и в конце, «увенчивая» это дело, он попросил меня дать «реминисценцию [воспоминания] моей жизни в Индии». [Мать смеется] Я подготовила свой ответ:

Воспоминания будут короткими. Я приехала в Индию, чтобы встретить Шри Ауробиндо; я оставалась в Индии, чтобы жить со Шри Ауробиндо; когда он оставил свое тело, я продолжила жить, чтобы продолжить его работу: служить Истине и освещать человечество, чтобы скорее пришло время правления на земле божественной Любви. Вот так, вот и все. Это пришло на английском языке, и я перевела это на французской. Это Павитра прочел мне вчера письмо этого господина, и когда он читал, пришел Шри Ауробиндо и начал смеяться! Он засмеялся, когда этот человек попросил моих реминисценций, и сразу же — сразу же — я получила ответ, сразу же. Он пришел вот так: «Это очень просто, не надо ничего раздувать из этого…» Но эти люди не понимают! И Шри Ауробиндо сказал мне: «It is great time that they learn it» [В свое время они поймут это]. Так что на все это ушло пять минут.

* * * (Затем Мать слушает перевод на английский язык «A Propos» от 24 ноября 1967 для следующего номера «Бюллетеня»)

В момент переживания это очень интересно, поскольку это переживание, и оно учит чему-то новому, живешь чем-то новым, но… Затем рассказываешь это переживание, но когда потом слушаешь рассказ, о! кажется, что это «много шума из ничего». Эти переживания, я рассказываю о каком-нибудь время от времени — их не счесть, они идут постоянно. Каждое переживание интересно само по себе и учит чему-то: новому видению мира, новому действию, но рассказывать все их… это был бы нескончаемый поток, а каждое переживание само по себе имеет только очень относительный интерес. Этим утром опять, в течение часа, я жила в определенном состоянии сознания, в определенном видении мира, это было чрезвычайно интересно, поскольку это было совершенно новым, но рассказывать все это в деталях… В конце концов, это вам [Сатпрему и Нолини] решать, мне все равно!

31 января 1968

Странно, словно пришел запрет говорить и… я не знаю, как объяснить это, у меня такое впечатление, что я говорю с расстояния. Я не знаю, как объяснить. И из-за этого у меня такой сиплый голос [голос Матери слегка хриплый]. Я думаю, что с ним происходит какая-то трансформация. Прежде я очень хорошо контролировала голос, звучание голоса — все это ушло! И это как если бы я говорила откуда-то издалека. Это пройдет. И что касается всего, всего… есть изменение в СПОСОБЕ бытия. Ночей это тоже касается, они совсем другие — все это было очень организованным, очень регулярным, очень организованным, очень сознательным, и все это сейчас изменилось. И сознание… да, оно постоянно вне инструмента, как нечто такое [жест вверх], очень широкое — очень широкое и очень гибкое — и так постоянно: день и ночь. И все же это сознание этого [Мать касается своего тела], сознание инструмента. Это сознание, которое было телесным, и сейчас это то же сознание, но оно стало чем-то очень широким и очень сильным, и вот так [тот же жест вверх], словно на расстоянии от тела, и оно действует на тело вот так, все время, заставляя его двигаться. И тело не кажется таким ограниченым формой: оно чувствует на определенном расстоянии, касается на расстоянии. Забавно [смеясь]. Что-то происходит, а я не знаю, что !

* * *

(После того, как Сатпрем вернулся к себе, Мать прислала ему следующую записку :)

Вот что я пыталась сказать этим утром:

Вместо того, чтобы сознанию быть внутри тела, тело сейчас находится внутри сознания, и все же это еще сознание тела.

Февраль 1968

3 февраля 1968

(Мать начинает с чтения для индийского радио текста своих «воспоминаний» о своей жизни в Индии: см. беседу от 27 января 1968 г.)

Затем я написала еще кое-что… Они хотят сделать нечто вроде брошюры об Ауровиле и распространить ее среди прессы, правительства и т.д. на 28 февраля. А за два-три дня до этого в Дели пройдет конференция всех наций («всех наций» — это преувеличение, но, как бы там ни было, они так ее назвали). Z поедет туда, и она хочет привести туда все бумаги об Ауровиле. Они подготовили тексты — они всегда длинные, нескончаемые: все речи и речи. Тогда я попросила, я сконцентрировалась на том, чтобы узнать, что следует сделать. И вдруг Шри Ауробиндо дал мне откровение. Это было что-то интересное. Я сконцентрировалась на том, чтобы знать «как», «почему» и т.д., а затем вдруг Шри Ауробиндо сказал… [Мать читает записку]:

Индия стала… Это было видение, и это сразу же переводилось в слова на французском языке.

Индия стала символическим представлением всех трудностей современного человечества. Индия будет местом возрождения, возвращения к более высокой и более истинной жизни. Ясное видение: то же самое, что в истории вселенной сделало землю символическим представлением вселенной, так чтобы сконцентрировать работу на одной точке, то же самое явление происходит сейчас: Индия является представлением всех земных человеческих трудностей, и именно в Индии будет найдено… лечение. И поэтому — вот ДЛЯ ЧЕГО я начала создавать Ауровиль. Это пришло и было таким ясным и грандиозным в своем могуществе! Так что я записала это. Я ничего не стала им объяснять, а просто сказала: «Поместите это в начало вашей бумаги, какой бы она ни была; вы можете говорить все, что угодно, но сначала должно идти это.»

(молчание)

Это было очень интересно. Это оставалось все время, в течение более получаса, это такое сильное и такое ясное видение, как если бы внезапно все прояснилось. Я часто задавала себе этот вопрос (не «задавала вопрос», но было усилие, чтобы понять, почему это стало так — почему в Индии такой хаос, такие печальные трудности, и все это все копится), а тут вдруг все стало ясным. Это было действительно интересно. И сразу же: «Вот почему ты создала Ауровиль.» Я не знала этого, ты понимаешь, я делала это под давлением, и принимало все большие и большие масштабы (это стало действительно на масштабе земли), так что я спрашивала себя: почему?… Некоторое время я думала, что это было единственной возможностью предотвратить войну , но это казалось мне несколько поверхностным объяснением. И затем вдруг пришло это: «А! Вот почему!» И поскольку в этом была сила, я сказала: «Поместите это.» Посмотрим — они ничего не поймут, но это ничего не значит, это будет действовать.

* * *

Чуть позже

Недавно я посылала тебе записку … И вот этим утром (в ранние утренние часы, пока я не входу в контакт с людьми) было кое-что. Я записала это, чтобы рассказать тебе, ведь я знаю, что это… не испарится, но ослабится [Мать читает]:

Тело купалось в Божественном Сознании… Это как плавать в воде. Такое впечатление; Божественное Сознание везде, очень сильное — очень сильное — мощное, тело словно купается в нем, и впечатление чего-то, что еще… немного жесткое, упрямое — это так, немного жесткое, немного как корка — немного жесткое, но начало быть гибким, иметь эту гибкость, эту пластичность. И эти две вещи вот так тесно переплетены. И это тело, его состояние сознания, его состояние бытия, его способ бытия — вот так [Мать возобновляет чтение своей записи]:

Оно делает самое лучшее, чтобы быть прозрачным и не препятствовать этому Сознанию в его действии и не искажать его. В этом действительно все дело: не точно «прозрачным», ведь прозрачный… например, стекло прозрачное, но оно остается жестким. Это усилие расплавиться — слиться, раствориться, отождествиться вот так, чтобы слиться; до такой степени, что когда я остаюсь очень спокойной, без движения — когда ничто не движется ни внутри, ни снаружи, я сижу спокойно, так что все-все внутри остается неподвижным, это словно растяжение — увеличение объема, расширение — и как что-то, что хотело бы расплавиться. Такое очень, очень сильное впечатление. И тогда это проносит через клетки необычайную мощь вибрации! Нечто, совершенно непропорциональное человеческому телу, ты знаешь — грандиозное! И проходит вот так [через тело]. Несколько раз у меня было такое переживание с людьми: ты знаешь, что когда они приходят, я всегда стремлюсь устроить им «купание Господа», как я называю это; но кое-кто из них отвечает и «тянет», и тогда в такой момент (такое происходило один-два раза), это как если бы все клетки раздувались, что-то становится очень-очень большим, вот таким громадным, и затем вибрация такая… почти безмерная, ты знаешь. И когда это приходит, некоторые люди сливаются (не много, таких очень мало), а другие ужасаются! Они встают и убегают. А у некоторых возникает то, что по-английски называется awe [благоговейный страх, страх божий] — они поражены. Я отмечала несколько раз и просто думала: «Господь производит свое действие» — но это не то! Это… это действительно что-то меняется в теле. Но теперь это стало ясным, сознательным, и тело… Достаточно прекратить деятельность на две-три секунды, или на две-три минуты, самое большее, как тело чувствует себя плавающим, плавающим вот так, плавающим… Видна необъятность, словно вибрирующий, светлый, золотистый, мощный океан Сознания, и тело плывет в нем… Как я сказала, тело в чем-то еще немного как кусок коры, но некоторые части рассыпаются. Это как кусок коры, который неловко покрывает некоторые места: эти места… все еще чувствуют отождествление, но это не совершенное отождествление, поскольку оно еще чувствуется — но чувствуется в блаженстве! С практической точки зрения, если что-то где-то расстраивается по той или иной причине (чаще всего под влиянием чего-то, что приходит снаружи неожиданным образом: боль здесь, что-то расстроилось там и т.д.), то с Тем, почти мгновенно — почти мгновенно — это расстройство исчезает, а если я терпеливо остаюсь в этом состоянии, тогда исчезает даже ПАМЯТЬ об этом. И так мало-помалу исчезает расстройство, ставшее привычным.

Милая Мать, я часто задаю себе один вопрос. Это не совсем вопрос, это состояние, в котором я медитирую: очень часто я совсем не хочу мантр, совсем не хочу вообще ничего, я чувствую склонность блаженно впасть в некое растворение, действительно как растворение, полную прозрачность, в которой больше ничто не движется. А когда я достигаю этой точки, всегда что-то во мне снова берет верх и говорит «нет»… Ведь я также ощущаю необходимость сохранять стремление, жизнь стремления; ведь даже жизнь стремления исчезает в этом состоянии.

Да, я знаю это.

Так что же лучше?

Шри Ауробиндо говорил об этом несколько раз: как только произошло аннулирование существа, так сразу же снова появляется сама суть, существенная причина индивидуализации, но уже БЕЗ ограничений эго. Но то, о чем ты говоришь, эта некая тревога, которая заставляет останавливаться , это необходимое движение до тех пор, пока все существо в целом не будет готово, поскольку если это аннулирование персональности, индивидуальности произойдет раньше, чем все элементы тела, или даже витал и ментал, будут готовы… ты понимаешь, все растворится, и не известно, что произойдет. Так что эта необходимость цепляния возобновляется до тех пор, пока все не будет готово — когда готов, можешь позволить себе полностью отдаться этому движению. А как только произошло слияние… (как назвать это?…) возвращается не «закон», а то, что можно назвать смыслом существования [индивидуализации], без ограничений эго. Я имела это переживание в витале и ментале; теперь я вижу, что в теле тоже так, что происходит обратный ход из-за того, что та или иная часть, тот или иной элемент еще не готов, и надо подождать, когда он будет готов. Но как раз в сегодняшнем утреннем переживании этот остаток был всего лишь плавающими кусками корки. Это означает, что работа делается очень быстро. Но когда тело будет готово, оно сможет отдаться этому движению, БЕЗ ТОГО, ЧТОБЫ ИСЧЕЗНУТЬ. В этом состоит работа по подготовке. Движение, да, это позволить себе полностью слиться. Но в результате уничтожается эго, то есть, это, ты понимаешь, НЕИЗВЕСТНОЕ состояние, которое можно было бы назвать «нереализованным физически», ведь все, искавшие Нирвану, искали ее, отбрасывая свои тела, тогда как наша работа состоит в том, чтобы могло слиться именно тело, материальная субстанция; и тогда остается принцип индивидуальности, но исчезают все отрицательные стороны эго. Вот в чем состоит настоящая попытка. Как сохранить форму, если нет эго? — будет ли это проблемой? Что же, так работа и делается, мало-помалу, постепенно. Вот почему на это требуется время: каждый элемент снова берется, трансформируется… Чудо вот в чем (для обычного сознания это чудо): сохранить форму, полностью утратив эго. Что касается витала и ментала, это легче понять (для большинства людей это очень трудно, но все же тем, кто готов, это легко понять, и тогда действие может быть гораздо более быстрым), но ЗДЕСЬ, это [Мать указывает на тело], чтобы оно не исчезло в этом движении слияния [расплавления]?… Что же, в этом и состоит переживание. И есть маленькое движение терпения, движение… это действительно глубокая сущность сострадания: минимум пустой траты для максимума эффекта. То есть, все идут настолько быстро, насколько могут, и задержка возникает из-за необходимости подготовки различных элементов. Это как раз такая интересная кривая, которая разворачивается сейчас. Бывают моменты, когда возникает такое впечатление, что все-все распадается, дезорганизуется; и я хорошо видела: сначала физическое сознание не было достаточно освещено, так что, когда шла внутренняя подготовка, у него было впечатление: «А! должно быть, это предвестник смерти», а затем постепенно пришло знание, что это совсем не так, что это только внутренняя подготовка к тому, чтобы быть пригодным, способным к отождествлению. И, затем, напротив, очень ясное видение этой такой особенной пластичности, такой необычайной гибкости, что если она реализована… как только она реализована, исчезает очевидным образом необходимость смерти. Переживание этого утра было… Все было безбрежным океаном светлого сознания, такого мощного! грандиозно могущественного. И одновременно что-то такое сладкое, такое сочувствующее, но без причины — не было причины: просто вот так. Как Божественная Любовь, не имеющая объекта, вот так. И тело стало плавать в этом, все более и более легкое, все более и более прозрачное, но оно все еще остается… впечатление, что это еще корка, но не везде одна и та же корка. Странное впечатление чего-то, что еще имеет противоречия. Но не самовольные противоречия, это не так: это неспособность — немощность, нехватка восприимчивости, но это постепенно, мало-помалу вылечивается. Каждое переживание — и теперь это идет быстро — каждое переживание указывает на большой шаг вперед.

(молчание)

Всякий раз, когда правило или господство обычных законов Природы заменяется (или должно быть заменено, или собирается быть замещенным в какой-то точке), в той или иной точке, властью Божественного Сознания, это порождает переходное состояние, имеющее все видимости грандиозного беспорядка и очень большой опасности. И тогда, пока тело не знает, пока оно находится в своем состоянии неведения, оно охватывается паникой, оно думает, что серьезно заболело, и иногда, из-за воображения, это даже может привести к болезни. Но источник, первопричина другая: это отмена, отвод закона обычной Природы с ассистирующим ему персональным витальным и ментальным законом (но закон Природы в теле обычно гораздо сильнее ментального и витального закона), что же, это отвод этого закона и замена его другим; так что возникает момент, когда нет ни того, ни другого, и этот момент критический. Но если тело имеет зачатки знания, оно остается неподвижным и имеет веру — доверие и веру; оно остается неподвижным, тогда все в порядке. Переходный момент быстро проходит, и все в порядке. А пока тело не знает… его реакции тяжкие. Но чтобы тело знало автоматически, спонтанно, для этого уже требуется, чтобы большая часть его элементов уже были сознательными и трансформированными. Сейчас все в порядке. Еще не так давно надо было останавливаться, замолкать, призывать Присутствие, призывать веру, и тогда все возвращалось в порядок. Сейчас же движение спонтанное. И поверхностная, та самая часть, которая дает ощущение корки, это то, что изменится последним — что произойдет? Я не знаю… я не знаю, но это изменится в последнюю очередь. Есть маленькие забавные детали. Когда я нахожусь в присутствии кого-то, кто, по той или иной причине, получает шок или чувствует дурноту из-за того, что я сейчас сгорблена, то это порождает атмосферу, дающую телу некое сожаление по поводу этой видимости (но это не «сожаление»: это скорее неодобрение), этой видимости упадка (я привожу тебе один пример среди многих других). Затем, почти сразу же, появляется очень ясное видение того, что может вылечить это, СОСТОЯНИЯ СОЗНАНИЯ, которое может вылечить это. Но чтобы быть постоянным, это состояние должно быть спонтанным… Для этого, как и для всего остального, будет свой переходной момент, и, вероятно, он будет опасным. Состояние сознания истины должно быть достаточно УСТАНОВИВШИМСЯ, чтобы оно было спонтанным: чтобы не было необходимости концентрации и воли, ты понимаешь, состояние должно быть спонтанным. Тогда переход сможет осуществиться. В моей жизни мне было дано столько всяких переживаний, чтобы доказать, что ВСЕ возможно. Например, когда мне было двадцать два года, в то время носили платья, которые доходили точно до пола, но только касались пола, не волочась [жест на уровне пола], и вот в то время ночью я имела переживание (не помню деталей того, что было), что я стала высокой, и утром оказалось, что мое платье не доходит до пола на два сантиметра! То есть, ВО ВРЕМЯ НОЧНОГО ПЕРЕЖИВАНИЯ тело выросло на два сантиметра. Ведь в ночном переживании я стала высокой (я не помню деталей), а наутро… Это, такое материальное подтверждение давалось мне по отношению ко множеству вещей, чтобы уверить меня, что тело может быть убеждено без бесконечных повторов опытов. Так что тело ЗНАЕТ, оно знает, что нет ничего невозможного, оно знает, что «невозможность» ничего не значит… Но это не зависит от материальной воли, конечно же. И Сознание, управляющее вещами — это чудо мудрости, терпения, сострадания, стойкости. Когда происходит разрушение или расстройство, это означает, что оно совершенно неизбежно, абсолютно — что сопротивление материи в индивиде или в вещах такое сильное, что оно совершенно неизбежно приводит к расстройству или разрушению. Но это не составляет части Действия, всевышнего Действия, которое является чудом. И тело поняло это; оно поняло, оно терпеливо. Единственно, время от времени… (как сказать?)… Есть люди, которым я не даю умереть — таких несколько. У меня еще нет сознания, сознательной силы лечить их, но возможность есть, и я поддерживаю ее над ними. Иными словами, это не всемогущество в том смысле, что необходима определенная восприимчивость, определенный отклик, определенная позиция, что не всегда есть там (человеческая природа сильно подвержена колебаниям, есть взлеты и падения, взлеты и падения — это делает работу очень трудной), но иногда, во время падений, когда существо страдает или «прогибается», есть нечто в сознании [Матери], сострадание… (как объяснить это?)… Все эти движения — движения слабости, но «то» — это нечто одновременно очень сильное и очень сладкое, почти как печаль, и все сознание в теле поднимается как молитва и стремление, скорее молитва: «Почему вещи еще находятся в этом жалком состоянии, почему? Почему?» И мгновенно это имеет свой эффект [у заболевшего]. К сожалению, этот эффект не длится долго; он не длится долго, поскольку еще необходимы определенные условия в других. Но… это чудесно, ты знаешь! Это нечто такое чудесное. И это заставляет понять необходимость присутствия с этой стороны, присутствия, способного чувствовать, понимать еще ДРУГИМ ОБРАЗОМ, чтобы сознание других… было реальностью. И это тоже принимается во внимание, и это тоже означает, что требуется время, требуется терпение. И тело теперь знает это — нет больше нетерпения; есть только, время от времени, нечто вроде печали, особенно когда существа наполнены стремлением, доброй волей, верой, но, несмотря на это, есть еще это цепляющееся страдание. Это с одной стороны, а с другой все еще есть какой-то ужас и осуждение актов жестокости, ЖЕСТОКОСТИ, это… Затем, есть эта грандиозная Мощь — чувствуется, чувствуется, что пустяк, простое маленькое движение, о! может вызвать катастрофу. Так что надо сохранять спокойствие, спокойствие, спокойствие… чтобы всегда происходило самое лучшее. Сейчас, глупость, идиотизм, неведение — на все это смотрится с терпением… которое ждет, чтобы все это постепенно исчезло. Но дурная воля и жестокость — особенно, злость, жестокость, то, что ЛЮБИТ доставлять страдание — это еще трудно, еще надо держаться. Так что, выражаясь образным языком (это не «язык»: способ бытия), это Кали хочет ударить, так что я должна говорить ей: «Держись спокойно, спокойно.» Но это человеческий перевод. Все это боги, все эти существа реальны, они существуют, но… это перевод. Настоящая истина — за пределами всего этого. Вот так. Сегодня день Махасарасвати … [смеясь] она много проболтала!

7 февраля 1968

Произошла очень интересная история с цветами. Я расставляла розы; я отбирала розы, чтобы дать их людям, и когда люди пришли, я взяла одну из отложенных роз. Эта роза была слишком распустившейся и больше не выглядела такой хорошей. Я посмотрела на нее и подумала: «Достаточно ли она хороша, чтобы подарить ее?» Я держала ее свободно в руке, не сжимая… Мой мальчик, на моих глазах она повернулась и уколола меня в палец своим шипом! Я приводила и другие примеры сознания в цветах, но этот пример замечателен. Когда я беру их и говорю, что они милы, что они великолепны, и они открываются — такое часто происходит; но вот эта повернулась (конечно, я не крепко ее держала), она повернулась и уколола своим шипом мой палец! У меня был еще один забавный пример. Ты знаешь, что я держу гибискусы здесь, под лампой. Я поставила туда два цветка: «супраментальное сознание» и еще один цветок, бледно розовый, «супраментальная красота». Затем мне принесли «мощь», такой большой гибискус, весь белый, с темно-красным центром — чудо! Вот такой большой. Я поставила туда и его; а другой цветок (он держался очень хорошо, продержался все утро), он вдруг выпал, разъяренный — не «свалился», а выбросился из вазы, вот так! Я заметила это: ревность среди цветов. Есть розы, которые сразу же увядают, если поставить их вместе с другими цветами. Но такое вот негодование было в первый раз. И самое интересное в этом было то, что я сохранила эту розу, а затем подарила ее! [Смеясь] Она получила то, что хотела! Есть один человек, которому я посылала цветы, и он посылает мне цветы ежедневно — он как следует делает йогу. Он как-то написал мне (он посылает мне как раз эти золотые гибискусы, «супраментальная красота»), он написал мне, что одному из этих цветков он сказал: «Вы увидитесь с Матерью», и цветок улыбнулся. Он раскрылся, был очень счастлив и улыбнулся. Он сказал мне: «Он мне улыбнулся». Я не знаю, прогрессирует ли это наше восприятие или же, действительно, как сказал Шри Ауробиндо: «Когда супраментальная Сила придет на землю, ВЕЗДЕ будет отклик.» У меня такое же впечатление, потому что цветы так вибрируют, полны жизни. По утрам я всегда расставляю цветы (у меня на это уходит, по меньшей мере, три четверти часа; надо расставить по вазам более сотни цветов, и каждому человеку я даю цветок особого рода, я подготавливаю вот так), и некоторые цветы в вазах говорят: «Меня!». И, действительно, они — как раз то, что мне нужно. Они зовут меня и говорят: «Меня!»… Но это не ново, ведь когда я была в Японии, у меня был большой сад, на части которого я выращивала овощи; по утрам я спускалась в сад, чтобы собрать овощи для еды на день, и некоторые из них, там, там и там [жест разброса] говорили мне: «Меня! меня! меня!». Вот так. И я их срывала. Они буквально звали меня, подзывали меня. Это было еще давным-давно, в тысяча девятьсот… когда же это было? Это было в 1916-17, так что… сорок лет тому назад.

Пятьдесят.

[Мать смеется] Пятьдесят лет тому назад! Но теперь, по утрам, мне надо только не думать, оставаться спокойной; я иду прямо к цветам, и они говорят: «Меня! меня!…» Вопреки себе я удивляюсь и говорю: «Чудесно, как раз то, что я хочу!»

* * *

А! теперь за работу. Знаешь, что надо сделать?… Подготовить «Хартию Ауровиля»! Они заложат ее в землю; когда они бросят землю ото всех страх, они поместят металлическую капсулу с Хартией, написанной на пергаментной бумаге. Так что надо ее написать… У меня есть несколько идей. Но уже есть варианты хартий, подготовленные G и Y. Прочти мне их, посмотрим [Мать протягивает хартию G]

Хартия Ауровиля [версия G]

1) Ауровиль — первый горн планетарного человека.

А! «планетарный», он написал это как ученик Y! Y любит слово «планетарный»:

2) Ауровиль предлагает открыть глубокие источники единства человека и вселенной, знания в радости и любви.

Я не понимаю — не важно!

3) Все в Ауровиле принадлежит всей земле, а члены Ауровиля — все существа на земле. 4) В этот день Ауровиль торжественно посвящается всегда служить единению небес, земли и жизни.

Небес? Каких небес? Вот другая [Мать протягивает хартию Y]. Это более литературный вариант (!)

Посвящение Ауровиля [вариант Y]

1) Мы торжественно основываем этот город как первый очаг планетарного общества…

А!

…общества завтрашнего дня.

2) Мы торжественно освящаем этот город как постоянно обновляемый синтез новейших достижений науки и самой древней мудрости. 3) Мы торжественно учреждаем в качестве главной функции этого города подготовку каждого ребенка к его самой высокой духовной и планетарной судьбе…

Ай!

…чтобы этот город стал колыбелью всего человечества.

Это все? Это лучше, но не то. Что касается меня, я не вкладывала никакой торжественности… Я не писала это [за один раз], поскольку это не ментальное, так что не организовано [Мать ищет разбросанные листочки бумаги]. С ментальной точки зрения это не представляет ценности, это не организовано, но кое-что пришло. Это фрагментарно, не следует друг за другом [Мать продолжать перебирать листочки бумаги]. Я даже не помню, что сказала… Это не организовано, я не знаю, в каком порядке расположить это… А! [Мать вытягивает листочки]… Сначала материальный пункт, о котором так неуклюже пытался сказать G: что все люди — жители Ауровиля. Истина вот в чем (мы не будем вносить никакой торжественности, это не нужно)…

(Мать разворачивает большой пергаментный лист на подоконнике окна, обращенного к Самадхи. Сидя на низком табурете и вооружившись черным фломастером, выводящим словно клинописные буквы, Мать начинает переносить написанное ею ранее, давая комментарии)

1. Ауровиль не принадлежит никому в частности. Ауровиль принадлежит всему человечеству в целом… Это вот материальный факт. Ауровиль не принадлежит… я не написала «никакой стране», потому что Индия взъярилась бы. Я написала «не принадлежит никому»; «никому» - расплывчатый термин, как раз подойдет и для «никакому человеческому существу» и для «никакой стране». И я написала «Ауровиль принадлежит всему человечеству В ЦЕЛОМ», потому что это ни к чему не обязывает! Ведь поскольку все люди вместе никогда не могут договориться, это невозможно! Я умышленно написала так. И, затем, я не говорю «жители» или что-то подобное, я говорю:

…Но чтобы жить в Ауровиле, надо добровольно встать на службу Божественному Сознанию. Они все будут морщиться от «Божественного», но это мне все равно! Ведь это объяснение тому, почему в центре стоит Матримандир. Матримандир представляет Божественное Сознание. Обо всем этом не говорится, но это так. Затем:

2. Ауровиль будет местом нескончаемого обучения, постоянного прогресса и нестареющей юности. И затем:

3. Ауровиль хочет быть мостом между прошлым и будущим. Используя все открытия… Все открытия, то есть, открытия философии, духовные, моральные, научные открытия, все — пользуясь прошлым.

…все открытия, внешние и внутренние, Ауровиль хочет смело устремиться к будущим реализациям. И, наконец, есть две версии: «Ауровиль будет местом познания и исследования средств существования, чтобы вести к человеческому единству, основанному на взаимопонимании и доброй воле.» На другом листочке написано: «…чтобы воплотить настоящее человеческое Единство.» Так что мы немного изменим:

4. Ауровиль будет местом познания и исследования средств существования, чтобы воплотить настоящее человеческое Единство. Вот так.

(Мать слазит с табурета)

Это не я написала все это… Я заметила кое-что очень интересное: когда это приходит, это такое императивное, что нет и речи об обсуждении; я записываю — я ВЫНУЖДЕНА записать, что бы я ни делала. Но если этого нет, то это не откуда взять! Даже если я пытаюсь вспомнить, нет ничего!… Так что, очевидно, это приходит не отсюда: это приходит откуда-то свыше.

10 февраля 1968

(Мать использует английское слово вместо французского)

Странно, теперь английские слова приходят ко мне легче французских. И я очень хорошо знаю, почему это так: ведь в этой части я постоянно нахожусь в контакте со Шри Ауробиндо, так что, когда мне нужно слово, в моем распоряжении его запас! Тогда как я, здесь [жест ко лбу], это становится очень хорошо… очень хорошо!

* * *

(По поводу суеты в Ашраме и вокруг Матери)

Совершенно очевидно и бесспорно, что все это, то есть, условия жизни, все, что происходит, все это было желаемо, было решено, организовано. Это самая лучшая тренировка для тела, чтобы дать ему три вещи: Первое, прежде всего (еще одно английское слово), это reliance [доверие, уверенность, опора], то есть, тело должно полагаться ТОЛЬКО на Божественное как на свою точку опоры, источник своей силы, своего здоровья, своей способности; все материальные правила и законы отвергнуты и не должны больше иметь никакого значения. Это почти ежеминутное переживание. Первое: единственная опора — это Божественное; питание, отдых и т.д. — всего этого больше не существует. Этого больше нет — действительно, этого нет, но этого больше нет как фактора, имеющего значение. И, затем, две вещи, кажущиеся противоречащими друг другу (они противоречивы для обычного сознания), но на самом деле они только дополняют друг друга. Surrender (нет другого слова), полная сдача — полная, непосредственная, тотальная. Иными словами, ровность и принятие — даже не «принятие»: все, все хорошо, все хорошо. То есть, если смерть должна придти завтра, это не вызовет никакого беспокойства — вот так, ты понимаешь [жест доминирующей ровности]: СПОНТАННОЕ принятие, спонтанное, без усилия, без рассуждения, без… спонтанное и полное, вот так [тот же жест]. Это второе. И третье: огромная воля. Каждый момент она выражается через… Например, что-то дезорганизовано, есть боль; тогда, с этим фоном… это не «фон», это БАЗА, база ровности («ровность», это если посмотреть с другой стороны! Это не так, это… это прилипание, спонтанное прилипание), на этой базе есть огромная воля — громадная — быть… ТЕМ, ЧТО ХОЧЕТ БОЖЕСТВЕННОЕ, но не с идеей, что это может быть так или вот так. По сути, по правде говоря, надо сказать: «Быть божественным» — быть Божественным. То есть, доминировать над всеми ситуациями, всеми волями, всеми обстоятельствами, вот так [тот же жест доминирующей совершенной ровности]. Так что эти три вещи одновременно и постоянно присутствуют. И все это в теле. И тело (это становится интересно) имеет те же переживания на высотах сознания, те же самые переживания (их можно назвать супраментальными, поскольку они действительно супраментальные), которые имели витал, ментал и все внутренние существа. Оно проходит через те же переживания — оно, само тело. Это происходило в последние несколько ночей: вдруг вспомнилось время (двадцать лет тому назад, к примеру), когда эти переживания были переживаниями витала, ментала, психического существа и выше. Это был способ бытия там [жест вверх], но тело не участвовало в этом; оно было в своем способе бытия. Но теперь это происходит с телом: те же самые переживания, точно те же самые, возвращаются вот так, и с уверенностью и прочностью в основании — несравненно! Все еще есть, в самой глубине подсознательного, дурные привычки — все дурные привычки: пораженчество, сомнение, пессимизм, все это (это способ бытия в той области), но все это ушло «в подполье», и когда это выходит (больше по привычке, чем из-за дурной воли), когда это… по-английски я сказала бы bubble out [показывает свой нос], это получает такой шлепок! И я ясно вижу, что когда это состояние воли (действительно, по-другому и не скажешь, и это выглядит как маскарад, но это: «БЫТЬ БОЖЕСТВЕННЫМ», вот так, всемогущественная воля), когда это станет нормальным и спонтанным способом бытия, тогда у нас появятся серьезные результаты. Еще есть нечто, что смотрит на свое бытие — это означает, что еще много чего не так, как должно бы быть. Но есть еще маленькие колебания между старой привычкой поддаваться, не выдерживать, быть человеком (со всем, что отсюда вытекает), и другим способом бытия. Но другой способ бдит, он находится начеку и говорит: «Нет, нет! Не надо больше этого, конец! Время этого прошло.» Ведь, совсем ясно, что это скатывание к смерти; другой способ — это подъем к… мы еще не говорим «бессмертие», ведь это трудно для этой материи, но к жизни по желанию. Увидим. Есть очень ясное видение, сейчас, очень ясное и очень определенное видение, что смерть — это принятие пораженчества, так что… И везде и для каждого. Раньше это было неизбежной привычкой [Мать очерчивает круг], неизбежным завершением — больше совсем не так, совсем не так! Это все еще память о тяжком прошлом. Вот так.

14 февраля 1968

(По поводу определенных учеников, которые уже сейчас начали заправлять делами Ашрама)

…Но это очень-очень поучительно. Я имею в виду, что знала об этом и раньше, но это совершенно ясная, точная, очевидная картина того, что этот человек порождает все эти трудности. Все было бы простым и легким, если бы не было всех этих реакций эго: реакций амбиции, реакций самолюбия — не говоря уж об обмане: когда это приходит [жест вниз]… Да, эта тройка: амбиция с необходимостью устраивать показуху, доминировать; самолюбие или тщеславие (быть задетым, когда вас не оценили по достоинству: тогда вы сердитесь, спорите, есть скрип и трение); и, наконец, жажда денег, greed [жадность], желание обладать, алчность: вы хотите «иметь выгоду», извлекать выгоду из ситуации: я хочу заработать, хочу заработать… С этой тройкой все затмевается. Когда все это выходит с искренностью и откровенностью, вы улыбаетесь, но когда это становится двуличностью, когда люди используют всевозможные трюки в надежде обмануть, скрыть свои мотивы, заставить поверить в другое и… всевозможные комбинации. Тогда это не годится. И тогда сразу же, сразу же все дезорганизуется. Ведь налицо доказательство, очевидное доказательство, и надо быть совершенно слепым, чтобы не видеть этого. И эта слепота умышленная: тогда люди не хотят знать причину, совсем не придерживаются того, чтобы знать… ведь если бы они знали, они были бы обязаны измениться. Сразу же, сразу же все дезорганизуется. А! [Мать поднимает обе руки вверх в жест подношения] Гораздо легче сказать и верить, что этот мир невозможно изменить и что надо оставить его на его загнивание — и просто спокойной уйти. Как это удобно!… Как это легко.

(молчание)

Знаешь, как древняя индуистская традиция была убеждена — вынуждена была поверить — в множественности душ (она не говорит «души»), божественного существа в индивидах? Они рассуждали очень логично: если бы была только одна душа, то есть, только одно всевышнее сознание, где угодно, когда угодно, то тогда, как только оно испытывало освобождение (бегство в Нирвану, отказ от всего, от всей иллюзии жизни и творения), и если была бы только одна душа, то на этом все было бы кончено! Но, оказывается, несколько существ прошли через переживание освобождения, и это ничего не изменило в мире (в мире в целом, во всяком случае). Так что они пришли к заключению, что, возможно, душ столько же, сколько и индивидов, но они сообщаются только там наверху, не здесь. Когда мне рассказали это, это меня немало позабавило! И во всем этом нет ничего истинного! Ни с одной стороны, ни с другой. Это только один аспект. Ведь существует только ЕДИНЫЙ.

* * *

Чуть позже

Вчера мне показывали фотографию одного человека, являющегося гуру множества людей. Я не знаю, на что он претендует, но это индиец, ездивший в Европу и Америку и приобретший там множество учеников — тысячи и тысячи — последователей, верящих в него. Он говорит, что есть только одно средство принести мир на землю, это полное и тотальное освобождение: интеллектуальная и моральная свобода, конечно, но также и витальная и физическая свобода. То есть, освобожденная ото всех подчинений и всех законов, жизнь согласно собственному побуждению. И затем он говорит, что есть «нечто» (я не помню, как он это называет), что управляет и будет управлять вами, так что вы будете делать как раз то, что нужно. Решает не индивид, а «то». И если его спросить: «Но как? Как узнать, что это, как найти это «то»?», он просто отвечает: «Сядьте и посидите рядом со мной в медитации, и вы узнаете.» И он убежден, что с этим он может принести мир на землю. Вчера я видел его фотографию. Витально он необычайно силен. Я не знаю, его ли эта сила или же это то, что он получает от других, поскольку это можно узнать только через физический контакт.

(молчание)

Это еще один способ приближения. Сейчас есть много таких людей. Я уже говорила тебе о трех-четырех. И каждый из них имеет своих последователей, которые, вероятно, не понимают ничего из того, что он делает! Но впечатление чего-то… поднимающегося теста, вот так [жест]. Они ухватывают совсем маленький уголок, один угол; это как маленькая дырочка, через которую они смотрят на другую сторону, и этим они расшевеливают тысячи людей. Так что пока это не исключительно, то есть, пока мужчина или женщина (кем бы они ни были), гуру, не говорят: «Только я знаю Истину») (то есть, другие не знают, знаю только я), пока они не таковы, все в порядке. И когда они достаточно освещены, чтобы говорить: «Да, я уловил маленький кусочек и даю его вам; все другие кусочки тоже хороши»… Но даже если вы составите все эти кусочки вместе, вы все еще будете далеки от Истины. Мне надо было сохранить эту фотографию, чтобы показать ее тебе. Его тело тоже живет в свободе! Волосы не причесаны (возможно, он никогда не умывается!), борода… Глаза очень сильные. Странно, успешные люди такого рода — всегда индийцы. Был только Штайнер, имевший большую власть над своими учениками, но в его случае, определенно, это была враждебная сила с мощью Асура.

17 февраля 1968

Ах, прежде чем мы начали работать… я получила вот что:

(Мать протягивает письмо)

«Здесь несколько страниц из нашего выпуска об Ауровиле, городе любви, хранимом четырьмя Матерями.» Подпись: Y

(Затем Мать протягивает буклет, показывающий …)

Ты что-то понимаешь? Если да, скажи мне. Ты понял?

Нет.

Ты не понял? А я думала, что ты мне объяснишь!

Здесь какая-то неразбериха.

Это змея, кусающая свой хвост?

Это действительно, точно, ментальная конструкция.

О, да.

А текст… В нем нет даже малейшей вибрации истины.

Да, все сконструировано.

Нет пламени, в нем ничего нет.

О какой любви она говорит? Это очень похоже на сексуальную любовь.

Это выглядит очень человеческим.

[Мать смеется] Очень-очень человеческим, да. Я много смотрела на это и спрашивала себя, не является ли это на самом деле современным понятием йоги?

Да, они наполнены этими идеями «йоги секса». Они ни о чем другом не думают, говорят только об этом. «Город любви» — мне это кажется…

Но как только это слово употребляется обычным образом, это становится так. Я не знаю, что делать.

Мне это не кажется интересным.

Мне это СОВСЕМ не кажется интересным. Но не опасно ли это?

В любом случае это дает ложное представление об Ауровиле. Это повод для всевозможных неоднозначностей.

(Мать смотрит на сопроводительные рисунки, выглядящие как три переплетенные линии)

Здесь всегда: раз, два, три линии. Если было бы только две, а здесь всегда раз, два, три — то есть, единение и результат!

И основной рисунок — это в точности рисунок желудка, это расположено в желудке.

Но тогда это еще хуже!

Но это то, что он напоминает, впечатление, что показано поперечное сечение внутренних органов.

Ужасно!

Нечто, повернутое на себя, замкнутое на себя.

Да, это так.

Мне это не нравится.

Мне тоже. А заболевание Z связано с тем, что у него подавленные сексуальные желания. И он не избавится от этого, поскольку он не избавился от причины… Они полностью в этом. Что мне с этим поделать?

Жаль, если это будет распространяться на инаугурации Ауровиля.

Даже хуже: они собираются провести конференцию для детей, и дети будут задавать вопросы, а дюжина людей будет им отвечать, но это будут, главным образом, Y и Z. Так что дети придут с идеей найти что-то истинное, и вот что они получат.

Этот «город любви», вероятно, не поймут так, как нужно. Ты знаешь, журнал «Planete» посылал господина D написать статью об Ауровиле. Я видел этого D год назад, когда он приезжал сюда; он большой адепт как раз этой «йоги сексуальности» . У меня с ним был целая беседа, причем такая живая, что затем я получил некое откровение и написал целое письмо о проблеме сексуальности в йоге. И этот человек погряз в этом деле секса. И он сейчас опять послан журналом «Planete». Так что, если ему покажут это, «город любви»…

Досадно. Думаю, что будет еще хуже, мой мальчик, ведь я помню, что когда я просила Y заняться вопросами образования в Ауровиле, она вела себя еще приемлемо. Думаю, что что-то повернулось в ее голове.

Что же, если вспомнить ту историю с R, которого воспитывали с музыкой и лаской. То же самое. И этот «город любви», черт возьми! Ауровиль должен быть чем-то, что возносит людей к другим представлениям, а не к этой малости. Я как-то ходил туда, и, ты знаешь, это место движется…

О! это прекрасно.

Это прекрасно, движется, впечатление, что действительно что-то создается. А «город любви»…

Но я никогда не говорила, что Ауровиль — это город любви, ни разу я такого не говорила!

Это слово обычно неправильно употребляют. Лучше не говорить об этом.

Действительно, это слово можно употреблять только с словом «божественная», стоящим перед ним. Только так. Если опустить слово «божественная», становится невозможно. А эти люди отказываются употреблять слово «божественная».

Да, они боятся его.

И что мы тогда будем делать?… Если я верну ей бумаги, не сказав ничего, она решит, что я одобрила; если же я скажу, что это не годится, она еще больше разозлится… И она занимается всем, вмешивается во все (причем «законно», в том смысле, что я когда-то поручила ей заняться вопросами образования). Но она стало такой ПОСЛЕ этого. А в то время, хотя она была немного сумасбродной, но вела себя еще вполне приемлемо. Досадно. [Мать остается молчаливой некоторое время] Вот что я пошлю ей:

«Остерегайтесь использовать слово ‘любовь’, если ему не предшествует слово ‘божественная’, поскольку в обычной ментальности слово ‘любовь’ ассоциируется с сексуальностью.»

Просто вот так, ничего больше, без мнения о том, что она делает, но это. [Мать пишет записку]

Лично мне ее бумага кажется вредной, ведь она не только не говорит ничего, но и открывает дверь неоднозначностям. Она действительно ничего не говорит: «хиппи» тоже «сыны любви», это их доктрина.

По правде говоря, когда я открывала эту бумагу, у меня возникло отвратительное ощущение. Нет, если бы я доверяла ей, я сказала бы по-другому — я прямо бы написала: «…Это опасно с духовной точки зрения.» Но… не нужно раздражать людей. У нее совсем нет доверия, она думает, что бесконечно выше. Только, с политической точки зрения, она очень заботится о том, чтобы не входить в открытый конфликт [с Матерью], поскольку чувствует, что это помешало бы ее деятельности. Она хотела — и она сказала, что я разрешила ей (перевернув все с ног на голову) — она хотела бы открыть клуб ЛСД в Ауровиле. Ведь я написала ей… с самой объективной точки зрения я написала, что это можно было бы использовать только под контролем людей, имеющих духовное знание и силу, чтобы контролировать и помогать. Она перевернула все это и сказала: «Мать разрешила при условии, что будут контролировать сведущие люди.» Вот так. И сведущие люди, конечно… В конце концов, все, что ни происходит в жизни, в действии, направлено на то, чтобы сделать как можно более быстрым движение трансформации и подъема. Возможно, бывают времена — есть ритм и времена, более благоприятные для гармонии, но для застойной гармонии, и тогда пытаются подавлять или, во всяком случае, сдерживать все опасные движения, которые могли бы остановить прогресс или даже вести к разрушению; но есть и другие времена, когда есть очень сильное давление к трансформации, и, надо сказать… с риском возможного ущерба. И, определенно, с 1956 г. явно видно, что что-то толкает, толкает и толкает к ускорению движения и… это приводит к очень опасным экстравагантностям. И с этим знанием и этой уверенностью — этим видением вещей — я чаще всего воздерживаюсь как наблюдающий свидетель. Только если ситуация станет действительно скверной, только тогда надо вмешиваться. Посмотрим.

20 февраля 1968

(В течение нескольких недель, предшествовавших 21 февраля, дню девяностолетия Матери, у нее почти не было времени на то, чтобы есть или спать; она все время встречалась с людьми, работала, писала письма и т.д. Сатпрем замечает, что Мать не выглядит уставшей)

Если бы не мысли людей, не коллективное внушение, и возможно — возможно — подсознательное внушение (возможно, клетки еще подвержены подсознательному внушению, это возможно…), а иначе, с несколькими секундами… [жест ухода внутрь] вот так, погружаясь во Всевышнее Сознание: все в порядке. У меня никогда нет чувства голода (я не чувствую потребности есть), я никогда не сонная (и не чувствую потребности спать). Единственно, есть еще старое внушение и все мысли людей; что если я не буду есть, то ослабею и заболею; что если я не посплю, то устану и тоже заболею — все подобное. Клетки не верят в это, но… Ты понимаешь, они думают, что обязаны есть и обязаны спать, иначе… И я прекрасно вижу, что СОВСЕМ не работа утомляет меня: встретившись с сорока, сорока пятью, пятидесятью людьми, я устаю не больше, чем встретившись с одним плохо расположенным человеком. Особенно когда есть испорченная атмосфера, в том смысле, что люди инстинктивно ужасаются от истины (есть такие — они даже не знают об этом), и это вызывает недомогание, это еще вызывает недомогание. И достаточно — ты понимаешь, достаточно минуту побыть в такой атмосфере, и тогда надо концентрироваться, делать усилие. Иногда надо… [Жест, указывающий на поднимающуюся для удара Силу], есть люди, которым я «говорю»: «Тебе надо как следует успокоиться, иначе с тобой что-то случится.» Я совсем не думаю, но Сила вот так [тот же жест]. Не со многими, а время от времени с некоторыми людьми. Но нервы помнят… Ты знаешь, прожив год вместе со Шри Ауробиндо, после того, как я уехала отсюда в первый раз с началом первой мировой войны (из-за того, что она началась), тогда все нервы заболели: они были в состоянии обостренного напряжения (думаю, это называют невритом: буквально все нервы заболевают). Это особенно болезненно, все везде дезорганизуется: циркуляция дезорганизуется, пищеварение дезорганизуется, все-все было дезорганизовано (это было во Франции, в южной Франции). Нервы помнят это, не понятно почему; однажды, когда здесь было трудно, они вспомнили это. Шри Ауробиндо был здесь, и я сказала ему об этом (думаю, я уже рассказывала тебе это): у меня было абсолютное ощущение того, что появилась рука и сняла всю боль вот так — боль ушла за секунду. И никогда не возвращалась. Теперь, время от времени, когда люди плохо настроены, когда у них дурные мысли, и вдобавок нет времени на отдых, еду и сон, тогда, время от времени, начинает тянуть здесь, там, там. Это самая острая боль. Во Франции у меня была такая боль в течение недели. Иногда она приходит, и тогда мне надо держаться спокойной и… растворяться в Божественном Присутствии, тогда это кончается, уходит без следа. Но когда возникает недомогание, они вспоминают это. Они спрашивают себя: «Я не знаю, что надо сделать, чтобы стереть эту память.» Я хватаю их, говорю, что они глупы, но… Тогда они держатся спокойно. Но вот что интересно: нет ни голода, ни сонности; этого нет, это ни в малейшей степени не чувствуется. Зато есть очень ясное ощущение гармонии и дисгармонии; когда атмосфера гармоничная или, во всяком случае, атмосфера доброй воли (всегда может быть большая гармония, это понятно), тогда все в порядке. С некоторыми людьми, как только они входят, происходит огромное нисхождение, очень часто это нисхождение силы Кали или силы Махешвари (не Всевышнего, а того, что они лучше всего понимают), очень часто, сразу же, мгновенно. Тогда все затихает. И это очень забавно, интересно: именно по Отклику (по Отклику: тому, что отвечает) я очень ясно сужу о состоянии, в котором находятся люди. Это совсем не ментальное восприятие; я узнаю, что они думают, только по следствию, из того, что происходит [рода силы, проявляющейся в Матери]. Тогда совершенно естественно я узнаю, в каком состоянии ума они находятся. Но я не смогла бы сказать, что они думают; например, некоторые люди могут сказать: «Вот о чем вы думаете», но я не смогла бы сказать это. Мне совсем чуждо все ментальное. Но я могла бы очень четко сказать, каково их состояние восприимчивости, доброй воли и стремления — и, автоматически, не пытаясь этого, просто судя по тому, что создано в атмосфере.

(молчание)

Шри Ауробиндо здесь. Иногда он становится очень активным, особенно когда люди изматывают, тянут или давят весом всех своих трудностей и желаний. И тогда (последние несколько дней были такими), я могла бы выразить это словами, которые он часто говорил, но это его позиция: «Они принимают Бога только тогда, когда могут распять его.» Я нахожу это таким интересным! Они принимают Бога — Божественное — только тогда, когда могут распять его. Иными словами, они признают Божественное в теле только тогда, когда это тело пригодно для того, чтобы быть распятым или пытаемым. И затем, если последствия неприятные: «Значит, он не божественный!» Он не божественный… Он всегда говорил: «Божественное тщательно скрывает себя, чтобы не раздавить их.» И это верно, я заметила это: иногда, когда Сила приходит действовать в своем могуществе, это ужасно! Даже для тех, кто больше всего привык к ней, даже для самых отважных… тяжело. Так что всегда так: Божественное сдерживается, чтобы не быть… непереносимым. Что-нибудь скажешь мне? Ничего?… Жаль, а то всегда я одна говорю!

(Мать входит в медитацию)

Перед тобой, здесь [жест на уровне груди] был символ Шри Ауробиндо. Нисходящий треугольник почти белого света, но с золоченым оттенком, а восходящий треугольник был насыщенного темно-фиолетового цвета — я не знаю, почему… Восходящий треугольник — темно-фиолетовый (цвета мощи витала), насыщенного темно-фиолетового цвета, очень, очень насыщенного, и вместе с нисходящим треугольником все это составляло символ Шри Ауробиндо, здесь, перед тобой, вот так. Он не светящийся, но и не темный: это богатый и очень насыщенный цвет, очень насыщенный фиолетовый цвет. Восходящий треугольник — это стремление творения; нисходящий треугольник — отклик Божественного. И в их пересечении образуется квадрат манифестации. И это было перед тобой, очень ясно выражено. Это соответствует твоему внутреннему состоянию… [Смеясь] Это хорошо!

Счастливого дня рождения, милая Мать!

(Мать берет руки Сатпрема)

28 февраля 1968

(Весь Ашрам ходил на инаугурацию Ауровиля. Мать читает свое послание, которое транслировалось в Ауровиль индийским радио :)

Ауровиль приветствует всех людей доброй воли. В Ауровиль приглашаются все те, кто жаждет прогресса и стремится к более высокой и истинной жизни. (Затем Мать читает Хартию) Хартия Ауровиля 1. Ауровиль не принадлежит никому в частности. Ауровиль принадлежит всему человечеству в целом. Но чтобы жить в Ауровиле, надо добровольно встать на службу Божественному Сознанию. 2. Ауровиль будет местом непрекращающегося обучения, постоянного прогресса и неувядающей юности. 3. Ауровиль хочет быть мостом между прошлым и будущим. Используя все внешние и внутренние открытия, Ауровиль хочет отважно устремиться к будущим реализациям. 4. Ауровиль будет местом материальных и духовных исследований с целью живого воплощения настоящего человеческого Единства.

(затем микрофон отключается …молчание)

Так что сейчас, до 11: 30, у нас есть спокойное свободное время, как у принцев и королей! (такое не часто выпадает). Если у тебя есть, что мне сказать, я слушаю.

Может быть ты что скажешь?

Нет-нет! Довольно [Мать смеется] Я провожу все свои дни и ночи, успокаивая атмосферу, это приняло пропорции… Ты знаешь, это движение, которое начинает вращаться вот так, как ветер в циклоне или на море, и затем это разгоняется все быстрее и быстрее, все сильнее и сильнее. Тогда люди заболевают, они измотаны, не могут больше ничего делать. Последние три дня я провела, успокаивая атмосферу. К счастью, они приходили ко мне (не ко «мне», конечно), они чувствовали что-то стабильное здесь, что могло остановить этот беспорядок, иначе… Но это было очень трудно из-за огромного количества добавлений извне: на Даршане 21 февраля было более четырех тысяч человек на улице, и еще ожидаются люди сегодня и завтра, так что всего их будет пять-шесть тысяч — их надо накормить, устроить… целая работа. Заем они попросили меня, чтобы, конечно, не было дождя, но и чтобы не было слишком солнечно! [Мать смеется] Так что было немного трудновато, но сразу же пришел Z и сказал, что небо над Ауровилем затянуто облаками, нет солнца… Все эти маленькие сущности очень исполнительные, но от них просили невозможного! Я получала одновременно просьбы: «Ах! мне нужен дождь; ах! нет, я не хочу дождя; ах! мне требуется солнечный свет; о! нет, я не хочу солнца…» Как можно сделать все это!

Ты довольна?

Довольна? Что ты имеешь в виду?

Дело движется?

Я не знаю. У меня такое впечатление, что там все в порядке. Два дня назад Z сказал мне: «О, это был хороший урок: теперь мы убеждены, что западный путь не лучше нашего.» Ведь все они все время думали, что материалистический путь приводит к лучшим результатам — так что теперь они убеждены. Я говорила тебе, что советский консул воодушевился! Он читал Хартию — сначала на английском языке (по-английски там идет «Divine’s Consciousness», с апострофом). Он сказал: «Жаль, это вызывает представление о Боге.» И тогда S, ездившая туда, сказала: «Вовсе нет! Во всем этом нет ничего религиозного, мы покажем вам этот текст на французском языке.» Там он увидел «consciense divine», и остался доволен этим. Он сказал: «Как раз это мы и хоти реализовать, и без этих слов это может быть официально признано и поддержано советским правительством.» Тогда его попросили перевести этот текст на русский язык, но в конечном счете в Ауровиле был прочитан не его перевод, это был перевод Т — она не боится таких слов. Но я послала ему свою санкцию: я должна была ему объяснить, что слова были только более или менее неловким переводом не только идеи, а того, что выше идеи — принципа; что не имеет большого значения, какие слова употребляются (каждый использует такое слова, какие больше ему подходят), и поэтому я не против, если он будет использовать слова, приемлемые для его правительства. Советский консул ответил «да», он был очень доволен. Он сказал: «Когда советское правительство официально поддерживает что-то, это серьезно.» — Это верно, я знаю это, они очень щедрые. Так что я надеюсь, что будет благоприятный результат. Это как раз то, что я хотела: в Америке они долгое время были воодушевлены — это хорошо, но, возможно, они не так хорошо понимают, как русские; русские по своей природе мистики, и поскольку эта часть природы была угнетена, подавлена, то, конечно, зажата большая сила. И сейчас может просто произойти взрыв. Но если обе стороны будут поддерживать Ауровиль, у нас больше не будет финансовых неурядиц! Это приходило постепенно, мало-помалу. Я рассказывала, что Шри Ауробиндо открыл мне по поводу состояния Индии, что она является символическим представлением современного состояния человечества, и как раз поэтому был создан Ауровиль. Тогда я поняла. С этого момента стало очень ясно — «ясно», я имею в виду, что он сделал так, чтобы это распространилось, и люди, кажется начали понимать. Вот так.

* * *

ПРИЛОЖЕНИЕ

(Из беседы Матери с Сатпремом по поводу Ауровиля)

Необходимо иметь совершенно прозрачную искренность. Недостаток искренности — причина современных трудностей. Неискренность есть во всех людях. На земле, возможно, всего лишь сотня полностью искренних людей. Сама человеческая природа делает человека неискренним. Она очень сложна, ведь человек постоянно обманывает самого себя, прячет истину от самого себя, находит оправдания самому себе. Йога — это средство стать искренним во всех частях своего существа. Трудно быть искренним, но можно, по крайней мере, быть ментально искренним — это то, что можно требовать от ауровильцев. Сила есть там, присутствует как никогда, и как раз неискренность людей мешает ей нисходить, быть ощущаемой. Мир находится во лжи, все человеческие отношения до сих пор основывались только на лжи и обмане. Дипломатические отношения между странами основываются на лжи. Они заявляют, что хотят мира, а сами вооружаются. Только прозрачная искренность отношений между людьми и между странами позволит придти трансформированному миру. Ауровиль — первая попытка этого опыта. Новый мир будет рожден, если люди согласны делать усилие к трансформации и поиску истины — это возможно. Потребовались тысячелетия, чтобы перейти от животного к человеку; сегодня же человек, благодаря своему уму, может ускорить процесс, стремясь в трансформации к человеку, который станет Богом. Первый этап этой трансформации — трансформация с помощью ума, путем самоанализа; затем надо трансформировать витальные импульсы — это гораздо сложнее; и особенно трудно трансформировать физическое: каждая клетка нашего тела должна стать сознательной. Это та работа, которую я делаю здесь. Это позволит победить смерть. Это другая история; это будет будущим человечества, возможно, через сотни лет, возможно, раньше. Это будет зависеть от самих людей. Ауровиль — первый шаг к этой цели.

Март 1968

2 марта 1968

(По поводу Хартии Ауровиля)

Все хотят изменить мое послание!…

Изменить!

Да.

Почему?

[Мать смеется] Потому что каждый находит слова, которые ему не нравятся… Вышла целая история с коммунистами и советским консулом: кажется, этот человек очень интеллигентный, он читал Шри Ауробиндо, совершенно заинтересован, хочет быть полезным и… он сказал: «Что я могу поделать с ‘божественным сознанием’! [Мать смеется] Это слово запрещено у нас.» Ему сказали: «Речь идет не о Боге» (я очень хорошо могу понять запрет на слово «Бог», ведь в это слово можно вложить все, что угодно), но он ответил: «Я не могу.» Они прислали перевод на русский язык, который, к счастью, пришел после церемонии, ведь в нем был перевод их собственных мыслей, а не моего текста! Так ему и ответили, что перевод пришел слишком поздно. Перевод сделала Т, но она отказалась его читать [на инаугурации], заявив, что это «слишком большая ответственность»! [Мать смеется] Они все таковы. В конечном счете, прочел S. Но, затем, у нас здесь есть коммунист-архитектор, он русский, он очень много работал для Ауровиля, над макетами и т.д. (молодой человек, очень милый), и вчера он пришел с молитвой: можно ли сменить слово «Божественное». Я спросила его: «Что вы предлагаете?» Он мне ответил: «вселенское сознание». На что я ему возразила [смеясь]: «Вы ужасно уменьшаете.» Он был озабочен: что же делать? Я сказала ему: «Послушайте, я уступлю вам; если угодно, скажите ‘совершенное сознание’, это безобидно.» И он оказался довольным этим, я написала «совершенное сознание» на его бумаге, и он ушел с этим! Но здесь, группа… (как назвать их?)… учеников Y, «продвинутая группа», они совсем не любят «божественное сознание», и женщина, переводившая на немецкий язык (она ученица не прямо Y, а ученица М), попросила у М помощи (возможно, моральной помощи), и самое лучшее, что он нашел, это «высочайшее сознание»… Тогда я спросила: «Где ваше ‘высокое’ и ваше ‘низкое’?» Они ничего у меня не спрашивали, они и так очень уверены в самих себе. Но они прочитали этот текст в Ауровиле, и люди, слышавшие этот текст и знавшие немецкий язык, спросили меня: «Как это так?»… От них я и узнала. «Как так вышло, что в немецком варианте ‘божественное сознание’ сознание переведено как ‘высочайшее сознание’?» Так что каждый вносит туда свое! Мы собираемся подготовить маленькую брошюру с посланием и всеми этими переводами: на японский язык, на иврит, на арабские языки и т.д.; все это будет сфотографировано, и мы поправим немецкий текст. Ох, еще и русский текст… Но как «город мира», это забавно! [Смеясь] Обещающе! Мне все равно; то, что я нахожу совсем мелочным, это когда мне ничего не говорят, а делают втихую. Совсем по-детски надеяться, что я не узнаю об этом, и тенденция прятать что-то от меня не очень-то мила. Но в целом все хорошо прошло. У нас есть очень милый флаг Ауровиля, его приносили туда; было только два флага (у других стран были вымпелы), но это были флаги Ашрама и Ауровиля. Вот этого цвета [Мать показывает на оранжевый гибискус на своем столе]. Что касается молодых делегатов, все было достаточно смешано: те, кто пришли спонтанно от своих стран или были набраны ЮНЕСКО, были очень приличными; но в Дели набирали почти что через пропаганду (многие пришли из посольств оттуда), и это было… сомнительно. Некоторые курили, один даже так напился… Но все же, когда они были вместе, они вели себя очень прилично. И был один – из Чехословакии – который не хотел уходить! Он сказал, что может ждать, сколько нужно, но он хочет увидеться со мной, прежде чем уехать отсюда.

Но хорошо видно — видно, как Сила и Милость работают через все.

Да.

Ведь, действительно, если бы эти элементы были предоставлены самим себе, что же, не было бы ничего, была бы путаница. Хорошо видно, что это работает… это работает, это использует все!

Нет, она извлекает преимущества даже из наихудшего! вот что интересно.

(молчание)

Я слышал кое-какие нелестные замечания о «=1» от людей, которые полностью вне этого дела. Мне говорили, что сначала этот журнал был очень интеллектуальным, очень …

О, да!

А затем они «перетянули одеяло на себя».

В особенности это!

И третье, что мне сказали: имя Шри Ауробиндо упоминается там лишь в конце, и то мимоходом, как бы по случаю.

Да. Видел этот номер? [Мать ищет экземпляр] Оформление очень хорошее, очень хорошее — она сделала этот номер от самого сердца. Очень хорошее оформление.

Да, вот что жалко: все это — извращенные таланты.

Извращенные: у меня, главным образом, ощущение извращения. Но только это [Мать указывает на обложку], это ужасно агрессивно. Вместо раскрывающегося стремления [Мать раскрывает руки вверх]…

Это как лезвие гильотины.

Ты понимаешь, цветы раскрываются в стремлении; в Природе стремление поднимается и расширяется насколько возможно, чтобы быть способным воспринимать. Здесь же [Мать указывает на журнал «=1»], это как нож. Это очень символично. Я ничего никогда не говорила. Но это сделано с большим вкусом. Это извращенный разум [Мать пролистывает журнал]. Все это агрессивно, все носит агрессивную природу.

* * *

Чуть позже

Вчера (не могу сказать «вчера утром») я вернулась оттуда [из музыкальной комнаты] после встречи с 78 людьми… было три часа пополудни: это час, когда я обычно возобновляю свою работу после принятия ванны — без завтрака. Так что так называемый «полдник» уже давно предан забвению.

(молчание)

Есть три вещи, по отношению к которым надо быть начеку. Одна — это коллективное внушение «болезни» — «болезни», это существует в том смысле, что, очевидно, есть враждебная сила, пытающаяся дезорганизовать и затянуть работу; но, что касается индивида, эти так называемые заболевания… Внешне это основывается на идее (они называют это «знанием»), на знании о микробах, вирусах и т.д., но все это означает переворачивать все с ног на голову, ведь все эти микробы, вирусы, все это — СЛЕДСТВИЯ, а не причина. Это результат сочетания трех вещей: дурной воли (хуже: отказ следовать движению), более или менее полной дурной воли; неведения о законах и следствиях, то есть, о причинах и следствиях (полное неведение); и, очевидно, формы инерции — все это форма инерции, но самая большая форма — это неспособность воспринимать и отвечать. Сочетание этих трех вещей — это то, что порождает болезни и т.д., и в конце — смерть. Иными словами, дезинтеграция созданной гармонии. Но с коллективной точки зрения, точки зрения коллективного влияния, все наоборот: это считается «причиной» расстройств, то есть, вместо следствия это считается причиной, что абсурдно. И затем, с точки зрения трансформации клеток и организма, находиться в состоянии коллективного влияния — это как быть погруженным в ванну этой атмосферы внушений, и люди, пытавшиеся избегать этого, отрезали самих себя: они пытались изолировать себя. Результат — уход из материальной зоны, ведь невозможно быть вот так [жест как в скорлупе], как в чем-то, что не имеет связи с остальным. Так что они отказывались и от жизни. В отношении со всем есть три… можно сказать, «средства защиты», или три позиции, которые можно занять, в целом. Одна из них — позиция изоляции, которая не может быть полной, по крайней мере, пока не отойдешь от мира; эта позиция очень относительно эффективна. Есть и позиция атаки: сражающаяся мощь, отбрасывающая враждебные силы. (Она имеет большую отрицательную сторону, ведь если эта мощь той же природы, то она неэффективна или очень относительно эффективна, а если же это всевышняя мощь, тогда… результат будет скорее катастрофическим: в ходе покорения дело дойдет до разрушения, а это, очевидно, не входит в намерение Всевышнего.) И, наконец, есть способ заражения от всевышней Силы, но это подразумевает то, что выражается здесь во времени. Была принята эта позиция. Но это подразумевает время — вот почему на это уходят века. Результат несомненен, с минимумом ущерба. Но этот минимум все еще очень значителен. И для человеческого сознания это длится долго. Но как ты совсем недавно отметил, это мило. Это чувствуется как нечто, идущее вот так [жест распространения волн], очень медленно для человеческого сознания, несомненно, но неумолимо по отношению к сопротивлению, и так су-ве-рен-но уверенно в своей победе… Это мило. И, несомненно, с минимумом ущерба. Не говоря уж о том, что то, что нам кажется «ущербом», может быть средством всевышней реализации, если посмотреть на это в целом.

9 марта 1968

(По поводу старой беседы на Плэйграунде от 27 мая 1953 г., на которой Мать, в частности, сказала: «Когда развито стоящее позади сознание и когда вы умеете концентрировать его, тогда что бы вы ни делали, это сознание будет действовать.»)

Это было переживанием этим утром. Переживание такое: важно сохранять сознание Присутствия, то есть, Присутствие должно быть конкретным; и тогда все, что бы вы ни делали, и что бы ни говорили, все это является этим Присутствием, выражающим самого себя. И переживание этим утром заключалось в том, чтобы найти разницу между непосредственным выражением и выражением, более или менее завуалированным; и разница качества выражения зависела от ментального суждения, то есть, ум каждого человека судит об этой реакции, но это только индивидуальный вопрос, а с общей точки зрения, вещи, иногда кажущиеся нам менее прозрачными или менее выразительными, являются на самом деле наилучшим выражением. Это трудно объяснить. Было восприятие того, что ментальное сознание ДОБАВЛЯЕТ к действию всевышнего Сознания, и то, что оно добавляет, или суждение, это еще нечто совершенно относительное — относительное ко времени, к ситуации, к личности; это не абсолют, то есть, в одном случае такое-то обличие будет совершенно выражать, а в другом случае то же самое обличие не будет выражать совершенно… Это было долгим переживанием относительности, в котором находится ментальный мир по отношению к выражающемуся всевышнему Сознанию. Это пришло следом за одной фразой, которую кто-то написал (я забыла, кто автор), примерно так: «Когда видишь, до какой степени юмористично творение, возникает уверенность, что Создатель должен улыбаться…» И с этим предложением я увидела, сколь относительно отличие в человеческом сознании — нет абсолюта, нет абсолютного выражения, выражение всегда относительно, и оставляемое им впечатление относительно по отношению к индивиду, который это воспринимает. Я пытаюсь выразить это, но это было конкретным переживанием: относительность ментального облачения действия всевышнего Сознания. И тогда переживание сводится вот к чему: быть насколько можно более пассивным и прозрачным, так чтобы вибрация Сознания передавалась с минимумом искажения в своем обличии. [Возвращаясь к старой беседе] Я не могу больше произносить таких речей! Это кажется мне заносчивым! [Мать смеется] Теперь все переживания, все они приходят словно для того, чтобы внести ясность в жизнь (это очень интересно): расставить все по своим местам. И все предпочтения, все мнения, все тяготения, все вкусы, все это уходит… в некоей улыбке, действительно — не в безразличии, а в улыбке, улыбке необычайной относительности манифестации. И начинает приходить восприятие того, чем истинная манифестация должна быть — в некоей очень гибкой гармонии, гладкой и очень широкой. Это в процессе формирования. Очень интересно. Все это [указывая на беседы на Плэйграунде] все еще слишком резкое. Но я прекрасно понимаю, что если бы теперь я начала рассказывать о переживаниях, подобных утреннему, это было бы почти непонятно — слишком далеко от их сознания. Вот так.

13 марта 1968

(По поводу старой беседы на Плэйграунде от 27 мая 1953 г.)

Ты здесь говоришь: «Да, наука может находить. Если она движется в очень определенном направлении, если она достаточно успешная и не останавливается на пути, то она найдет то, что нашли мистики, что нашли религиозные люди, что нашли все, поскольку можно найти только одну вещь, а не две. Есть только одно. Так что можно пройти длинный путь, можно все поворачивать и поворачивать и поворачивать, и если идти достаточно долго без остановки, вы наверняка придете в то же самое место. Как только вы достигли этого места, вы чувствуете, что больше нечего искать! Нечего искать. Вот она, эта сила. Это так, на этом все. Это так.» Что ты имела в виду, говоря: «Вот она, эта Сила.»?

Странно, когда ты читал это, это было ПРОСТО, это было очевидно, а сейчас…

Да, когда я читал, мне это казалось очевидным… Может быть, это не требует никаких комментариев, вот и все!

Да, они найдут то же самое, что нашли мистики, что нашли монахи, что нашли все — так и есть, это сила. Находят силу. И Тому, по сути, невозможно дать ни названия, ни определения. Сейчас как раз возник большой спор в связи с Ауровилем: в «Хартии Ауровиля» я написала «Божественное Сознание» [«Чтобы жить в Ауровиле, надо добровольно встать на службу Божественному Сознанию»], на что они говорят: «Это вызывает мысли о Боге.» Я ответила [смеясь]: «У меня не вызывает!»… Так что одни перевели это как «высочайшее сознание», другие выдумали что-то другое. Я согласилась написать в русском варианте «совершенное Сознание», но это приближенно… И То — что невозможно ни назвать, ни определить — это всевышняя Сила. Находят всевышнюю Силу. И всевышняя Сила — это только один аспект: аспект, связанный с творением.

* * *

(Чуть позже, по поводу другого отрывка из той же беседы, где кто-то спросил Мать, может ли Божественное «отойти от нас»)

Ты ответила: «Это невозможно. Ведь если бы Божественное отошло от чего-то, это «что-то» сразу же развалилось бы, поскольку перестало бы существовать. Яснее говоря: существует только Божественное.»

Теперь бы я ответила: «Это как если бы ты спросил, может ли Божественное отойти от Себя самого!» [Мать смеется] Вот в чем беда: если сказать «Божественное», они понимают это как «Бог»!… Есть ТОЛЬКО То: только То существует. Что То? — только То существует!

(молчание)

Этим утром я опять некоторое время смотрела, как если бы я спрашивала Божественное: «Почему Ты наслаждаешься тем, что отрицаешь Самого себя?»… Ведь, следуя своей логике, мы говорим: все это темно, все это отвратительно, все это не живо, все это не гармонично — все это не божественно. Но как это может быть?… Это только позиция действия. Так что, ставя себя в сознание действия, я говорю: «Но почему Ты находишь удовольствие в том, чтобы быть вот так!» [Мать смеется] Это было очень конкретное переживание клеток, и с чувством (не «чувством» — это не чувство и не ощущение), неким восприятием, что находишься на самом пороге великого секрета… Вдруг группа клеток или функция тела находит забавным идти наперекор — почему? Какой в этом смысл? И ответ был такой: это как если бы все это помогало разрушить пределы. Но как, почему? Ментально можно объяснить все, но это вовсе ничего не значит: для тела, для материального сознания это абстрактно. Когда материальное сознание ухватывает что-то, оно знает это в СТО РАЗ ЛУЧШЕ, чем мы можем знать это ментально. И когда оно знает, оно имеет силу: знание дает силу. Вот что медленно-медленно вырабатывается. Для невежественного сознания это медленно и болезненно, но для истинного сознания это не так! Боль, радость, все это… такой абсурдный способ смотреть на вещи — чувствовать их, видеть их. Есть все более конкретное восприятие, что все, что нет ничего, что не содержало бы своей радости бытия, ведь таков САМ способ бытия: нет бытия без радости бытия. Но это не то, что мы ментально понимаем под «радостью бытия». Это… нечто, о чем трудно говорить. И это восприятие страдания и радости (почти зла и добра), все это необходимо для того, чтобы работа могла делаться в определенном поле несознания. Ведь истинное сознание — это что-то полностью, совершенно другое. И это то, что сейчас усваивает сознание клеток и делает это через конкретные переживания; и все эти суждения о том, что хорошо, а что плохо, что есть страдание и что есть радость, все это кажется туманным. Но сама «вещь» — Истина — конкретная вещь еще не схвачена. Это на пути, чувствуется, что это на пути, но это еще не достигнуто. Иметь это означает… быть всемогущественным господином. И, может быть, невозможно иметь это, пока мир в своей целостности или в достаточной своей части не будет готов для трансформации. Это спекуляция, то, что можно назвать наущением. Но это все еще принадлежит области свыше. Время от времени словно касаешься восприятия этого всемогущества: находишься на грани… ах! [Мать делает жест хватания]… но это ускользает. Когда мы будем иметь это, мир сможет измениться. И когда я говорю «мы», я не говорю о какой-то личности… Может быть что-то, равнозначное Личности, но это… Здесь я тоже не уверена, не является ли это проекцией нашего сознания на что-то, что ускользает от нас. Шри Ауробиндо всегда говорил, что если мы пойдем достаточно далеко за пределы Безличностного, то как только вы вышли за эти пределы, вы находите нечто, что мы можем назвать Личностью, но это не соответствует вообще ничему из того, что мы постигаем как «Личность». И тогда там нет ничего, кроме… есть только То! И это То имеет силу. И даже когда мы говорим «есть только То» [смеясь], мы располагаем его ВНУТРИ чего-то другого!.. Слова и язык не подходят для того, чтобы выразить что-то, что превосходит сознание. Как только вы формулируете это, оно нисходит.

(молчание)

Чуть дальше [в этой беседе] ты говоришь: «Множество людей, реализовавших Божественное, никогда не говорили об этом и ничего не знали об этом.» Как это может быть? Можно реализовать Божественное, не зная его?

Это опять о том же. Можно добавить: «и МЕНТАЛЬНО ничего не знали об этом.» Они не говорили: «Я реализовал Божественное», поскольку это не соответствует никакому ментальному понятию.

16 марта 1968

Мать протягивает Сатпрему цветок

Вот это happy heart [счастливое сердце] Я сейчас раскрываю тайну этого.

(долгое молчание)

Такое впечатление, что все время — все время — находишься на пути к великому открытию, затем делаешь это открытие и обнаруживаешь, что оно уже было сделано! Это только [смеясь] взгляд на него с другой стороны. Этим утром было переживание, казавшееся необычным, и… это было всегда известно. Так что происходит ментализация — как только это ментализировано, оно становится ясным, но это больше не то! Ведь можно сказать, что это творение является «творением равновесия» , и как раз ментальной ошибкой будет хотеть выбирать одно и отвергать другое — что все должно быть вместе: то, что мы называем добром, и то, что мы называем злом, то, что мы называем хорошим, и то, что мы называем плохим, то, что кажется нам приятным, и то, что кажется нам неприятным, все это должно быть вместе. И этим утром было открытие того, что через Отделение — это Отделение, которое было описано самыми различными способами, иногда эпизодически, иногда просто абстрактно, иногда философски, иногда… все это только объяснения, но есть нечто, что, вероятно, является просто Объективизацией [Мать делает жест проталкивания вселенной вперед из Непроявленного]… Но это все еще способ объяснять. Чем является в точности это так называемое Отделение? Не известно (или, может быть, известно, я не знаю). Это как раз то, что создало (говоря об этом в красках) черное и белое, день и ночь (это даже более смешано — но черное и белое тоже смешано), это тенденция создавать два полюса: приятная, хорошая вещь или неприятная, плохая вещь. И как только вы хотите вернуться к Истоку, эти два полюса имеют тенденцию слиться. И в совершенном равновесии, то есть, где деление больше невозможно, и одно не имеет влияния на другое — где два полюса снова становятся одним — там находится известное Совершенство, которое мы пытаемся снова открыть. Отвержение одного и принятие другого — ребячество. Это неведение. И все ментальные представления, как представление о вечном Зле, вечно злым, что породили идею об аде, или же представление о вечном Добре, вечно добром… все это ребячество.

(молчание)

Может быть (может быть, поскольку как только вы хотите сформулировать, вы ментализируете, и как только вы ментализируете, это сжимается, ограничивается, теряет силу истины, но, в конце концов…), что в этой вселенной, как она устроена, совершенство является… [Мать остается поглощенной на долгое время]. Это ускользает от слов… Можно было бы сказать так (но это сухо и безжизненно): это восприятие (только ли «восприятие» это? это не просто восприятие; это ни восприятие, ни знание, ни сознание…), это сознание единства всего, воспринимаемого индивидом — воспринимаемого, переживаемого, реализуемого. Но это ничто, это только слова… Кажется, что вселенная была создана для того, чтобы решить этот парадокс сознания целого, живущего (не только воспринимающего, но живущего) в каждой части, в каждом элементе, составляющем целое. Так что, в целях формирования этих элементов началось все с Отделения, и это Отделение породило деление на то, что мы называем хорошим и плохим; но с точки зрения ощущения — ощущения в самой материальной части — можно сказать, что это страдание и Ананда. И движение — покончить со всяким отделением и реализовать полное сознание в каждой части (что абсурдно с ментальной точки зрения, но это так). На мой взгляд, это слишком по-философски, не достаточно конкретно. Но переживание этого утра было конкретным, и конкретным из-за того, что возникло из чрезвычайно интересных ощущений в теле, из-за наличия этой постоянной дуальности, выглядящей противостоянием (не только противостоянием, а взаимным отрицанием) между… можно взять симптом страдания а Ананду. И истинное состояние (которое, как кажется, сейчас невозможно сформулировать на словах, но которое было пережито и прочувствовано), это целостность, содержащая все, но вместо того, чтобы содержать конфликтующие друг с другом элементы, эта целостность является гармонией всего, равновесием всего. И когда это равновесие будет реализовано в творении, это равновесие сможет… (на словах это больше не то)… можно было бы сказать: станет способным прогрессировать без разрывов. Но это не то. В эти последние несколько дней, виденное еще в текущем несовершенном сознании, повторяющимся образом (но все это методически и организовано целой организацией, бесконечно превосходящей все, что мы можем вообразить) было состояние, являющееся состоянием, определяющим разрушение равновесия, то есть, растворение формы — то, что обычно называется «смертью»; и это состояние доходило до крайнего предела, как демонстрация, одновременно с состоянием (не восприятием: состоянием), которое препятствует разрушению равновесия и допускает непрерывность прогресса без разрывов. И это дало телесному сознанию одновременно (так сказать, одновременно) восприятие того, что можно было бы назвать крайним страхом распада (хотя это не совсем так, но как бы там ни было) и крайней Анандой единения — и то, и другое одновременно. Так что, выражая обычными словами: крайняя хрупкость (больше чем хрупкость) формы и вечность формы. И Истина не только в объединении, а в слиянии, отождествлении этих дух. Когда ментализируешь это, это становится ясным для всех, но теряет свое существенное качество, нечто, что невозможно ментализировать.

Это сознание этих двух состояний должно быть одновременным?

Не поделенным. Именно единение этих двух состояний дает истинное сознание; единение этих двух («единение» все еще подразумевает деление), отождествление этих двух состояний является тем, что составляет истинное сознание. И, затем, есть ощущение, что это, именно это сознание является всевышней Силой. Ты понимаешь, Сила ограничена противоположностями и отрицаниями: самая мощная сила, это та, что больше всего преобладает — но это полное несовершенство! Но есть всемогущественная Сила, состоящая из слияния тех двух состояний. Именно эта Сила абсолютна. И если бы То было реализовано физически… вероятно, проблема бы на этом кончилась. Действительно, в течение нескольких часов этим утром, когда я жила в этом состоянии, было впечатление, что все покорено и все понято — «понято», я имею в виду тот род понимания, который обладает абсолютной силой. Но, конечно, об этом невозможно рассказать. Это то, что люди, имевшие это переживание или касавшиеся его, выражали, говоря, что этот мир был миром равновесия: иными словами, это одновременность, без деления, всех противоположностей. Как только есть какое-то расхождение — даже не расхождение, с результатом — это начало деления. И все, что не является этим состоянием, не может быть вечным; только это состояние… не содержит, а выражает (как еще сказать?) вечность. Всевозможные философии пытались объяснить это, но это в воздухе, это ментальное, спекулятивное. А это было пережито — пережито, БЫЛО это.

Является ли это материальным эквивалентом психологического переживания, в котором восприятие зла полностью исчезает в восприятии абсолютного Добра?

Да, это так. Можно было бы сказать, что вместо ментального представления это конкретная реализация факта.

20 марта 1968

Есть одна проблема. Речь идет о P.L. Ты знаешь, кто это?

Нет.

Он входит в папскую курию.

Я не понимаю. Он католик?

Его собираются назначить епископом [в такую-то страну].

…!!!

Так что есть проблема. Это важное лицо, и он хочет оставить все — христианство, все это, он отвергает все это, больше не хочет этого. Он хочет оставить Церковь, епископат, все, и остаться здесь. Он «нашел» здесь что-то.

Да, но я видела этого человека: он был очень привязан.

Да, и он хочет все оставить. Но в этом проблема, поскольку малейшая вещь может вызвать скандал в Италии. Коммунисты всегда готовы прицепиться к малейшему случаю: священник, отрекшийся от духовного сана… Не просто рядовой священник, а «без пяти минут епископ» папской курии. Так что он хотел бы, чтобы не возникло скандалов. Но что же делать?

Я видела этого человека и нашла его очень хорошим.

Он очень хорош. Есть в ем что-то. У него были переживания со Шри Ауробиндо, он видит Шри Ауробиндо. Но в этом тоже есть проблема. Прежде всего, ему нужна твоя сила: у этого человека витально и физически не так-то много силы. Когда он выходит своего тела… Однажды он видел Шри Ауробиндо в самадхи, и в это время его тело было съедаемо лютыми тварями и сброшено с кровати. Его атакуют, ему нужна защита. Витально и физически он слаб. Так что, если он вернется в Рим, ты понимаешь, эти люди не позволят ему уйти без сражения… Он хочет тебя спросить, как ему поступить?

Он из [такой-то страны]?

Да, и его назначили в папский суд, он решает дела, связанные с разводом. Так что, с одной стороны, ему нужна твоя сила, чтобы произвести эту операцию, поскольку это действительно операция — и, затем, как поступить, чтобы избежать скандала? Он сказал мне, что является правой рукой кардинала Т : «Следует ли мне воспользоваться влиянием кардинала Т, чтобы мне поручили какую-нибудь миссию за пределами Рима, в Африке или Индии, чтобы отдалиться от Рима, чтобы меня постепенно стали забывать, а затем исчезнуть? Или же мне лучше прямо поговорить с папой и ясно сказать о том, что происходит?…» Ведь, ты знаешь, P.L. был в самолете с папой, когда тот прилетал в Бомбей…

Мне больше нравится вариант поговорить с папой.

(Мать входит в долгую концентрацию)

Это он упал в обморок во время медитации?

Да, он слаб витально и физически.

Но папа очень силен витально. Да, жаль.

(Мать снова входит в долгую концентрацию)

Это единственный способ. Это опасно, но он должен пройти через это. Когда он уезжает?

В начале апреля. Он попросит увидеться с тобой перед своим отъездом.

Да, но я не буду говорить. Куда он сначала поедет?

В Рим, я думаю.

(молчание)

Но, мне кажется, может быть, и папа будет заинтересован?

(Мать согласно кивает головой)

23 марта 1968

(Сатпрем читает Матери окончание беседы от 3 июня 1953 г., где речь идет о Карме: «Люди, которые во всех религиях говорили [что последствия Кармы неукоснительны] и давали такие абсолютные правила, я думаю, они делали это для того, чтобы занять место Природы и подергать людей за веревочки… Ведь тогда люди пугаются, они в ужасе… — А им надо только подняться на более высокий уровень. Им надо дать ключ, чтобы открыть дверь. На лестнице есть дверь, и нужен ключ от нее. Ключ — это достаточно искреннее стремление и достаточно интенсивная молитва… И в том, и в другом есть магическая сила, и надо знать, как ее использовать… Кто-то терпеть не может молитву (но если он заглянет в глубь своего сердца, то увидит, что это из-за гордыни). Но есть и такие люди, которые не имеют стремления, они стараются, но не могут — это из-за того, что у них нет пламени воли, у них нет пламени стремления. Необходимо и то, и другое: очень большое стремление и очень большая воля, чтобы изменить свою Карму»)

Когда я говорила это?

В 1953 г.

Странно. Позади этого стоит ГРОМАДНАЯ скорбь, нечто очень широкое и очень сильное. Странно. Это как объединение со всей человеческой скорбью… Странно.

* * *

Чуть позже

Я сейчас прохожу через решающие моменты. Но это очень трудно. Это перевод нервной системы. Я говорила, что все «переводится», одно за другим; теперь очередь дошла до нервной системы. Это… очень трудно. Это очень трудно. Поговорим об этом позже.

27 марта 1968

1 апреля открывается спортивный сезон, и я дала… соответствующее послание. Я начала с парадокса:

Первое условие для обретения силы — уметь подчиняться. Тело должно научиться подчиняться, прежде чем оно сможет проявить силу; и физическое воспитание — это самая полная дисциплина для тела. Так что будьте усердными и искренними в своем усилии физического воспитания, и вы обретете мощное тело.

Это логично. И это все.

* * *

Чуть позже

Все спорят… Ох! споры совершенно из ничего — все сердятся, спорят. В последние три дня так. Астрологи говорят, что это зависит от «расположения звезд» — я так не думаю! Я думаю, что расположение звезд является только… (как сказать?) небесным способом записи земных событий (!) Это не так, что звезды обуславливают события: они являются их выражением.

* * *

(Затем Мать входит в долгое созерцание, которое продлится почти все время до конца беседы. В какой-то момент Мать открывает глаза и смотрит на Сатпрема, как если бы что-то происходило или она собиралась что-то сказать…)

Спросишь что-нибудь?

У меня такое впечатление, что что-то было.

Что?

Я не знаю.

А я как раз собиралась тебя спросить… У меня тоже такое впечатление — в отношении тебя. Что-то новое. Нет? У тебя не было нового переживания?

Я что-то чувствовал.

Да, но я чувствовала это очень сильно! Я собиралась спросить тебя об этом [когда Мать открывала свои глаза], но вместо того, чтобы спрашивать тебя, я попробовала увидеть, но не увидела ничего! [Мать смеется] Совершенно другое качество вибрации, нечто… Уже полдень? Мы одни?

Да.

Ощущение очень мирной сознательной силы, но очень сильной, установившейся в тебе: она низошла, это нечто новое. Ты почувствовал?

Несколько дней тому назад это приняло ментальное выражение.

Ах!… [разочарованным тоном] Что это?

Ощущение, что все реализации на высотах и весь ужасный ад, который только можно пережить — в Огне все это ОДНО. В Пламени это ОДНО. Высоко вверху все это растворяется; внизу все это растворяется. И в Огне это ОДНО, нет больше противоположностей.

Для меня это [то, что Мать чувствовала в Сатпреме] выразилось вот так, через некое очень сильное, очень светлое равновесие и… ох! необычайный мир. Ты понимаешь, что-то установилось [жест: прочный квадрат]. Можно назвать это «реализацией». Мирное, сильное, светлое — очень прочное. Увидим.

30 марта 1968

(Некоторое время Мать выглядела печальной)

Ты выглядишь печальной?

Все в порядке. Но я не могу говорить. Все хорошо, это… как можно назвать это? [Мать остается молчаливой]… универсализация телесного сознания — какие громкие слова! Но так и есть. Очень интересно. Но я предпочитаю не говорить. Но все хорошо. Этим утром опять было очень-очень-очень интересно. Но я еще не могу говорить. Через некоторое время мы увидим.

Апрель 1968

3 апреля 1968

(В продолжение беседы от 20 марта 1968 г., по поводу человека из папской курии)

Ты видел P.L.?

Нет.

Я виделась с ним вчера. Он говорил, но я не слушала. Я не знаю, что он мне сказал. Но у меня возникло ОЧЕНЬ СИЛЬНОЕ ощущение — очень сильное, и это длилось долго — ощущение начала, начинания… начала чего-то типа действия или серии событий, которые будут иметь большое значение для развития земли. Очень сильно: это ощущение оставалось в течение часов. И для меня это совершенно необычно, ведь обычно внешние вещи… [Мать качает головой] это так относительно, все события настолько относительны, что не оставляют впечатления. Совершенно необычно. И неожиданно. Это как дверь, открывающаяся к чему-то, что будет иметь довольно важное значение в развитии земли. У меня не было ощущения, что он сам сознавал это… Это несколько превосходит человеческое сознание. Но ясно, очень ясно я видела папу. Он решил поехать в Рим?

Да, и как только прибудет туда, попросит аудиенции [у папы].

Это совершенно, совсем необычно (и это оставалось в течение часов): что-то, что далеко превосходит человеческое сознание и является началом чего-то очень важного в истории эволюции земли.

В последний раз, когда я встречался с ним, он спросил меня, как ему поступить, чтобы его принял папа. Я ответил ему: «Это очень просто: имя Шри Ауробиндо откроет вам дверь; напишите папе: я прибыл из Ашрама Шри Ауробиндо и хотел бы встретиться с Вами.»

(Мать входит в долгое созерцание)

Это странное, странное ощущение… Ты знаешь, как когда переворачивают страницу. Со вчерашнего дня и до сих пор это было таким сильным: ощущение чего-то, происходящего вот так [жест: перевернутая страница], и это было начало. И, ты знаешь, ничего в голове, ни мысли, ничего: только некое восприятие, что что-то идет вот так [тот же жест], и… Надо заметить дату — может быть, через десять или двадцать лет мы поймем! Вчера было второе апреля, да, второе. Это была любопытная дата: 2-4-6-8 [2 апреля 1968]. Вчера. Два, четыре, шесть, восемь. И впечатление, что что-то происходит вот так, словно переворачивается страница, а затем… начало. Или, если угодно (это не геометрическое ощущение, но…), ощущение, что закончилась одна линия и началась другая. Но это не такой хороший образ, как образ перевернувшейся огромной страницы, и затем что-то началось. Это еще пустая страница, это… это только начало. И никакого восприятия чего-то личного: индивиды [в том числе P.L.] просто как пешки, которые были использованы для дебюта, вот и все. Движение, начало движения неизмеримо выше и шире, чем любая физическая личность. Действительно, впечатление, что все люди и все вещи только как пешки, вот так [жест: как на шахматной доске], они были приведены в движение, но… Посмотрим. Следует отметить это.

Все же, имеет ли это какое-то отношение к папе?

Да. К Христианству.

(Мать снова входит в долгое созерцание)

Со вчерашнего дня (это кажется не связанным с первым переживанием), но весь день, мой способ реагировать (внутренне, не внешне), мой способ реагировать на вещи, мой способ видеть все МАТЕРИАЛЬНО: полностью изменился. И было так, словно появилась новая личность… которая даже удивлялась на старые реакции, спрашивая: «Что?! Я реагировала раньше так?» (под «я» имеется в виду тело). «Теперь больше не так.» И сейчас это еще очень сильно, как если бы… была не новая личность, а новый способ бытия. И не личный способ бытия: это как большой поток. Это очень, очень странно. Было три очень трудных дня, очень трудных, даже опасных, а затем благодаря укреплению воли и очень активной работе сдачи всех клеток был достигнут этот результат. Это очень-очень своеобразно. Посмотрим! [Мать смеется]

6 апреля 1968

Я не хотела бы делать общих правил для Ауровиля, но меня вынуждают начать что-то формулировать, поскольку… возникли трудности. Я не знаю, что делать. Пришло то, что я хотела бы сказать: это очень просто [Мать берет запись], просто вот так (это совсем малость).

Надо выбирать между пьянством и жизнью в Ауровиле, эти две вещи несовместимы. Речь идет не о безобидном пьянстве, то есть, это приводит к актам насилия, граничит с безумием. И тогда, конечно, если пойти по этой дороге, то можно сказать и это [Мать берет другую запись]:

Надо выбирать между жизнью во лжи и жизнью в Ауровиле, эти две вещи несовместимы. Лишь бы это было верно!

Можно было бы сказать, что те, кто хотят напиться, хотят забыться; но люди приходят в Ауровиль не для того, чтобы забываться, а напротив, чтобы помнить.

Да, может быть, лучше написать это в такой форме. Но идея состояла в том, чтобы настаивать на ВЫБОРЕ: жизнь в Ауровиле — это ВЫБОР. Это выбор, позиция, которую занимает человек, решение, которое он принимает. Начать жить в Ауровиле означает сделать определенный выбор, вы выбираете определенную жизнь. Но если вы выбираете одно, тогда кое-что другое становится несовместимым с этим… В любом случае, жизнь в Ауровиле — это ДЕЙСТВИЕ, принятое решение, действие. Но это [Мать указывает на запись], это уступка современному состоянию человечества, ведь, по правде говоря, что касается Ауровиля, должен быть только индивидуальный подход. Вот что я имею в виду: могут быть пьющие люди, которые, тем не менее, пригодны для жизни в Ауровиле. Так что нельзя делать общих правил. Но если не делать общего правила, то на каком основании можно сказать кому-то (кто уже был принят, вот в чем трудность): «Нет, ты должен измениться — либо прекратишь это, либо не сможешь больше оставаться в Ауровиле…»?

То, что говорится об алкоголе, можно сказать и о наркотиках; и можно сказать еще много о чем.

Да, много, много о чем. Это только начало. Ты понимаешь, я увидела, что мы столкнулись с необходимостью… это необходимость выбора — сказать: «Выбирайте между тем и этим.» То же самое относится к наркотикам: для некоторых людей эффект наркотиков не опасен или не наносит вреда. В сущности, свобода каждого человека ограничивается тем, чтобы она не ущемляла свободу других. Вот в чем ограничение.

Очевидно, трудно делать общие правила.

Невозможно.

В моем случае, помнится, я принимал опиум в течение нескольких лет, и это благотворно на меня воздействовало, успокаивало, смягчало меня. Было бы абсурдно, если бы я начал принимать опиум сейчас, но в то время это не причиняло мне вреда. Ну, конечно! Я прекрасно понимаю это! Я вижу это так ясно, таким универсальным образом… Конечно, подобную фразу [Мать указывает на свою фразу] можно говорить только какому-то одному человеку, то есть: «ДЛЯ ВАС это так — вы должны выбрать между преодолением вашей слабости или вашей привычки, чтобы жить в Ауровиле, и то, и другое несовместимо.» Но тогда это чисто индивидуальный вопрос; другому человеку, возможно, не надо говорить этого.

Вот почему наиболее общей формулировкой будет сказать, что любое самозабвение противоположно жизни в Ауровиле. В Ауровиль приходят не для того, чтобы забываться, предаваться самозабвению — любому самозабвению, не важно, в какой форме.

А! но «самозабвение», если взять это с моральной точки зрения!… [Мать смеется]

Забвение истинного я.

[Мать смеется] Как только формулируешь это… Точнее будет сказать:

Всякое тяготение к несознанию противоположно жизни в Ауровиле. Это более общая формулировка. А если хотеть сформулировать еще обще, то можно было бы сказать:

Всякое движение назад или вниз находится в противоречии с жизнью в Ауровиле, жизнью восхождения к будущему. Но слова… Появились газетные статьи по поводу основания Ауровиля, например, с таким заголовком: «Утопия, которую стремятся реализовать.» Так что есть люди, которые говорят: «Вы никогда не добьетесь успеха!» Их аргумент такой: «Они — человеческие существа, и всегда останутся ими» — вот в чем они ошибаются. «Человеческую природу невозможно изменить» — на этом основании они говорят: «Вы не добьетесь успеха.» Поэтому необходимо не только принять будущее и хотеть его, но и прильнуть к воле трансформации и прогресса. И это очень хорошо в качестве общей формулы. Но, ты видишь, что касается наркотиков, например — взять, к примеру, хлороформ, использующийся при операциях; что же, на каждого человека хлороформ действует по-разному (они не приемлют этого в теории, но это факт). У нас здесь есть S, он раньше был анестезиологом, и его опыт говорит о том, что хлороформ действует на всех по-разному. Одних он бросает в несознание (подавляющее большинство, я думаю), но в некоторых случаях, наоборот, переводит людей в другое сознание. И так со всем. Так что моя запись не пойдет, это можно говорить только индивидуально, что, мол, в вашем случае это так; но в другом случае может совсем не быть несовместимости. Так что надо смотреть мало-помалу… Это будет интересно!

10 апреля 1968

P.L. уехал. Он попросил у меня «благословительных пакетиков», чтобы помочь ему… [смеясь] через четырех разных людей, чтобы быть уверенным, что он их получит! Каждому он сказал почти одно и то же: что ему предстоит сделать нечто очень трудное и ему нужна моя очень деятельная помощь… Так что я дала четыре пакетика!

У меня была мысль сказать ему, чтобы он телеграфировал мне, как только станет известен день и час его беседы с папой.

Это хорошая идея. Кажется, он сын министра… Я не помню, кого он посвятил в это, но он сказал, что его отец является (или был) премьер-министром [такой-то страны], а сам он является адвокатом и управляет состоянием нескольких человек. Он сказал, что управлял состоянием около 200 миллионов рупий, что весьма значительно. И это все, он больше ничего не сказал.

Он спросил меня, как ему поступить со своими деньгами, на что я посоветовал ему встретиться с А. Например, он сказал мне, что у него есть акции многих компаний и спросил: «Следует ли мне избавиться от всего этого?» Я сказал ему: «А. сможет посоветовать вам, но, на первый взгляд, нет никакой причины избавляться от этого; если вы получаете проценты, вы можете передавать их Ашраму, если вы посвящены Ашраму, то нет никакой причины просто выбросить все.»

При встрече с А. он не говорил об отказе от акций, он сказал, что распоряжается деньгами ДРУГИХ людей.

А! Он не говорил мне этого.

Это выглядит странно: одному он говорит одно, другому — другое…

Я так не думаю.

Что касается меня, я чувствую: контакт очень приятный — очень приятный, очень доверительный, очень хороший. Очень хороший контакт. Вероятно, он говорит каждому только какую-то часть.

Мне он говорил, что хотел бы все отдать, затем, поколебавшись, спросил: «Но, к примеру, если мне потребуется вернуться в свою страну, увидеться со своей матерью?» Я ответил ему: «Нет никакой причины оставлять все вот так. Если угодно, вы можете сохранить определенную свободу, оставив немного денег на случай необходимости. В любом случае, никто не будет просить вас ни о чем, вы сами делаете что-то согласно зову своего сердца.»

Да. Но тогда, если он распоряжается не чьими-то деньгами, а своими собственными, тогда он очень богат.

(молчание)

Вчера ко мне приходил молодой человек (совсем молодой) со своей матерью и бабушкой: у них есть джутовая фабрика в… Пакистане. Она стоит почти 200 миллионов рупий, из которых половина принадлежит лично им: это их личные деньги. Правительство Пакистана взяло все себе. Но было судебное разбирательство (суд проходил в Пакистане), и суд постановил [смеясь], что фабрика должна быть возвращена своему владельцу. И тогда правительство Пакистана написало этому господину: «Приезжайте и забирайте в собственность свою фабрику.» Но его предупредили (я не знаю, как), чтобы он поостерегся: что его посадят в тюрьму, как только он приедет!… Тогда в замешательстве он пришел ко мне и рассказал о своей ситуации. Я сказала: «Хорошо, посмотрим.» Попробуем. Это забавно! Это вот как: деньги имеют… я не знаю, притяжение ли это или необходимость придти [к Матери]… и затем ясно видно, что везде эта враждебная сила мешает им придти, это сила беспорядка, «сила присвоения», можно сказать. Интересно наблюдать за этим как за конфликтом. Я не знаю, происходит ли это для того, чтобы научить меня найти какую-то вибрацию или силу, которая может снять этот захват… это возможно. Но это материальный конфликт между тем, кого можно назвать «конкурирующими собственниками». А истина состоит в том, что деньги не принадлежат никому. Именно идея ОБЛАДАНИЯ деньгами извратила все. Деньги не должны «находиться во владении»: это средство действия, которое дается вам как и сила, но вы должны использовать это средство согласно… можно было бы назвать это «волей Дарителя», то есть, безличностно и с предвидением. Если вы являетесь хорошим инструментом распространения и использования денег, тогда они идут к вам, и они идут к вам в пропорции к вашей способности использовать их как надо. Я видела этих людей [собственников фабрики], перед ними не стоит выбор; монсиньор не сказа спонтанно (или, по крайней мере, с чувством): «Эти деньги находятся в распоряжении божественных сил для действия.» — Совсем нет, это в тысяче миль от его мыслей. Это «Я просто хочу снова ЗАВЛАДЕТЬ…» чем-то, что он считает своей собственностью. Вот почему [Мать качает головой]: будет так или эдак, это не составляет большой разницы. Истинная позиция такова: деньги являются универсальной силой, предназначенной делать работу на земле, работу, необходимую для подготовки земли к восприятию и проявлению божественных сил, так что деньги (то есть, исполнительная сила) должны приходить в руки тех, кто имеет самое ясное, самое общее и самое истинное видение. Прежде всего, первым делом (и это элементарно) надо не иметь чувства обладания — «это мое», что это значит? Что это значит?… Сейчас я не могу этого действительно понять. Почему люди хотят, чтобы исполнительная сила принадлежала им? — Чтобы мочь использовать ее, как они хотят, делать то, что они хотят и управлять ею согласно своему представлению. Это так. А иначе, да, есть люди, которые просто копят и копят деньги… Но это сумасшествие. Они копят их, чтобы быть уверенными, что они всегда у них будут. Но если бы люди поняли, что им надлежит быть как приемник-передатчик (что как раз противоположно личному), чем он более безличностный и общий, широкий, тем больше сил он может содержать («сил», то есть, в материальной выражении: тем больше банкнот или монет). И способность содержать эти силы пропорциональна способности использовать деньги наилучшим образом — «наилучшим», то есть, с точки зрения общего прогресса: самое широкое видение, самое большое понимание и самое освещенное, точное, истинное использование, не следуя ложным потребностям эго, а согласно общей потребности земли в ее эволюции и в ее развитии. Иными словами, самое широкое видение должно иметь самую большую способность. За всеми этими ложными движениями есть одно истинное: есть радость в том, чтобы быть способным управлять, использовать, организовывать все так, чтобы был минимум издержек при максимуме результата. (Очень интересно иметь это видение.) И это должно быть истинной стороной тех, кто хочет копить: способность использовать на очень большом масштабе. По мере того, как это видение становится все более ясным… Уже давным-давно, прошли долгие годы с тех пор, как исчезло это чувство обладания; это ребячество, это ничто, это так глупо! Можешь мне сказать, какое удовольствие можно иметь от того, чтобы хранить в сундуке или стене кучу бумажек! Невозможно получить от этого настоящее удовольствие. Максимум удовольствия, которое можно получить, это открыть свой сундук и любоваться на свои «сокровища» — не больно-то большое удовольствие! Некоторые люди любят тратить, они любят обладать большими средствами и тратить их; это другое дело, это щедрые натуры, но они очень неуравновешены, не организованы… Но радость иметь возможность удовлетворять все НАСТОЯЩИЕ потребности, все НЕОБХОДИМОСТИ, это хорошо. Это как радость превращать болезнь в доброе здравие, превращать ложь в истину, превращать страдание в радость, то же самое: превращать искусственную и глупую потребность, не соответствующую ничему естественному, в возможность, которая становится чем-то совершенно естественным — потребность иметь столько денег, чтобы делать то, что необходимо, чтобы устраивать что-то здесь, чинить что-то там, строить здесь, организовывать там — это хорошо. И я понимаю, что может нравится быть каналом-проводником всего этого, доставляя деньги туда, куда требуется. Это должно быть истинным движением людей, которые любят… (превращая это в глупый эгоизм) которые имеют потребность присваивать себе. Сочетание потребности копить и тратить (обе сами по себе невежественны и слепы), их комбинация может составить единое видение и максимально полезное использование. Это хорошо. Медленно-медленно приходит возможность вводить это в практику. Но, конечно, чтобы одновременно быть везде и делать все одновременно, надо иметь очень ясные мозги и очень целостных посредников. Тогда этот знаменитый вопрос денег будет решен. Деньги не принадлежат никому: они являются коллективным достоянием, которое должно использоваться только теми, кто имеет интегральное и общее, универсальное видение. И я добавила бы кое-что: не только интегральное и общее, но и сущностно ИСТИННОЕ видение, то есть, надо делать различие между использованием, согласующимся с общим прогрессом, и использованием, которое можно назвать использованием из прихоти. Но это детали, ведь даже ошибки — даже, с определенной точки зрения, пустая трата — служат общему прогрессу: это уроки наоборот.

(молчание)

Я еще помню, что говорил Теон (Теон был категорически против филантропии), он говорил: «Филантропия увековечивает человеческую нищету, ведь не будь человеческой нищеты, ей не было бы смысла существовать!» И, ты знаешь, тот великий филантроп… как его зовут?… во времена Мазарини, он основал «Маленьких Сестер Милосердия»?

Винсент де Поль.

Да. Мазарини как-то сказа ему: «Никогда не было так много бедных, как с тех пор, как вы занялись ими!» [Мать смеется]

* * *

Чуть позже

Я снова думаю о денежных делах: вот как должна быть организована жизнь в Ауровиле — но я сомневаюсь, что люди готовы.

Значит, это возможно, пока они приемлют руководство со стороны мудреца.

Да. Первое, что должно быть принято и признано всеми, это что невидимая и более высокая сила (более высокая в том смысле, что она принадлежит плану сознания — которое хотя и завуалировано для большинства, но его можно иметь — сознания, которое можно назвать как угодно, не важно как, это ничего не значит, но оно интегральное и чистое в том смысле, что оно не ложное, а базируется на Истине), что эта сила способна управлять материальными вещами ГОРАЗДО БОЛЕЕ ИСТИННЫМ способом, более счастливым и более благотворным, чем любая другая материальная сила. Это первым делом. Как только вы согласны с этим… И это не что-то, на что можно заявлять претензии; существо не может иметь притязания на это: это или есть, или его нет, поскольку [смеясь] если это претензия, то жизнь при малейшем случае сделает это очевидным! И, кроме того, это не дает вам никакой материальной силы — об этом Теон тоже кое-что говорил, он сказал: «Тот или те, кто находятся на самом верху (он говорил об ИСТИННОЙ иерархии, основанной на силе сознания каждого человека), у них обязательно самый минимум потребностей; их материальные потребности уменьшаются по мере роста их материального видения.» И это совершенно верно. Это автоматически и спонтанно; это не результат усилия: чем шире сознание и чем больше вещей и реальностей оно охватывает, тем меньше материальные потребности — автоматически — поскольку они утрачивают свое значение и ценность. Они сводятся к минимальному уровню, который сам изменяется по мере постепенного развития Материи. И это легко опознается, конечно же; здесь трудно ломать комедию. И второе — сила убеждения. То есть, высочайшее сознание, будучи приведенным в контакт с Материей, спонтанно обладает… (как назвать это?… это не «влияние», поскольку нет воли влиять… возможно, можно сказать так:) обладает большей силой убеждения, чем сила всех промежуточных регионов. Это факт. Благодаря этим двум фактам всякая претензия не может длиться долго. (Я смотрю с точки зрения коллективной организации.) Как только спускаешься с этой всевышней Высоты, появляется вся эта игра разнообразных влияний [жест смешения и конфликта], и как раз это является верным знаком: даже если спуститься совсем чуть-чуть (даже в область высшей ментальности, высшего интеллекта), начинаются все-все конфликты влияний. Только то, что находится действительно на самом верху, с совершенной чистотой, имеет эту силу спонтанного убеждения. Следовательно, все, чем можно пытаться заменить это, является приближением, и не намного лучше, чем демократия — под «демократией» я понимаю систему, которая хочет править через самые большие числа и самые низы (я имею в виду «социальную демократию», самую последнюю тенденцию). Если нет представителя всевышнего Сознания (что может случиться, конечно же), если его нет, тогда можно было бы (это было бы попыткой) заменить его правлением малых чисел — надо было бы выбрать между четырьмя и восемью, что-то подобное: четыре, семь или восемь — малым числом людей, имеющим ИНТУИТИВНЫЙ интеллект. «Интуитивный» важнее «интеллекта»: интуиция, проявленная интеллектуально. (С практической точки зрения это имело бы некоторые отрицательные стороны, но это было бы ближе к истине, чем все, что ниже: социализм или коммунизм). Все промежуточные формы правления доказали свою некомпетентность: теократия, аристократия, демократия, плутократия, все это: полный крах. Другие формы правления сейчас тоже доказали свою несостоятельность, это правление… как его называют?… демократическое? (но демократия всегда подразумевает идею образованных, богатых людей), оно доказало свою полную несостоятельность.

Это правление лучше всего разделяемой глупости.

Да, верно!… Но я говорю о системе в самом низу, социализме или коммунизме, который представляет материальные нужды… По сути, это соответствует некоему отсутствию правления, поскольку у них нет силы править другими: они вынуждены передавать свою власть тому, кто ее исполняет, как Ленин, например, потому что он был мозгом. Но все это… все это было перепробовано и доказало свою несостоятельность. Единственное, что может быть компетентным, это Сознание Истины, выбирающее инструменты и выражающее себя через ряд инструментов, если есть хотя бы один (но «одного» недостаточно, «одному» обязательно потребовался бы целый коллектив). И те, кто обладают этим сознанием, могут принадлежать любому классу общества: это не привилегия, дающаяся до рождению, а результат личного усилия и развития. Как раз это было бы внешним знаком, очевидным знаком смены политической точки зрения, что речь больше не идет о классах, категориях или рождении (все это устарело): имеют право править только индивиды, достигшие высшего сознания — никто другой — какому бы классу они не принадлежали. Тогда было бы истинное видение. Но надо, чтобы все участвующие в этом опыте, были бы абсолютно убеждены, что самое высокое сознание является наилучшим судьей в отношении САМЫХ МАТЕРИАЛЬНЫХ ВЕЩЕЙ. Ведь, ты понимаешь, к краху Индии привела идея, что высшее сознание имеет дело с «высшими» вещами, а вещи внизу его не интересуют, и оно не знает о них ничего! Это то, что привело к краху Индии. Что же, эта ошибка должна быть полностью устранена. Именно самое высокое сознание видит яснее всего — яснее всего и истиннее всего — какими должны быть потребности в самых материальных вещах. С этим можно было бы попробовать создать правительство нового типа. Вот так.

(Мать смеется)

13 апреля 1968

Приехал R [архитектор Ауровиля] на пять дней и хочет сделать то, что он называет «кварталом» Ауровиля, то есть, вместо того, чтобы сталкиваться с проблемой десяти-двадцати тысяч человек за раз, он хочет начать с двух-трех тысяч, на уровне устройства, но, прежде всего, он хочет увидеть, как пойдет дело: эксперимент жизни в Ауровиле… Я думала об этом, и в прошлый раз, когда я говорила тебе об этом, вот что пришло: в каком направлении проводить эксперимент? Ты знаешь, у Y есть идеи с точки зрения образования (меня это не интересует), а у R есть идеи с точки зрения построения (меня это тоже не интересует); но никто не смотрел на проблему с точки зрения администрирования или организации и денег, и как раз об этом я говорила тебе в прошлый раз. Так что если бы ты прочел мне то, что я говорила, тогда, если это пойдет, я передала бы им этот текст… Есть также этот русский коммунист-архитектор, очень воодушевившийся: для него Ауровиль представляется идеальной реализацией. Это очень сильный мальчик, у него есть сила (а также сила убеждения других людей). Так что было бы интересно, если бы он увидел, в каком направлении мы идем.

(Мать слушает чтение записи последней беседы) Это неполно.

В этом уже есть много чего.

(молчание)

Но в прошлом, во времена Вед, мудрецы были советниками королей. В прошло так и было.

Или, по крайней мере, так говорят! Я скажу позже. То, что было в моем сознании, было гораздо более полным и общим, чем я сказала, так что… Сейчас переживания очень, очень живые, очень сильные. Но как только об этом скажешь, это становится плоским. Так что лучше я ничего не скажу — позже.

Это не плоское. В этом есть сила.

Да, но то, что я пережила внутренне, было во сто раз сильнее… О! Я знаю, это пойдет им на пользу, но… То, что осталось в сознании, надо сначала пережить, прежде чем говорить об этом. У нас есть время!

17 апреля 1968

(Все время беседы Мать проводит в созерцании. К концу она начинает говорить :) Не хочется говорить. Ничего не спросишь?

Кажется, тебе тяжеловато?

Нет, это не то. Это…

(После долгого молчания)

Очень трудно говорить об этом, но, очевидно, это явление материальной трансформации. Это начинается с того, что можно назвать «сменой правления»: вместо правления внутреннего личного существа возникает прямое правление Сознания, всевышнего Сознания. И тогда происходит передача всех движений, всякой деятельности — всего функционирования. Происходит передача внутреннего существа. Вместо того, чтобы подчиняться внутреннему существу, все переходит под Воздействие Сознания и ОБЯЗАНО подчиняться Ему, напрямую. То же самое явление было по отношению к различным внутренним состояниям существа (но это относительно легко), а сейчас дело дошло до физического. И, затем, это не ментализируется, так что трудно об этом говорить.

20 апреля 1968

(Мать протягивает заметку об Ауровиле)

(Вопрос :) В какой мере строительство Ауровиля зависит от принятия людьми духовности?

Противопоставление и деление на духовность и материальную жизнь не имеет для меня смысла, поскольку, на самом деле, жизнь и дух ЕДИНЫ, и как раз в физической работе и через нее должен проявляться всевышний дух.

* * *

Я получила сегодня письмо от одной шведки (шведки или норвежки, не знаю), которая купила «распятие»… громадная картина! — просто громадная, я не помню размеры, но это грандиозно, что-то около десяти метров в высоту. Она спрашивает меня, что ей делать с этой картиной! Она хочет послать ее мне… Так что я сказала ей (она выложила большую сумму за эту картину, но это очень богатая женщина, и она хотела бы сделать мне подарок), я сказала ей устроить выставку в большом зале и написать под картиной: «Прошлое». А рядом поместить совсем маленькую фотографию галактики, очень похожую на план Ауровиля, а под самим планом Ауровиля такого вот размера [жест: чуть меньшего размера] и написать: «Будущее». И пусть люди платят за вход и смотрят на это! Ты видел эту фотографию галактики? Она очень мила. И один из планов Ауровиля почти идентичен, причем они сделали его, не видя этой фотографии галактики… Они поместят эти две фотографии, и если люди будут спрашивать, им ответят: пишите вот здесь, вам ответят. Я нахожу, что это будет интересный символ. Ты понимаешь, если я помещу что-то другое, например, фотографию Шри Ауробиндо, либо книги, это будет выглядеть… как если бы мы хотели основать новую религию — я не хочу религий, конец религиям! Так что это попытка реализации.

* * *

(Затем Мать входит в долгое созерцание, которое будет длиться почти до самого конце беседы)

Ничего не спросишь?

Все в порядке?

О! это очень интересно… Кажется, сейчас идут решающие дни. Все опоры исчезли, осталось только То.

23 апреля 1968

(Мать показывает брошюру об Ауровиле, на первой фотографии которой показана совершенно белая урна под необъятным небом)

Это очень хорошо. Здесь что-то… я не знаю [Мать обрушивает свой кулак в Землю], это как Закон Судьбы: что-то, что накладывает себя.

(молчание)

Рассказывала ли я тебе о том, что одна шведка или норвежка хочет прислать мне большую картину с распятием?… Да. Но я не показывала тебе два текста. Ты знаешь, я выбрала фотографию галактики, затем фотографию Ауровиля, похожую чем-то на эту фотографию галактики, а под распятием мы напишем крупными буквами:

Божественное Сознание, распятое человеческими желаниями. Затем, мелким шрифтом мы поместим под фотографией Ауровиля:

Божественное Сознание, проявленное через человеческое единство. Посмотрим! У этой дамы большая добрая воля, посмотрим на отклик с ее стороны.

(молчание)

Вчера приходили из типографии с брошюрой об Ауровиле и сказали мне: «Ох, здесь ошибка, нам сказали, что надо изменить текст Хартии Ауровиля.» Кто-то сказал им, что я сказала, что следует заменить «Божественное Сознание» на «совершенное Сознание». Я посмотрела на это: «Что!» — «Да, нам так сказали.» Тогда я сказала [смеясь]: «Какой дурак вам это сказал!» Мне ответили: «Но он сказал, что вы это сказали!». Я ответила: «Назовите его имя, и я дам ему хороший шлепок!» Конечно, нет вопроса изменить что-то. Было лишь то, что люди, переводившие текст Хартии на русский, на югославский язык, на… (я не помню, на какие еще языки переводили), просили меня заменить слово «Божественное», потому что… В России дальше некуда, это слово там запрещено! Запрещено употреблять слово «божественное»! На это я согласилась. Я сказала: «ДЛЯ РОССИИ, если угодно, можно написать ‘совершенное Сознание’ вместо ‘божественное Сознание’». Я заметила им [смеясь]: «Это чуть меньше, чуть ниже, но, в конце концов, это ничего не значит!» Во французском варианте написано: «Божественное». Я сказала, что, если угодно, можно заменить это слово в русском и немецком переводах (на немецком языке Т. перевела это через «высочайшее»; я сказала ей: «Это бедновато, но сойдет»), что же, я сказала, что не буду возражать. По-китайски это «Божественное». Я думаю, что по-японски это тоже «Божественное». Что касается немецкого перевода, мне заявили: «О, если сказать “божественное”, люди сразу же подумают о Боге…» Я ответила [смеясь]: «Не обязательно, они не идиоты!» Но это дало мне очень точную картину того, что произойдет, если, по той или иной причине, меня здесь больше не будет… Каждый начнет говорить от моего имении… [Мать смеется] Это было бы ужасно!

Да.

* * *

Затем Мать входит в состояние созерцания

Это очень, очень интересно и очень странно. Странное ощущение… Это было с тех давних пор, я не знаю, но в эти дни это стало таким интенсивным и таким точным… Ощущение бытия вот так [жест подвешивания], выхода из старого способа бытия (не личного: земного, скажем) и на грани — это на грани — входа в новый способ бытия; и ощущение бытия… вот так [тот же жест подвешивания между двумя мирами]. Весь старый способ бытия (способ чувствовать, способ думать, даже состояние сознания), это виделась… не точно как искажение или фальсификация, а как что-то такое — это не то: это человеческий способ бытия. И этот способ бытия по необходимости явился результатом интенсивного ментального развития. То, что становится совершенно ясным — Сознание. Оно больше не объясняется словами или определяется… это больше не так, это: Сознание (по меньшей мере, есть впечатление, что известно, что это), Сознание. Это состояние: Сознание. Но это еще фрагментированное сознание, которое (я не могу сказать «силится», поскольку нет усилия) которое сейчас находится на стадии превращения в полное сознание. Так что это переход [тот же жест подвешивания]. Это еще сознание (не точно индивидуальное или личное, но фрагментированное, то есть, оно было объективизировано), которое ЗАВЛАДЕВАЕТ СОЗНАНИЕМ объединения. Это еще так, это не полное единение. Так что это дает всевозможные переживания… И это не результат концентрации или чего-то такого: это обычный способ бытия, постоянный, по крайней мере. Но еще есть деления, в том смысле, что позиция сознания, смотрящая на другую позицию, и еще другая позиция, смотрящая на те две — все это еще… [колеблющийся жест]. Как игра различных сознаний, наблюдающих друг за другом, объективизирующихся. Так что это еще не то. И все это происходит в теле — возможно, в различных частях тела, я не знаю. Есть ГРАДАЦИИ сознания или более или менее полные отождествления, согласно определенным функциям тела, я не знаю. И под этим еще есть старые потоки ментального влияния, ума, который мы обычно называем «высшим» (интуитивный ум и т.д.). И затем есть вся игра сил, внушений, формаций, находящихся вокруг и приходящих снаружи. Я говорю «приходящих снаружи», но нет ощущения «снаружи»; нет такого ощущения, больше нет ощущения «этих и тех», это не так, это больше совсем не так, даже для тела.

(Мать внезапно входит в долгое состояние созерцания, которое длится до конца беседы)

Продолжение следует!